На орбите (в сокращении)

Кип вздыхает и качает головой, представляя себя — растерянного, забывшего, какую кнопку надо нажать следующей. Даже если ему удается сделать все по инструкции, корабль опустится в нижнюю тропосферу, и там ему, Кипу, придется на ходу овладевать искусством посадки космического корабля на расположенную неведомо где посадочную полосу.

«Нет, — решает он, — Шарон права». Кип смотрит на проплывающую внизу земную поверхность. Сейчас он летит в темноте где-то над Тихим океаном, пытаясь понять, почему так необходимо дождаться, когда корабль проделает еще три витка, и только потом попробовать сойти с орбиты. Может, стоит включить тормозной двигатель при завершении второго витка? Или тогда он попадет куда-то не туда? Если запустить его сейчас, например, это, вероятно, приведет корабль к фатальному приводнению в тысяче километров к востоку от Гавайев.

Вдруг он чувствует, как волна гнева и отвращения к себе захлестывает его: «Что я делаю? Сдаюсь без боя?»

Пораженческая позиция — ему и прежде приходилось преодолевать ее. Стремление видеть в каждой ситуации только плохое он называл «синдромом Иа-Иа». «Словно я заранее обрекаю себя на неудачу и смерть».

Кип делает глубокий вдох и заставляет себя выпрямить спину. Он твердо намерен руководствоваться в дальнейшем новообретенной решимостью, в которую, впрочем, до конца не верит. Во рту у него пересохло, он вытаскивает из бокового кармана кресла бутылку с водой, делает несколько больших глотков.

Итак, с чего начать? Он снова просматривает список аварийных процедур, на этот раз твердо решив понять их суть.

«У меня есть пять часов до запланированного схода с орбиты. Это целая вечность. Да, трудно, но наградой будет жизнь. Возможно, будет».

Сначала придется развернуть корабль на сто восемьдесят градусов, чтобы сопла двигателя смотрели в направлении движения. Возможно, этого можно добиться с помощью автоматической системы, соображает Кип, которая упоминается в этих многословных описаниях. Да, но как произвести такой маневр с помощью кнопок панели? Скорее всего, ему придется использовать ручку рулевого управления — подобие джойстика видеоигры, — вмонтированную в правый подлокотник кресла. Кип изучает панель управления, пытаясь найти на ней соответствующие переключатели, и медленно, очень медленно до него начинает доходить предназначение некоторых из них.

Огромная планета, которой можно любоваться бесконечно, плывет за иллюминатором. Чем бы ни завершился этот полет, Кип все-таки оказался в космосе и увидел его невероятную красоту. «И что бы ни случилось дальше, — думает он, — игра стоила свеч».

Кип снова читает описание процедур. «Бесстрашный» запрограммирован на автоматический полет. Корпус корабля должен располагаться параллельно поверхности планеты, а нос — в направлении полета. Что ж, все так и есть.

Согласно инструкции, перед включением двигателя, который погасит скорость корабля, астронавту надлежит ввести в компьютер новый набор координат — три числа, которые Кип уже нашел и записал. Как только эти числа попадут в крошечный кремниевый мозг компьютера, тот автоматически приведет в действие двигатели малой тяги, и именно в той последовательности, которая позволит им развернуть хвост корабля почти на сто восемьдесят градусов и придать кораблю положение, необходимое для включения тормозного двигателя.

Кип смотрит на часы. До разворота, который он решил произвести на середине второго витка, осталось тридцать минут. Если «Бесстрашный» запрограммирован на автоматический разворот в конце четвертого витка, Кипу лучше ни во что не вмешиваться. Однако и в этом случае — если он правильно понял прочитанное — команды придется вводить вручную, иначе разворота не произойдет. И только если ракетный двигатель выпалит в нужном направлении, он сможет замедлить полет, и «Бесстрашный» начнет, по сути дела, падать с неба на Землю.

Кипа пробирает дрожь. Конечно, лучше бы остаться на орбите до завершения четвертого витка, но кто знает, доживет ли он до этой минуты…

Руки Кипа сами тянутся к клавиатуре, однако он отдергивает их, решив, что нужно быть последовательным и дождаться нужного момента. Осталось двадцать девять минут.

Он делает глубокий вдох. Воздух в кабине кажется затхлым. Он вспоминает, что ему говорили на занятиях в АКП о системе подачи кислорода, вспоминает о расположенных за его спиной устройствах, которые очищают воздух от двуокиси углерода, добавляя в него кислород в небольших, но достаточных для поддержания нужного баланса количествах. Эта система способна в течение тридцати часов обеспечивать воздухом пятерых человек, а потом воздухоочистители перенасыщаются CO₂ и перестают работать. Он остался один, и кислорода ему хватит надолго, думает Кип. И все же чем быстрее он выберется из этой враждебной среды, тем лучше.

Интересно, предоставит ли ему АКП второй бесплатный полет — в качестве компенсации? Эта мысль вызывает у него улыбку — впервые за последние часы. Надо подумать, как сформулировать это требование, чтобы ему не отказали. В конце концов, если ему предстоит стать «лицом» компании…

В памяти Кипа всплывает Дайана Росс, стоящая в дверях его номера, — думать о ней почему-то легко и приятно. Что произошло тогда, одиннадцать часов назад? Кип полагает, что должен сейчас думать о Шарон. Он пытается отогнать мысль о том, что их совместная жизнь подошла к концу. Но она все равно просачивается в его сознание — вместе с мыслью о Дайане.

Пока все шло хорошо, предложение стать «лицом» АКП казалось ему превосходным. А теперь, что бы ни случилось в дальнейшем, он станет символом их провала — как отнесется к этому Дайана?

У Кипа начинает чесаться левое ухо, и он, подняв руку, с удивлением обнаруживает, что маленький наушник остался на месте. «Вот чего мне не хватает», — думает Кип. Во время подъема у него в ушах звучали голоса людей, а теперь — нет, и он чувствует себя одиноко. За стеклом иллюминатора такая красота, но кому он может о ней рассказать? Его глаза видят все это, но что толку? Он репортер без газеты. Тележурналист без микрофона.

Если бы только он мог показать это — или хотя бы описать словами — сыну, Джерроду. Даже Кэрли и Кэрри любили слушать его рассказы, кивая светлыми головками, улыбаясь и хихикая, да и Джули тоже, хоть и закатывала глаза, как все подростки, притворяясь, что ей все это не интересно. Возвращаться к ним в радостном возбуждении и делиться новыми впечатлениями всегда было счастьем. Красивый закат, смешной фильм, гроза над лиловой пустыней — все становилось подарком судьбы, когда ему удавалось живо, во всех красках поведать об этом. Он всегда был для своей семьи чем-то сродни кинопленке — коллекционером радостей жизни.

«Надо бы записать все это», — думает Кип. В кармане его летного костюма лежат несколько листков для заметок, однако сейчас он предпочел бы пухлый блокнот: так много удивительного и прекрасного он видит вокруг.

Взгляд Кипа скользит по приборной панели туда, где лежит маленький ноутбук. О нем-то он и забыл. Как объяснил Билл, это резерв главного компьютера. Ну конечно! Эта штука подключена к Интернету, как говорили им на курсах, и они могут посылать родным с орбиты электронные письма и фотографии. Но теперь-то наверняка компьютер утратил связь с Землей.

Кип открывает ноутбук и удивленно смотрит на заставку компании «Делл», вращающуюся на мониторе точно так же, как миллионы ее аналогов внизу, на Земле. Кип находит текстовой редактор, а потом щелкает по значку соединения с Интернетом — как он и ожидал, соединение отсутствует. Но по крайней мере, жесткий диск работает. Ноутбук получает питание от электрической сети «Бесстрашного», а не от батареек, в нем имеется текстовой редактор, а значит, Кип может использовать ноутбук как записную книжку. Он кладет компьютер на колени, но тот взмывает вверх и уплывает от него. Ну да, он ведь находится в состоянии невесомости.