На орбите

– Какой к чертям интернет? Дай Бог просто электричество будет!

– Будет, всё будет. Сейчас как-никак не прошлый век. Половина батонов, если не больше, до целей не долетели.

– Да нам и оставшейся половины хватит, помнишь анекдот, почему Россию боятся?

– Там видно будет.

– Ага, если кроме нас останется, кому смотреть. Да твою ж мать!

– Проблемы?
– спросил молчавший до этого американец.

– Да нет. У какого-то козла до сих пор ракеты остались. Одиночный запуск с поверхности океана.

– Где?
– спрашивает русский командир.

– Южная Атлантика, недалеко от твоей проекции, кстати.

– Дегенераты. Планета в углях, а им всё неймётся. Макс, как ты думаешь, чьи?

– А хер его знает. Алан, ваши, может?

– Да какая разница?
– вздохнул Шорт.

– Никакой. Уже никакой, - согласился собеседник с "единички".
– Лодочники не дремлют, - добавил он минутой спустя, - морского стрелка, похоже, спецбоеприпасом приголубили. Видели, как облака полыхнули.

– Нет, не смотрели, - ответил за обоих учёный. Он обернулся на подтянувшихся тем временем в рубку немца с японкой, и его глаз зацепился за один из мониторов.
– Хмм, странно...

– Хмм?

– Да. Не нравится мне траектория этой ракеты...
– Физик прищурился и сосредоточенно заклацал клавиатурой.
– Ма-ать!
– воскликнул он спустя полминуты.

– Макс?
– донёсся голос из динамика.

– Иван! Ноги в руки и эвакуируйтесь!

– Что?

– Это не баллистический запуск, а противоспутниковая ракета! У вас остались минуты!

– Tvoyu...
– ругательство оборвалось на полуслове и сменилось резкими командами.

– SM eight...
– прошептал астронавт и повысил голос, - Макс! Отрубай радары!

– Что? Но ракета идёт на них, а корабль...

– Проклятье!
– перебил его командир.
– Делай, что говорю! Отто, наведи на единичку лидар и отключи все приёмники.

– Готово, - отозвался через несколько секунд исполнительный немец.
– Но, командир...

– Гражданские...
– процедил тот.
– Макс?

– Сделано, - ответил и русский крайне недовольным тоном.

– Ракета, скорее всего, наша восьмёрка. С разделяющейся боевой частью для поражения множественных орбитальных целей.

– Вот дерьмо...
– прошептал космонавт и крякнул от объятий неожиданно схватившейся за него японки.

– Отто, следи за ними, я хочу знать, успели ли они покинуть корабль.

– Есть отделение!
– обитатели станции дружно перевели дыхание. Астронавт хотел было отдать новое приказание, когда модуль осветила вспышка света, ворвавшаяся в модуль из дальних отсеков.

– Девятка...
– просипел американец.
– Отто?

– Союз был слишком близко к взрыву, - покачал тот головой.

***

Два дня прошли в полной тишине. Бессмысленная гибель товарищей добила уже изрядно подкошенный дух космонавтов - статистика стала трагедией. Один лишь Шорт в какой-то мере держал себя в руках, но и он не пытался ничего сделать, давая экипажу время хоть немного переварить боль. Что пришло время действовать, американец понял, когда увидел инженера, слепо уставившегося на переборку шлюза и беззвучно шепчущего что-то на немецком.

В кают-компании на астронавта уставились три пары апатичных глаз. В них не было уже ничего, кроме желания уснуть в последний раз. В голове командира уже который раз мелькнула мысль плюнуть на них, но он снова прогнал её прочь.

– Значит так, - начал он.
– Мы все пережили неописуемое. Наш мир сгорел, судьба наших близких неизвестна и, скорее всего, трагична. Но это не конец. На станции достаточно воздуха и припасов, чтобы прожить не один год. Кроме того, у нас есть два исправных корабля - мы можем выбрать нетронутую войной местность и вернуться на Землю. Где сможем влиться в общество и принять участие в восстановлении цивилизации.

– Но куда?
– спрашивает Юкина голосом, лишённым выражения.
– Весь мир в огне.

– Ты преувеличиваешь, - внутри астронавт доволен. Безразличность не до конца съела команду.
– Не тронуты значительные части Австралии, центральной и южной Африки, западная Бразилия... Не говоря уже о просторах Сибири и Канады. Восточная Япония, и та избегла попаданий.

– Если ударит ядерная зима, то на высоких широтах делать нечего, - буркнул русский, "просыпаясь" из эмоциональной спячки.

– Правильно, Максим. Кроме того, на континенты соваться тоже не стоит. Из уцелевших городов будет наплыв беженцев на сельскую местность и, как следствие, бандитизм, мародёрство... Ну, вы поняли. А мы не в той физической кондиции, чтобы ввязываться в борьбу за выживание. Псевдогравитация - не панацея от ослабления организма в космосе. Так, мисс Сасаки?

– Так...
– растерянно ответила она.

– Поэтому лучше всего лететь на какой-нибудь небольшой тропический остров в Тихом Океане. Например, Науру. Развернём к планете главный телескоп и выберем, куда садиться через месяц-другой.

– Месяц-другой?
– Скептически спрашивает физик.
– Я, конечно, не психолог, но за это время мы тут свихнёмся. Чего ждать-то?

– Есть чего, - астронавт вздохнул и вывел на главный экран программу орбитального наблюдения.
– Вот, - несколькими командами, он обозначил два спутника на разных орбитах.

– Старый ретранслятор телевидения и наш натовский спутник наблюдения. Ну и что?
– спросил немец, первым расшифровавший значение иконок с названиями объектов.

– А то, что на самом деле это основной и резервный узлы командования космической группировкой второго удара.

– Что-о?!
– взвился Кузнецов.
– Оружие возмездия, как в том фильме, Дефкон-четыре?!

– Ты его тоже смотрел?
– удивился Шорт.
– Но да, это оно и есть. Можешь сказать спасибо покойному Голливуду за идею.

– Какого ещё возмездия? Какое оружие?
– подтянулась японка.

– И откуда ты вообще о нём знаешь?
– добавил Штирлиц.

– Проводил на них профилактику, - американец пожал плечами.
– В последние годы в НАСА осталось не так много астронавтов с высшим уровнем доступа. Созвездие Немезида, да, знаю, что дико неоригинально, представляет из себя дюжину спутников с самонаводящимися бомбами. Десяток простых и два командных, которые в автономном режиме определяют цели и передают их на остальные объекты. В общей сумме сорок восемь кобальтовых боеголовок.