На плечах добра и зла

Как-то вечером она встретила Томаша у ворот и удивилась, что он явился так поздно. Рыцарь-священник стоял совсем рядом, долго молчал, а потом наклонился к ней, будто хотел поцеловать, и тут же отпрянул. Утерев лицо, хотя было не жарко, он мрачно сказал, что завтра будет казнь, и чтобы она обязательно пришла. И удалился.

А назавтра Зое и правда пришлось идти на площадь, потому что послали по делам. Снова шумела толпа, а в центре площади были дрова, столб и привязанная к нему полная женщина с измученным лицом и в одной рубахе.

— За что ее? — шепнула девушка соседу, который улыбался, предвкушая представление.

— Ведьма, — коротко бросил он.

— А что сделала?

Он глянул на нее недоуменно, но ответил:

— Повитуха она известная, не знаешь, что ль? А, ты из монастыря, — кивнул он, глядя на ее темную суконную одежду. — Так жена главы померла при родах и ребенок с ней. Ясное дело, повитуха постаралась.

— Как постаралась?

— Да ты сама подумай! Сглазила!

Женщина невидящими глазами смотрела перед собой, но когда подошел палач с факелом, и вокруг одобрительно загоготали, заулюлюкали, повитуха встрепенулась и закричала:

— Не виновна! Не виновна!

Но ее вопли перекрывал шум толпы и казалось, что она кричит: «Виновна!».

Проглотив вставший в горле ком, Зоя собиралась уже бежать прочь, но увидела Томаша. Он стоял недалеко от столба, улыбался жестоко и страшно, а потом развернулся и все увидел — и ее белое лицо, и ее бегство.

Вечером он снова пришел к монастырю, позвал к воротам, глянул мрачно и вдруг схватил ее за руку. Девушка вздрогнула.

— Приворожила, — глухо зарычал он и внезапно потащил в сторону сараев.

Зоя стала вырываться. Тогда он остановился и, задыхаясь, как от бега, прошипел:

— Видела, что бывает с ведьмами?

Девушка продолжала выдирать руку, но он держал.

— Крепко пожалеешь.

Отбросил руку с отвращением и исчез в сумерках.

А утром за ней пришла стража.

* * *

Ведьмы жили вместе не первое столетие. Да, ученичество затянулось. Строго говоря, Яя уже давно должна была отделиться, но оставалась бесшабашным подростком, и Зоя Никитична предпочла еще некоторое время нести за нее ответственность. Сама же приручила, в прямом смысле — Яю действительно ранили, когда она летала по полям и лесам в образе летучей мыши. Как я поняла, она вообще не отличалась рассудительностью, а в животном теле становилась чистой эмоцией. Старая ведьма подобрала, вылечила и стала учить. Но Яе все хорошо, что весело, а что сложно — скучно. Так она и порхала по жизни, что девчонкой, что мышкой. В человечьем облике на вид ей можно было дать лет семнадцать, и мужчины наверняка теряли волю, если она хотела, — и любители нимфеток, и «ровесники»: детская непосредственность, юное тело и ни-ка-ких предубеждений.

Зоя Никитична к мужчинам относилась довольно равнодушно. И на свете жила подольше, и вообще в них особенно не нуждалась. Разве что одну ночь в году.

— Мужики — народ ненадежный, — объясняла она. — Даже наш Пан.

Пан был, по словам Зои, хедхантером. Она, конечно, не так выразилась, но суть дела от этого не менялась: Пан находил потенциальных ведьм, давал им выбор и инициировал. Только я еще не была знакома, но заранее робела. Вдруг он на меня посмотрит профессиональным взглядом и решит, что я не гожусь? Мне с мужчинами всегда не везло, ни на работе, ни в личной жизни.

Вообще, эта тема беспокоила. Не только сейчас, всегда. Не так уж много у меня было мужчин, но все они скандалили и уходили. Это было хроническое, как насморк. Говорили, что с такой холодной женщиной даже рядом находиться неуютно. А мне казалось, что это они какие-то не такие. Не те. Может, я просто выбирать не умею? И я сильно сомневалась, что смогу даже раз в году, на одну летнюю ночь, найти нормального человека. С другой стороны — ну, найду. Тогда и расставаться не захочется, верно? Вот тут-то и была проблема, как выяснилось.

Как-то раз я спросила:

— А ведьмам все можно? Никаких ограничений?

— Из хорошего — все, — строго ответила Зоя.

Неожиданно вскочила Яя, которая раньше вроде бы и не слушала:

— Только помни, нам…

— Нельзя влюбляться, — решительно закончила Зоя Никитична, и Яя серьезно закивала.

Я задумалась: каково это — вечно жить без любви? Стоит оно того?

— Почему?

— Человеком станешь, — пояснила Зоя.

— Ну, человеком быть не так плохо, — с некоторым сомнением протянула я.

— И бессмертия тебе не видать.

Да, я хотела быть бессмертной. И вечно красивой. Мне двадцать три, а уже морщины под глазами! Что ж, придется научиться соблазнять мужчин, как Яя, и относиться к ним, как Зоя. А я, значит, буду ведьма Вера… Как-то не звучит.

Я поделилась сомнениями с коллегами, и Зоя серьезно кивнула:

— Как у тебя фамилия?

— Аистова.

— Значит, будешь Аи.

Я подошла к зеркалу. Те же каштановые волосы, те же зеленые глаза, но теперь я выгляжу иначе. Будто свечусь изнутри. Неужели для этого нужно всего лишь узнать свое предназначение и получить имя?

Мне было радостно, тревожно, и где-то на дне души билось чувство вины. Что ж, новое имя — новая судьба.

* * *

— Ма-ра, — привычно затянул Иван. Марена нахмурилась и решила не отвечать. «Какие мужики скучные».

— Ну, Мара…

Девушка сдалась и высунулась в окно.

— Чего тебе?

— Пойдем на реку?

— Да что я там забыла?

— Красиво там, — нерешительно сказал Иван. — Пойдем, а?

— Ладно, — выдержав паузу, важно кивнула Марена, накинула платок и вышла из дому.

На реке действительно было красиво. Светила полная луна, оставляя на поверхности воды серебристую дорожку, такая огромная, близкая, Пели цикады. Где-то рядом тихо плеснула вода.

— Русалки шалят, — улыбнулась Мара.

— Какие еще русалки? Рыба.

Марена пожала плечами. Со стороны леса проскрипело.

— А это леший.

— Смеешься? Дерево гнилое скрипнуло.

— Какой ты скучный, Иван! — топнула ногой девушка. — Я же говорила!

— А ты разве говорила? — пробормотал парень.

— Не говорила, так думала! — крикнула Мара и со всех ног побежала назад, к деревне.

В лесу снова заскрипело, и в этом звуке Ивану почудилась насмешка.

Глава 2. Предназначение

Называют его по-разному: домник, хатник, запечник, гнетко, хозяин, лихой, дяденька, дедушка, пужало. Он выглядит добродушным шутником маленького роста, лохматым, взъерошенным, с длинной бородой. Живёт, по разным данным, в красном углу, на печи, за трубой, под печью, у порога. Отвечает за благополучие, сторожит и убирает дом, предупреждает об опасности, поддерживает огонь. Чтобы не обидеть его, нужно избегать ссор, не стоять на мусорной куче, не работать по ночам, не ложиться спать без ужина, не занимать его любимое место. Если обидится, может отплатить: вызвать кошмары, испортить еду, попрятать вещи. При переезде его нужно звать с собой, и первый ломоть хлеба, отрезанный в новом доме, закопать в правом углу под избой, чтобы точно пришел.