На перекрестках судеб

Отдыхать аналитику Михаилу (для друзей и родных – Михею) Матвееву предстояло ровно сто восемьдесят дней, половину из которых он успел уже распланировать в плане лично-семейного благополучия.

– А вот так возьмем и замутим с первой встречной! Чего тут думать, в родном городе все девушки хороши!

– Здрасти! – соседняя дверь отворилась со скрипом.

– И вам того же! – ответил Михей, ковыряясь с замком.

Краем глаза отметил подробности явления: сутулые поникшие плечи, идиотский, низко надвинутый платок, не менее идиотские очки, сжатые в струну губы… «Да уж, а подумал было, что судьба прямо у порога его ждала. Какое там! Тетка лет под шестьдесят. Растекшаяся, бесформенная, потерявшая всякий интерес к жизни. Не наш вариант!»

– Молодой человек…

«Еще и пристает! Тьфу-тьфу-тьфу… Вот тебе и первая встречная. Не хватало еще геронтофилом заделаться! Ничего себе начало!»

– Я не об этом…

«Она что мысли читает? Не иначе, ведьма!»

– Вы дверь-то не ломайте! Мама ваша еще в прошлом году замок поменяла. Вот ключ…

– Простите, я как-то сразу не врубился.

– Да нет, все нормально. Я привыкла уже…

Тетка криво улыбнулась, мягко отодвинула соседа в сторону и всунула ключ в замочную скважину. Нажала, повернула вправо, потом влево. Распахнула дверь.

– И все дела! Запомнили? А меня тетей Леной зовут, а кое-кто и бабой Леной. Чуть что – обращайтесь!

– Михей! – запоздало представился Матвеев.

– Да знаю я! Завтрак, может, приготовить? Не удивляйтесь, я у вашей мамы в помощницах. То квартиру прибрать, то в магазин сходить, то белье… Приходится крутиться… Время нынче непростое…

– Спасибо. Пока не надо. Но буду иметь в виду. Маменька-то, когда на дачу укатила?

– Да уж недели полторы как. Заядлая дачница. Ну, не буду Вам мешать. Суп сварю. Или щи лучше? А может, борщ? Только не отказывайтесь, Нонна Трофимовна с меня обещание взяла: без горячего сына не отпускать.

– Но…

– Думаете, я ведьма? Ошибаетесь: дней десять назад Нонне Трофимовне какой-то важный чин из-за границы звонил. Предупреждал, что вы будете к концу месяца…

«Ай да шефы у меня! Кругом успевают! Прямо гиперопека какая-то!»

Михей вошел в квартиру, бросил сумку на пол, разулся, пошлепал по коридору в свою комнату. Знакомые обои, привычные картины на стене, смешной писающий мальчик из алюминия на дверях соответствующего помещения. Знакомые звуки, запахи… лаванда, мирт – вон они, родимые, выстроились в ряд, как солдаты на параде – любимые мамины цветы… Всюду чисто и свежо – старательная помощница у маменьки нарисовалась. Как там ее? Баба Лена… И все-таки удивительная женщина. Бабой не назовешь, язык не поворачивается. Пусть будет тетя. А лучше – по отчеству. Надо узнать…

Да, странная соседка… Глаза что рентген, нос по ветру. Интуиция – выше всяких похвал. Такую бы к нам в агентство! Он бы и сам от помощницы не отказался! И ведь никому и в голову не придет, что…

Впрочем, Бог с ней! Жизни пора радоваться!

– Ну, здравствуй, дом! Можешь себе представить, я соскучился! Не составишь компанию? Вдвоем и скучается приятней. Планирую дней пять поскучать. Сразу после визита к маменьке. Ты не против? Ловлю на слове!

Прав был Востриков, долго скучать не пришлось. После трехдневных бдений на даче и начала внепланового ремонта последовал звонок от одного из партнеров:

– Михей, есть дело. Правда, не мое. Но отказа не терпит.

– Мне ж полгода покоя обещали…

– А никто твоего покоя не отнимает. Отдыхай. А вопросы будешь решать параллельно. Тут такое дело…

И передал коллеге поручение от двоюродного дядюшки. Тот, видимо, решил подстраховаться, действуя через работодателей племянника. В который раз мир удивил Михея своей невероятной теснотой. Суть поручения заключалась в следующем…

Дядюшка, генерал Матвеев, имел другого племянника. Троюродного или даже четвероюродного (в родственных связях кто угодно мозги вывернет) Михеева брата. Матвея. Мальчик, что называется, не в их породу пошел. В династии потомственных военных таких еще не случалось. Бестолков и порочен оказался сверх всякой меры.

Неудавшегося отпрыска из школы настоятельно попросили убрать еще в восьмом классе. Всем миром пытались пристроить в кадетское или суворовское училище. Попытка оказалась пыткой.

– Патологически гражданский тип, – резюмировал третий по счету (с первыми двумя договориться не удалось) начальник училища, – его бы лучше в монастырь. Или замуж…

Посчитали рекомендацию шуткой. Засунули для начала в колледж. Затем в ПТУ. И только потом осознали прозорливость суворовского начальника.

– Только не в монастырь! – рыдала безутешная мамаша, откупившись от срока в местах не столь отдаленных единственной дачей. – Я не переживу!

А тут и замужество подвернулось, вернее, женитьба. Хотя…

Рос Мотя писаным красавцем. Бабы, женщины и просто девицы при виде мужественной красоты и так многообещающей стати млели, а очнувшись, шли на абордаж. Парень особо не сопротивлялся. Принимал, так сказать, милости от природы. Мимоходом. Сегодня – здесь, завтра – в другом месте. Ничего не обещал, ни о чем не просил. А чего просить, если любое желание предупреждалось на этапе появления? Словом, набирался опыта. Чтобы однажды сразить судьбу наповал.

И набрался. И сразил. Сразу – и наповал. Первую подвернувшуюся под руку богатую наследницу. У избранницы имелся единственный, но весьма существенный недостаток. Живой и вполне себе невредимый папаша-бизнесмен. Прозорливый такой предок. И недоверчивый.

Так что с недавних пор каждый шаг Матвея становился ему известен. И оценивался по достоинству. В рамках самим же бизнесменом составленного прейскуранта. Как-то: автоавария – неделя без донорского вмешательства, вечер в казино – отсрочка спонсорской помощи на три недели, измена – месяц на своих харчах… И далее в том же духе.

Мотя попытался было возмутиться, когда месяц пришлось жить чуть ли не на хлебе и воде. Диана не выдержала первой:

– Мотичка, котичка, давай не будем? Бесполезно! Папуля привык на своем стоять. Насмерть! Не убивать же кормильца…

Он бы убил, да кто позволит! Одних телохранителей у тестя насчитывалось около роты. Приходилось терпеть. И скрывать многочисленные, с точки зрения тестя, пороки. Тот, правда, не особенно придирался. Дочку жалел. Где мог, прикрывал зятя. Где не мог или не хотел, наслаждался наблюдением со стороны. В классике жанра – спасение утопающих, и далее по тексту… Ждал, наверное, логического конца, коль уговорить собственное детище от фатального шага не удалось.

На этот раз увяз Мотя, похоже, капитально. Раз о родственниках вспомнил.

Братья почти не общались. Михей лет на пять старше. Да и в воспитании, образе жизни мальчишек с детства разделяла пропасть. Разве что на семейных событиях чрезвычайной важности их сажали вместе. Да и там, кроме как подай и спасибо, мало чего было сказано.

– Теперь, значит, о дядюшке вспомнил. Ну а я с какого боку? К российской полиции давно отношения не имею, – попытался оказать сопротивление Михей.