На огне святом сожжем разлуку
Шрифт:
– Считай, как хочешь - послышался голос Бояна. Старый певец вышел из-за спин дружинников, подступил к крыльцу.
– Слишком кровавые сны снятся иногда владыкам. Лучше проснись и уже никогда не спи. Благодари судьбу, что я узнал о твоем замысле и о маре из Волчьей долины, которой тебя опутал советник.
– То не я - бубнил советник, прячась за воевод, которые его сторонились - То сам царь хотел.
– Цыц!
– громыхнул Боян.
– Не о тебе речь. Царь, в ту ночь не пролилась кровь твоего ребенка. Стражники принесли
– Мирося жива!
– завопил Печерун - Меня ввели в заблуждение!
– Жива?
– тоскливо спросил царь - А в моей совести она мертва. Я велел ее убить.
– Правда твоя - согласился Боян - Преступление делается в нашей душе! Подумав, ты уже делаешь грех!
– Воины!
– крикнул Горевей - Возьмите Печеруна!
– Остановись, Горевей!
– поднял руку Боян - Хватит смертей!
– Он заслужил.
– Может. Но ты не заслужил быть царем. Говорю это тебе как Боян. А песня никогда не лжет.
– Правда твоя - с трудом сказал Горевей - я уже не царь. Кто ради царства пошлет на смерть родного ребенка, тот не имеет права на власть. Мирося.
– Что, отченька?
– мягко отозвалась девушка.
– Зореслав.
– Я здесь.
– Отныне я не царь - грустно говорил Горевей - Тебе венец передаю.
Он с трудом трудно поднялся с престола, надел венец на кучери юноши, соединил его руку с рукой дочки.
– Возьми Миросю, она твоя жена. Пусть предки благословят вас на новую жизнь! А я пойду в пещеры к затворникам горным. Может там свой грех искуплю.
Он обессилено упал на престол и горько заплакал. Корень стоял в стороне и укоризненно качал головой.
– Еще ему царского венца недоставало.
– Слава царю Зореславу!
– кричали витичцы - Слава царице Миросе!
– Люди!
– воскликнул Зореслав, обнимая любимую - Вы действительно назвали меня своим царем?
– Слава царю Зореславу!
– катилось над городищем.
– Тогда слушайте мое первое и последнее повеление - торжественно сказал юноша - отныне царству не быть!
– Он помешался от радости - пробормотал Печерун, нехорошо посматривая на толпу.
– Чего ты хотел от пастуха?
– отозвался Мечик.
– Нет царя!
– засмеялся Зореслав к побратимам - Нет смердов и рабов. Вы свободные люди!
Пораженные витичцы смолкли, еще не в силах понять того, что услышали. Горевей удивленно шелохнулся на престоле:
– Что ты делаешь, Зореслав?
– То, что будет велеть сердце. Пусть люди станут свободными как птицы. Пусть сеют зерно и собирают урожай. Пусть поют песни и милуются песнями других людей. Пусть встречают солнце не стоном, а счастливым пением. Мирося, царице! Что скажешь ты?
– Отче - ясно улыбнулась Мирося - это первое царское слово, которое я услышала в жизни. Люди, почему смолкли?
– Не удивляйся, доченька - задумчиво шепнул Боян - разве легко подчиненному сбросить из сердца рабскую
цепь? Пусть запомнят то, что сказал Зореслав.– Но царство… - как во сне, промолвил Горевей - Придут враги, победят землю нашу.
– Громада неодолима!
– гордо говорил Зореслав - пусть попробуют враги напасть - сразу боевой клич соберет в дружину наилучших рыцарей. Вольные воины никогда не склонят головы перед чужаками. Люди, говорю еще раз: вы - свободны!
Зореслав снял венец с головы, отбросил его подальше от себя. Блеснув золотом, венец упал между сорняками. Увидев это, витичцы засмеялись, разбили молчание, восторженно выкрикивая:
– Воля! Воля! Слава Зореславу! Слава вольным воинам!
Подбежала Зоруля, обняла Миросю, зашептала:
– Хорошо ли тебе, подруженька, ныне?
– Хорошо и страшно, - сказала Мирося - Как будто перед грозой.
– Девушки-подружки!
– мягко сказал Зореслав - Нет у меня венца царского, так обвенчайте меня с Миросей венком весенним. На любовь вечную!
Витицкие девушки с щебетом окружили молодых, украсили цветами и полевым зельем, повели хоровод. Славильную песню подхватила толпа. Горевей слушал, болезненно покачивая головой.
– О Перун, ласка это твоя или гнев? Не пойму.
– Что будет с нами?
– шептал сникший Печерун.
– Неси меня, любимый - счастливо пела Мирося - неси в твое новое царство!
– Нет ему конца - подхватил Зореслав, обнимая невесту - дворцы у нас звездные, факелы солнечные, вестники - тучи лебединые. А боярами будут сыновья далеких звезд. Где царство будет нерушимое!
– Хорошо, побратим, добро творишь!
– одобрительно говорили Дуб из Ветрограем - Дух вольной Хортицы говорит твоими устами. Славутинские рыцари радуются в настоящее время с нами.
– О Яр-Див!
– утешаясь отозвался Бонн, прислушиваясь к голосистой веснянке - Благодарю за ласку большую. Прозрели люди, и я с ними прозрел. Теперь не страшно умирать, потому что ведаю - не умрет в народе песня моя. Там, где воля, там и слово Бояново! Берегите его, люди!
Он ударил по струнам, приобщая свой голос к торжественным словам, которые вместе с яростным солнцем, с шелестом весенних деревьев, с речами пробужденной земли господствовали над славянским краем.
Візьмемось за руки,
Подамось на луки,
На вогні святому
Спалимо розлуку!
Пісню заспіваймо,
Волю прославляймо,
У яснім коханні
Лиха-горенька не знаймо!..