На острие клинка
Шрифт:
Лорд Холлидей, к своему удивлению, и сам почувствовал усталость. Вечер ему не понравился: Феррис и Горн постоянно обменивались намеками. Со всей очевидностью дело имело отношение к мечникам, а также, учитывая предпочтения Горна, к любовным связям. Бэзилу больше не хотелось оставаться в компании этих двоих людей. Признав себе, что Горн его пересидел, лорд Холлидей поднялся, собираясь уйти. Горн, конечно же, двинулся следом. Когда они ждали плащей, за входной дверью послышалась какая-то возня. Как оказалось, лорда Холлидея разыскивал гонец, который уже успел побывать в особняке Великого канцлера. Дело не терпело отлагательства. Сердце Холлидея екнуло: неужели что-то стряслось дома? Однако Бэзил тут же увидел на
Пробежав глазами по строчкам, он посмотрел на замерших в ожидании лордов:
— Боюсь вас расстроить, джентльмены, но это опять хэлмслейские ткачи. Волнения перекинулись на юг, в Ферли, где собралась внушительная толпа мятежников. Тони, они там устроили совет. В двух шагах от моих владений, — Феррис выругался. — А еще они жгут станки и дома.
— Что ж, — с мрачным видом произнес Феррис. — Все переговоры впустую. Я выезжаю немедленно. Дайте мне отряд городской стражи, а по дороге в Ферли я возьму еще и своих людей. Мне нужен только один час чтобы отдать кое-какие распоряжения…
— Отправляться ночью нет надобности. Местные бейлифы [3] уже обратились за помощью. Если вы выспитесь и поедете утром, вы будете гораздо бодрее, да и на дорогах станет гораздо безопаснее.
Во дворе все еще царила суета: вместе с сопровождающими приехал свидетель произошедшего — один из людей Ферриса, проживавший в Ферли. В мятежных землях наступило затишье; ткачи знали, что за канцлером уже послано, и на время угомонились.
Гости лорда Ферриса быстро распрощались и без долгих церемоний отбыли. Отдав распоряжения гонцам, Феррис сразу же написал записку Сент-Виру. Дело требовало его личного присутствия, и он не желал, чтобы мечник предпринимал какие бы то ни было шаги во время его, Энтони, отсутствия. По крайней мере, на некоторое время опасность отступила от Холлидея.
3
Бейлиф — представитель государственной власти, наделенный административными и судебными полномочиями.
Когда Феррис послал за Катериной, ночь уже истекала. Одетый лишь в рубашку и халат Энтони, не забираясь под одеяло, лежал на кровати, отдыхая перед началом тяжелого дня. До рассвета оставалось несколько часов. Феррис протянул Катерине запечатанную записку:
— Я хочу, чтобы твой друг получил это до наступления завтрашнего вечера. Позаботься об этом. — Увидев, как в ее расширившихся глазах мелькнул протест, Феррис промолвил: — Разумеется, тебе не нужно ходить в Приречье самой; я же сказал, я тебя туда не отправлю. Но у тебя остались знакомства. Вот и воспользуйся ими. Мне некого туда послать. Любого из моих людей могут узнать. — Она взяла в руки письмо, по-прежнему не сводя с Энтони взгляда. — Кэти, ты что, испугалась? — Он увлек ее под стеганое одеяло и принялся раздевать, продолжая при этом говорить: — Обещаю, скоро тебе будет не о чем переживать. Увидишься с ним еще один раз, когда я вернусь, и все. — Она вцепилась в плечи Энтони, не желая, чтобы он размыкал объятий. — Не бойся, он тебя не тронет, ты его подруга. Я ему не позволю.
— Дело не в этом. И ты это знаешь.
— Мне очень жаль, что я перед всеми поставил тебя в неловкое положение. Однако я хотел, чтобы мои гости кое-что поняли.
— Ты этого добился. Но ему на меня плевать.
— Ты сама в это не веришь. — Феррис мечтательно улыбнулся. — Но даже если и веришь, — разницы никакой. Я все равно знаю, что ты будешь чувствовать, если Сент-Вира постигнет неудача. — Катерина попыталась возразить, но он заставил ее замолчать, впившись в ее губы поцелуем. — Ни о чем не волнуйся. Он мне не откажет, а
я ему ничего дурного не сделаю. Однако как же приятно осознавать, что я могу вам обоим доверять!Оказавшись внизу, Катерина стала покрывать поцелуями его грудь, шею, подбородок, надеясь, что сумеет выдать волнение за страсть и остановить поток слов. Феррис тяжело дышал, но все-таки не умолкал:
— Кстати, ты видела его любовника-студента?
— Нет.
— А я видел, правда, мельком. В Приречье, куда ты меня отправила, только о нем и говорят. А потом, он собственной персоной чуть не сшиб меня с ног в дверях.
— Каков он из себя? — Катерина замерла, но Феррис уже взял девушку за плечи, и ее поцелуи и ласки ему были не важны.
— Худой. Одет в рванье. Очень высокий. — С этими словами Энтони опустился всем телом на нее.
Когда Феррис проснулся, Катерина все еще лежала у него в постели, свернувшись возле подушки.
— На всякий случай, — произнес Энтони, пробудив ее ото сна, — на всякий случай должен тебя предупредить. Возможно, ко мне зайдет Аспер… то есть лорд Горн… и станет тебя расспрашивать о Сент-Вире и его дружке. Расскажи все, что знаешь, и запомни, что он мне передаст. Меня позабавит, когда я узнаю, что у него творится в голове.
Катерина ничего не ответила.
— Горн — дурак, — продолжил Феррис, — ты в этом сама убедишься. Не беспокойся. Я хочу, чтобы ты это сделала ради меня.
— Слушаюсь, милорд.
Утром лорд Горн отыскал скомканную записку Сент-Вира, которую в гневе затолкал в самый конец ящика письменного стола. Горн развернул ее и, пытаясь отвлечься от оскорбительного смысла послания, вперил взгляд в буквы, выведенные уверенной рукой. Что там говорил Феррис? Каждый человек живет на острие клинка? Остроумное замечание. И к тому же очень мудрое.
Глава 13
На внешней стороне новой записки стоял отпечаток пальца, а на внутренней — изображение лебедя. На ней было начертано одно-единственное слово — «Отсрочка».
— «О» и «Т» — пояснил Алек, накарябав обугленной веточкой буквы на камине, — вместе — «от». «С» «Р», «О», «Ч» «К», «А» — «срочка». Вместе получается «отсрочка».
Ричард швырнул записку в огонь, где она в мгновение ока обратилась в пепел.
— Что ты делаешь? — возмутился Алек. — Такая отличная бумага и к тому же почти совсем чистая.
— Плевать, — оборвал его Ричард. — Вот заплатит мне Тремонтен тридцать роялов аванса, я тебе целую пачку такой бумаги куплю. В моем имени есть буква «Р», так?
— О-о-очень хорошо, — протянул Алек. — А еще она имеется в слове «герцогиня». Но вот в имени «Алек» ее нет, — добавил он.
— Ну, разумеется. — Ричард взял учебный меч, ловко отдернув его от маленького серого котенка, которого им подарила местная любительница четвероного зверья, после того как друзья поделились с ней дровами. «Бедняжку надо избавить от дурного влияния», — молвил Алек, принимая подарок. Котенок обожал движущиеся острия мечей.
— Теперь у тебя есть время заняться Майклом Годвином, — просиял Алек.
— Ты о работе, которую мне предложил Горн? Мне казалось, ты отправил ему письмо с отказом.
— Отправил. Но ты ведь можешь и передумать.
— Вряд ли. — Ричард замер. Кончик меча теперь был чуть дальше пределов досягаемости кошачьей лапки. — Неужели ты и против Годвина что-то имеешь?
Пока нет. Но ты вечно жалуешься на бедность…
— Это ты вечно жалуешься на бедность. Я же тебе пытался объяснить. Ты понимаешь, что такое скука? Задание должно быть интересным. Вот смотри, Холлидея будут хорошо охранять. Не исключено, что мне придется уложить несколько человек, прежде чем я до него доберусь. Есть и другой способ — придумать, как сразу выйти на него. Может, по крыше, может, через окно…