На подсосе

Джоди почувствовала, как и у нее самой лезут клыки, а колени дрожат. Пока Илия пил из нее, никак иначе шевельнуться она не могла. Ну разве можно быть такой дурой? Ему восемьсот лет — конечно же, он ее не всему научил. И разумеется, он сильнее — она ж сильнее Томми, а вампир она лишь на пару месяцев дольше него.

Если получится не терять сознания, быть может, удастся сделать ход, когда он ею наестся. Интересно, он в прах ее обратит, как человека, или еще что-нибудь умеет? Дура. Дура. Дура. Ну почему она про все это не подумала? Не послушалась инстинкта? И где ж этот ее хваленый ум хищника, когда он так нужен?

Поле зрения у нее начало стягиваться в тоннель — она теряла сознание. Однако снаружи донеслись быстрые шаги. Сначала внизу, потом через дорогу, потом опять внизу. Илия их тоже услышал и на миг ослабил хватку, но не успела Джоди вывернуться, его пальцы опять впились ей в затылок и шею. Затем в окно влетел черный мазок, что-то грохнулось на пол у кухонной стойки. Еще один громкий удар — и старый вампир отпустил ее. Она осела на пол. Попробовала подняться, но на нее что-то набросили, и она услышала какое-то жужжанье. Кто-то истошно заорал, запахло паленой плотью, разбилось стекло, а потом ее уже кто-то поднимал с пола, куда-то нес. Она не могла ни двигаться, ни тем паче сопротивляться. Джоди смирилась, дала себе уплыть, но последним услышала девичий голос:

— А Чета вы покормили?

Император сидел на причале яхт-клуба имени Святого Франциска и смотрел, как туман омывает волнолом. Он не послушался совета следователей из убойного и ушел из магазина. Это же его Город, и он должен выйти с мечом навстречу осадившему его неприятелю. Довольно уж он ежился в страхе. Его опасно заточенный меч лежал рядышком на настиле. Гвардия — Фуфел и Лазарь — спала мохнатой кучей за спиной.

— Ах, доблестные мои воины, как же сразиться нам с противником, если он перемещается такой элегантной украдкой? Быть может, вернуться в «Безопасный способ» и помочь в обороне?

Левое ухо Фуфела дернулось, и во сне он издал приглушенный «р-ряфф».

Густая гряда тумана медленно надвигалась на Императора из прохода в волноломе, а внимание привлекла потому, что Императору показалось: туман движется против западного ветра. Да, и впрямь — холодный бриз дул прямо через волнолом с севера. А гряда тумана бурлила, надвигаясь, из нее тянулись щупальца, а затем подбирались вновь, будто ложноножки какой-то ползучей твари.

Император быстро поднялся и разбудил гвардейцев, схватил Фуфела, не успел еще сонный терьер ничего сообразить, и кинулся к раздевалкам клуба, Лазарь — за ним. В тени у входа в туалеты Император затаился и стал наблюдать, придерживая королевских гончих.

Гряда тумана окутала конец пирса, помедлила и растаяла, будто перед ней включили вентилятор, а на причале остались стоять три фигуры — мужчина и две женщины. На них были длинные пальто — кашемировые, решил Император, хотя ни за что в жизни не сумел бы вспомнить, откуда ему это известно. Они двинулись по пирсу к нему так, словно парили в воздухе. В лунном свете Император видел их очертания: подбородки и скулы такие, точно их вытесали из камня, широкие плечи, узкие бедра. Между собой они могли быть братьями-сестрами, вот только одна женщина была явно из Африки, а другая, похоже, то ли итальянка, то ли гречанка. Мужчина был на голову их выше и родом мог быть откуда-то с севера, а может, и немец. У него были очень короткие белые волосы. И все они были бледны, как выцветшая кость.

Они прошли мимо, а Император притянул собак к себе поближе. Фуфел угрожающе рявкнул.

Фигуры остановились. Мужчина обернулся.

— Ты здесь уже сколько? — спросил он.

— По-моему, целую вечность, — ответил Император.

Мужчина улыбнулся и кивнул, затем повернулся и продолжил свой путь.

— Понимаю, каково тебе, — произнес он, не оглянувшись.

Густаво и Джефф отыскали Барри — он прятался на полке между упаковками туалетной бумаги. Они приблизились, и тот выскочил из своего бумажного укрытия и помчался в конец прохода, скидывая с полок пачки салфеток, рулоны алюминиевой фольги, мусорных мешков и пластиковое столовое серебро, лишь бы хоть как-то замедлить преследователей. Первым из гонки выбыл Густаво — поскользнулся на пакетике пластмассовых вилок. Джефф скакал зигзагами через все препятствия до конца прохода, еще чуть-чуть — и цапнет Барри за жопу, — но тут на пути Барри встал Хлёст с подводным ружьем.

— Ложись! — скомандовал он, и Барри рухнул с разбегу на плитки и дальше заскользил.

Раздался пневматический шип, тяжелый гарпун из нержавеющей стали вонзился Джеффу в грудину и сшиб его с ног.

— Ох ты ж черт возьми, — промолвил мощный нападающий, берясь за гарпун и пытаясь его вытащить из себя.

Густаво удалось подняться, он подбежал к Джеффу и тоже стал дергать за древко.

Хлёст протянул Барри четырехфутовую палку с тупым металлическим наконечником и зарядил ружье еще одним гарпуном.

— Это последний? — спросил Барри.

Хлёст кивнул.

— Где Клинт?

И тут в конце прохода возникла высокая блондинка. Она тащила бесчувственного Клинта за ворот. С подбородка до промежности у нее текла кровища, а клыки было видать даже издали.

— Гадкие мальчишки. Бросили своего возрожденца на пол, а ведь об него люди могут споткнуться.

Она выронила Клинта лицом вниз и неторопливо направилась к ним широким шагом.

Хлёст рванул через холщовый полог в подсобку, Барри за ним — и в молочный холодильник. Тот представлял собой длинный коридор: с одной стороны хранились пластмассовые бутылки, с другой стояли штабеля ящиков со стеклом. Хлёст и Барри задвинули дверь тяжелыми ящиками с галлонными бутылями, после чего откинулись спинами на заднюю стенку холодильника. Сквозь ящики, поверх картонок с йогуртами и творогом магазин немного просматривался.

— Чем вооружена? — спросил Барри.

— Сковородкой, — ответил Хлёст.

— Ой, — сказал Барри. — Прости, что я ее впустил. Она была почти голая.

— Откуда тебе было знать?

— Ну, когда она сказала, что у нее для меня голограмма к дню рождения, надо ж было сообразить.

— А день рожденья у тебя типа в марте, так?

— Ну.

Хлёст жестко шлепнул Барри разок по лысине, после чего навел ружье на цель где-то за йогуртами.

— Я заслужил, — произнес Барри.

— Думаешь, гарпуном Джеффу в сердце попало?

— Наверняка. Он в грудину на фут зашел.

— Не похож он на мертвого.

— Значит, надо было в голову. — Барри покачал своей. — Давай я попробую?

— Не, если промахнусь, у тебя останется бах-палка. — Хлёст показал подбородком на орудие, которое Барри держал как по команде «на грудь». По сути, на конце палки был обычный патрон двенадцатого калибра — им убивали акул. Тычешь в нее палкой, а патрон выстреливает в упор.

— Спорим, она даже не знает, что это.

— Только не промахнись, — сказал Хлёст. — Вышиби ей на хуй мозги.

Но услышав, что вой холодильных компрессоров и вентиляторов стихает, они переглянулись. Следом погас свет.

— Нам пиздец, — сказал Хлёст.

— Ну, — согласился с ним Барри.

30 Где представлены хроники Эбби Нормал — темной и таинственной богини запретной любви

Не суди меня. Я смотрела смерти в лицо и сделала ее своей шестеркой! Я сделала то, что сделала, из любви и не хочу прозвучать самодовольно, но ОБМ мы герои! И когда я говорю «мы», я имею в виду нас.