На обочине 40 плюс. Кляча не для принца

Не очень-то и хотелось наблюдать, как два бойца мутузят друг друга на потеху зажравшейся публики, но!.. Когда на ринг вышел мой сын, я отшвырнула тарталетку и, подскочив с места, рванула вперёд.

Поправочка… Рванула бы, если бы Витя не перехватил меня прямо в полёте и, усадив к себе на колени, не сжал мою талию в жёсткой хватке.

— Ты знал? — обернувшись, прошипела я и, прищурившись, зарычала: — Знал и молчал? И не предотвратил? Издеваешься?! Не прощу! Пусти!

Соперники уже разминались и, сверля друг друга убийственными взглядами, танцевали в завораживающем танце предстоящего боя, а я мысленно закипала, не понимая, как остановить этот беспредел.

— Вера, всё не так, как ты думаешь, — прижав меня к себе ещё крепче, прошептал Витя и, указав пальцем на соперника моего сына, пояснил: — Это сын ректора, который пытался решить проблемы своего сынули за счёт твоего Вадима. И за счёт тебя, кстати.

— И ты решил отправить его на ринг? — пророкотала я и, поджав губы, упрекнула: — Это так ты решил мою проблему? Вот спасибо. Пусти, сказала! Лучше бы я…

— Да погоди ты, — перебил Витя и, протяжно вздохнув, терпеливо продолжил: — Твой Вадим перешёл дорожку отпрыску ректора в плане спорта. Девчонку они и правда не поделили, но по факту драки и телесных не было.

— И что теперь? — буркнула я, продолжая возмущённо сопеть.

— Твой сын молодец и он в отличной форме. Он уделает этого слюнтяя при всех, ещё и неплохие деньги получит. Не бойся, всё под контролем, а парням нужно закрыть свои тёрки раз и навсегда. Не будешь же ты за ним до пенсии бегать и караулить, кто бы его не дай бог ни обидел.

Судя по звукам на ринге и выкрикам со зрительских мест, бой уже начался, а я всё ещё боялась посмотреть, что происходит с Вадимом.

Поёрзав в кольце сильных рук, я нахмурилась и, закусив губу, медленно повернула голову. Как раз чтобы увидеть, как мой сын ловко сшибает соперника одним чётким ударом. Кружит по рингу и, подняв руки в перчатках, улыбается ликующей толпе.

И вот тут меня прорвало… Мой сын! Боец! Мужик! Горжусь! Убью паразита! Но чуть позже…

— Вадя, врежь ему, — пискнула я неуверенно и, оглядевшись, попрыгала на удобных коленях Вити, разгоняя свой адреналин и азарт вовсе не невинными ощущениями.

— Верунь, полегче, — простонала моя сидушка, а попе стало немного неудобно.

Вместо того чтобы пересадить меня на кресло, Витя погладил мои бёдра и, впившись в них пальцами, потёрся о мою промежность чем-то внушительным, вынудив меня охнуть, покраснеть и вцепиться пальцами в край столика, стоящего перед нами.

— Витя, не мешай, — закусив губу, пролепетала я и, сжав руки в кулаки, пискнула чуть громче: — Вадя, за маму, за Лерочку и… да хрен с ним, и за папу тоже! Вмажь ему!

Бугор под моей попой стал внушительней и жёстче, а кровь, разбавленная шампанским, азартом, адреналином и распирающей за сына гордостью, буквально закипела. Я прижалась плотнее и, мстя Вите за подставу и скрытность, поёрзала уже смелее.

— Верочка, — проведя носом по моей шее, проскулил Витя и, прикусив мочку уха, прорычал: — Кого ты стесняешься, а? Ори, моя хорошая, я разрешаю.

На последней фразе он подался бёдрами вверх, а я взвизгнула от растущего возбуждения и, наплевав на стеснение, вложила два пальца в рот и оглушающе свистнула. Стиснув колени, отклячила попу, делая сцепку между нашими телами почти мучительной.

Виктора происходящее вокруг заботило в последнюю очередь. Двигаясь без остановки, он сжимал мои бёдра до лёгкой боли и умело доводил и меня, и себя до определённой кондиции, а я, наслаждаясь бесстыдным процессом, распалялась всё больше.

Сын побеждал, и я это видела, но на последних секундах боя я подалась вперёд и, ловя оглушающую разрядку, заорала:

— Вадя-я, раскатай его! Да-а! Сука, так его!

Глава 30

Глава 30

Виктор

Желанная женщина — это не набор идеальных параметров, не брендовые шмотки, не комплект модного силикона и не шлейф душного парфюма.

Настоящая женщина — это не притворное кокетство, не искусственный шарм и не напускная сексуальность.

Родная женщина — это не про удобство, и даже не про заботу и совместимость.

Это огонь в глазах, даже уставших и наполненных мудростью. Это дерзость и умение быть собой в любой, даже самой поганой ситуации. Это притягательность в каждом жесте, это близость на уровне спинного мозга, это желание присвоить, защитить и оградить от всего.

Эта маленькая хрупкая женщина, не сломленная жизненным геморроем, ворохом проблем и не поддающаяся разгадке. Это своё, родное, любимое, желанное, непостижимое, притягательное…

Это то, чего я никогда не испытывал и, увидев её впервые, понял, что ни хрена в своей жизни не достиг. Чуть не упустил… И поначалу испугался не на шутку.

Та мелкая, взъерошенная, слегка замученная и злая фурия, которая без страха умыкнула у меня бутылку, а потом удирала, как ополоумевшая газель от разъярённого тигра. Именно тогда я словил вездесущее «до и после», ещё не представляя, как изменится моя жизнь.

Найти было проще простого, но несколько дней я просто приходил в себя и бултыхался в прострации и сомнениях, как какашка, плывущая по течению.

Судьба-злодейка? Да вот хрен вам! Что суждено, влетит в твои руки с разбега, даже если ты не готов. Как бы ты не уворачивался… Сшибёт с ног, перевернёт твою жизнь, вытряхнет из привычной оболочки и наполнит новым смыслом.

Сейчас в моих руках содрогалась женщина, которую я не собирался отпускать. Вцепившись в столешницу, Вера дрожала и стонала, а я не мог разжать руки и мечтал, чтобы разномастная толпа просто испарилась. Мне было ничтожно мало, а промокшие трусы заботили в последнюю очередь.

Бой? Ринг? Огромная ставка? Да похрен! Я выиграл свой джекпот, и прежние достижения за доли секунд скатились к нулевой отметке.

Пока приходя в себя, я размышлял о сюрпризах и превратностях судьбы, моя неугомонная Верочка соскользнула с насиженного и отполированного упругой попкой места и, оправив подол, помчалась к рингу.

Рефери уже орал что-то про неоспоримую победу и, задрав руку Вадима, крутил его, демонстрируя гудящей восторгами толпе. Чопорные дамы выкрикивали неприличные предложения и обещания, а их кавалеры подсчитывали свой выигрыш или потери.

Поверженный боец бесцельно ползал по рингу и, пытаясь удержаться на подгибающихся руках, хлопал выпученными глазами и мотал башкой, разбрызгивая кровавые сопли.

На ринг уже выскочили полуголые девицы и, блистая умасленными телами, начали разогревать толпу, готовя к появлению следующей пары бойцов. Но меня уже мало волновало, чем продолжится шоу, организованное мной при поддержке Васьки.