На острие гнева

– Ты не против? – спросил Андаир у Велены.

– Нет, конечно, – улыбнулась велада. – Тысячу лет же не виделись.

– Слава Богам, не тысячу. Мы бы не дожили, – рассмеялся Ивор. – Но надо наверстывать. Погодите, я только Бессона позову.

– Почему вам нельзя в таверну? – склонив белокурую головку, поинтересовалась Велена, едва Ивор скрылся за воротами крепости.

– Ничего интересного, правда. Немного не поладили с Олданом и его друзьями.

– Олдан… – Велена наморщила лоб. – Это тот противный мальчишка, который обзывал меня белобрысой ведьмой и бросался камнями?

– Он самый.

– Тогда надеюсь, что вы победили?

– Не сомневайся, – заверил Андаир. – Пойдем, они догонят.

– Ты завтра уезжаешь? – спросила Велена.

– Да, на вечерней ладоге*, – поймав немой вопрос в глазах велады, Андаир добавил. – Решил вступить в армию Совета*.

Вскоре их догнали друзья.

– Видел только что Олдана, – сообщил Бессон. – Страшный, злой, вся морда сплошной синяк. В караул заступал.

– Странно, что он не взял выходных. Явно хочет, чтобы все видели, как я его несчастного отделал, – пробурчал Андаир.

– Ничего у него не выйдет, – брезгливо сморщился Ивор. – Поберег бы остатки гордости, еще на жалость давить.

– О, да у вас тут буря в колодце, – улыбнулась Велена. – Расскажите?

– Да нечего рассказывать, – махнул рукой Ивор и рассказал.

Вечер пролетел незаметно, как всегда бывает в хорошей компании. Около полуночи Андаир поднялся из-за стола:

– Мне пора. Завтра тяжелый день.

Велена тоже встала:

– Я с тобой.

– Останься, – дернул ее за платье Бессон. – Вернемся потом вместе. Ему понятно отоспаться надо, а тебе спешить некуда. Вы не завтра уезжаете?

– Нет, я немного устала, – мягко возразила велада.

– Прогуляемся к реке перед сном? – предложил Андаир, когда они шагали домой. – Ты хотела…

Прохладная ночь пела песню сверчков и кружила голову ароматами трав. Велена согласилась. Они остановились на берегу и некоторое время смотрели на покрытую мелкой рябью гладь реки. Байнок и Ария отражались в ней, окрашивая воду в фиолетовые и алые оттенки. В середине лета оба спутника равноправны, но вскоре большой Байнок уступит маленькой Арии и ночи станут красными до следующей весны.

Андаир отошел от реки, лег в траву, положив ладони под голову, и уставился в звездное небо. Велена присела рядом.

– Ты уверен, что тебе нужно идти в армию? Это опасно. И тебе в любой миг прикажут убивать… Кто в здравом уме может такого хотеть? Убивать по чужому приказу?

Андаир поморщился. Отвечать честно не хотелось. Ему просто нужно сбежать из дома, все равно куда, а лучших вариантов не придумал. Его всю жизнь учили сражаться. Что он еще умеет?

– Так надо, – отрезал вальдар коротко и сам понял, что прозвучало грубо, но не нашел чем смягчить.

Велена давить не стала, помолчала немного и рассказала:

– Знаешь, я тоже приняла странное решение. Собираюсь немного постранствовать.

– Ты? – удивился Андаир и сел, с недоверием уставившись на веладу.

Велена не повернулась, продолжая любоваться рекой, дернула плечом.

– А почему нет? Почему всем можно, а мне нельзя? В этом году я закончила обучение. Дай руку, – обернулась она к вальдару. – Не эту, другую.

Велена коснулась ушиба на запястье Андаира. Из ладоней велады вырвалось белое сияние и втянулось в руку вальдара. Ушиба как не бывало. Андаир улыбнулся, поиграл запястьем:

– Здорово! Раньше ты так не умела. Но…

– Я хочу поделиться своим умением. Хочу помочь людям. Тем, у кого не хватает денег на лекарей. Хочу странствовать по деревням и помогать всем желающим, – перебила Велена.

Сказать, что Андаир был удивлен, это ничего не сказать.

– Ты же в курсе, что велады никогда так не делают и неспроста? Если делают, то долго не живут. Не стоит тебе нарушать древних правил.

– Я не согласна с этим правилом, – улыбнулась Велена. – Мне кажется глупым тратить жизнь впустую, когда можно делать что-то доброе, что-то полезное. Что-то, что сделает мир хоть немножечко лучше. Но ты прав, велады этого не одобряют. Мать устроила жуткий скандал перед отъездом. Спасибо отцу, он поддержал меня. Пожалуй, потому, что я такая же ненормальная, как и он.

– Ладно, допустим, я тебя понимаю и даже поддерживаю, но нельзя странствовать в одиночку. Ты не знаешь людей. Ты не доберешься и до второй деревни. Молодая, красивая и беззащитная, не хочу пугать, но ничего хорошего с тобой не случится.

– Даже не знаю, как это воспринимать? Как комплимент или как оскорбление? – Велена снисходительно усмехнулась и встала. Тонкие пальцы скользнули в складки платья и извлекли два небольших изогнутых кинжала. – Давай. Встань и попробуй сделать мне что-нибудь плохое. Нет, никаких возражений. Проверим, могу ли я за себя постоять.

Андаир нехотя поднялся, жалея, что взял с собой меч, вдруг попросит нападать с оружием. Интуиция подсказывала, что именно этим и закончится.

– Ну же! Нападай, – рассмеялась Велена.

Андаир рванулся в ее сторону, но велада растворилась в воздухе и появилась у черной стены леса неподалеку.

– Видишь, не так-то легко меня поймать! – крикнула Велена.

– Освоила скачки*, хитрюга, – улыбнулся Андаир, и тут же ему стало не до смеха.

Из леса выскочило жуткое существо. Огромная кошка, размером едва ли не с коня. Короткая серая шерсть стояла дыбом на загривке и вдоль позвоночника. Желтые глаза горели ненавистью.

***

Олдан поднялся на башенку, уже темнело. Ему предстояло необычное дежурство, последнее. Раньше сын пекаря часто подрабатывал в крепости, но сегодня все изменится, его жизнь больше не будет прежней. А какой она будет, Олдан не знал, это раздражало и нервировало. Сколько он не старался успокоиться – ничего не выходило, с каждой минутой становилось только хуже. Дошло до того, что руки начали трястись, а потом дрожь разбежалась по телу, хотя ночь настала теплая и безветренная.

То и дело Олдан поглядывал на соседнюю башню и когда не увидел там дозорного, понял, пришла пора действовать. Сработало сонное зелье, которое сын пекаря подлил в ужин воина, и теперь тот мирно и сладко посапывал на каменном полу дозорной башни. Пришла пора действовать, а спокойствие все не приходило. Трясясь от ужаса, Олдан с трудом поджег факел и несколько раз прошел с ним туда-сюда по стене. Замер перед лестницей, ведущей вниз, и судорожно сглотнул. Рука легла на рукоять кинжала на поясе. Мыслей отступить не было. Было страшно, что не получится. Олдан прогнал эту мысль, все выйдет, он все продумал. Здесь ни у кого нет настоящих врагов, никто ничего не заподозрит раньше времени, а потом будет поздно.