На полшага впереди смерти

С Полубогатовой вышел полный облом. Ни ее, ни Лелика наружка не контролировала. Два дня назад удалось выяснить, что первая жена Мопса проживала на Сретенке в квартире, принадлежавшей одной ее знакомой, отбывшей в Америку. Когда туда подъехала оперативная группа, выяснилось, что квартира пуста. Со слов соседей, Полубогатова вечером вызвала такси и вышла с огромным чемоданом чуть ли не больше ее ростом.

– Что делать? – спросил по телефону у Капанадзе Титов, который лично ездил на этот адрес с группой МУРа, а теперь сидел в машине, не зная, куда податься. – Как узнать, куда она смылась? Пограничникам, может, прозвонить?

– Да ни фига у погранцов учетов нормальных нет, – ответил муровец. – Быстро не ответят. Там бардак.

– По системе «Розыск-Магистраль» посмотрите, – произнес следователь, имея в виду автоматическую базу данных учета приобретения билетов и отбытия пассажиров, которая имеется в распоряжении управлений внутренних дел на транспорте.

– Я на нее сторожевичок выставил, – сказал Капанадзе. – Линейщики бы сообщили, если бы она куда отбыла.

– То есть она в Москве? – оживился Титов.

– Не факт. В системе «Розыск-Магистраль» базы неполные. Некоторые авиакомпании не дают сведения.

– И что теперь?

– Искать будем.

Через два часа оперативники МУРа выяснили, что Полубогатова улетела рейсом компании Люфтганза в Берлин.

– Ну, все, приплыли, – сказал Титов, добравшийся до рабочего места и услышавший по телефону это сообщение от Капанадзе. – Теперь мы ее не выдернем оттуда никогда.

Он был прав. Затеваться с экстрадицией – гиблое дело. Теперь все зависело от допросов бизнесменов.

– Как-то она лихо свинтила. Информация не ушла? – задумчиво произнес следователь.

– Откуда? – возразил Капанадзе. – Не так много народу знало, что мы их берем.

– И что, такая случайность?

– Всяко возможно в подлунном мире.

Вдобавок еще Лелика найти никак не могли. С утра выдвинувшийся по его адресу проживания Капанадзе застал пустую квартиру. Выяснилось, что его там нет уже три дня, а семья еще две недели назад отбыла в круиз по Карибским островам.

Капанадзе позвонил в УСТМ, где лежало задание на установление местонахождения абонента по телефонному аппарату. Там специалисты сказали, что объект «Л» последний раз отзванивался кому-то пять минут назад с района Тверской. Через дежурного по городу была дана ориентировка на розыск автомашины Лелика.

В четырнадцать тридцать его тормознул патруль ДПС на улице Маши Порываевой.

Капанадзе вскочил в машину и рванул туда. Успел в самый разгар дискуссии. Гаишники компостировали мозги возбужденному Лелику, клятвенно утверждавшему, что его родной «Вольво XC90», которым он владеет третий год, никак не может быть в розыске.

– Здравствуйте, – подошел к бизнесмену Капанадзе. – Московский уголовный розыск. У меня поручение следователя о доставлении вас на допрос.

– Какой допрос?! – опешил Лелик.

– По делу об убийстве Гольдина.

– Гражданин следователь мог бы позвонить, и я бы приехал сам. Вот без таких подлых штучек!

– Вопрос дискуссионный. А пока проедем со мной.

– Ладно. – Лелик направился было к своей машине.

– Минутку, – остановил его Капанадзе. – Отдохните. Сегодня мы вас сами покатаем. – Он кивнул оперативнику.

Лелик хотел повозмущаться. Но тут его бесцеремонно поставили лицом к полицейской машине, руки на капот, обшмонали на предмет оружия и защелкнули наручники.

– Это как?! – завопил он.

– Все вопросы к следователю, – обаятельно улыбнулся Капанадзе.

Лелика поудобнее устроили на заднем сиденье его же машины, рядом уселся Капанадзе. И через несколько минут они были около Главного следственного управления Москвы.

Вскоре Капанадзе и Лелик остались для откровенного разговора наедине – в специально отведенном отдельном кабинете.

– Вопрос один, – произнес Капанадзе, усаживаясь за письменный стол и приглашая задержанного присесть напротив.

– З-задавайте, – стуча зубами, выдал Лелик.

Капанадзе подался к нему, глядя в глаза, и рявкнул так, что стены завибрировали, – орать так во всем МУРе мог только он:

– Сколько ты киллеру за Мопса отстегнул?

Лелик открыл рот. Очумело уставился на Капанадзе.

И грохнулся в обморок.

Глава 19

Полубогатова металась по комнате. Сердце рвалось из груди. Пузырек с валокордином почти опустел. Все-таки возраст почтенный, далеко за полтинник, и сердце уже не для таких стрессов.

В Берлине у нее был партнер по бизнесу и бывший любовник. В настоящий момент он отдыхал в Таиланде. Воспользовавшись оставленными ей ключами, она расположилась в его просторной студии в самом центре города.

Все складывалось как-то мрачно. Так беспросветно тьма не сгущалась, даже когда в восемьдесят девятом году в магазин, где она была директором, заявилась опергруппа БХСС и ей реально засветила статья девяносто три прим. Уголовного кодекса – по тем временам расстрельная. Вот только женщин при тоталитарной Советской власти не расстреливали. А в свободной России угрохают за пять минут и тут же забудут. И искать никто не будет, во всяком случае, такое ощущение у нее сложилось после общения с полицией.

Внутри все переворачивалось от нехороших предчувствий. В Москве ей звонили еще пару раз и угрожали. И это были не просто слова. Слишком много стояло на кону. А вчера один знакомый предупредил, что события развиваются слишком стремительно и ей лучше уехать на время из России. Что она и сделала незамедлительно. Приехала в аэропорт и взяла билет на ближайший рейс до Берлина.

По прилету она попыталась дозвониться до Лелика и Болека. Но один трубку не брал, другой находился вне сети. Может такое быть, что они оба выбросили телефоны? Они же деляги, должны быть всегда на связи, потому что постоянно требуется решать множество проблем. А тут оба не берут трубки. Что-то случилось…

Она плюхнулась в просторное белое кресло. Шикарный вид на Берлин, открывавшийся из громадного окна, сегодня не радовал. Мысли разбегались.

Снова попробовала набрать Лелика. Теперь и его телефон находился вне доступа.

– Черт возьми, вашу мать за ногу, что происходит?! – воскликнула Полубогатова.

На низком фарфоровом столике зазвонил перламутровый смартфон «Диор». Номер не определился. Кто бы это мог быть?

С замиранием сердца Полубогатова взяла трубку.

– Здравствуй, Танюша, – послышался бодрый ненавистный голос.