На пороге Мира

– Не верно выразился, – снова пощекотал ей ухо он. – За ними следят. Не за нами.

– Проверим? – дурачась, “дунула” в ухо парню она.

– Нет смысла. Иван – сын Императора, – приобняв и чмокнув в щеку, добавил Леонид. Лена аж споткнулась от такой новости. Но быстро взяла себя в руки.

– С ума сошел?! – не повышая голоса, прошипела она, пережидая боль в ушибленном пальце.

– Сама посмотри, – не стал спорить он и просто одел на нее свои очки. Там, на внутреннем “псевдоэкране” были высвечены две фотографии: одна Принца Империи Ивана Александровича, вторая Ивана Васильева, их нового знакомого, сделанная меньше получаса назад. Также была запущена программа распознавания лиц. И выдан результат: совпадение девяносто восемь процентов. Притом схожесть людей на фото была очевидна.

Лена приложила титанические усилия к тому, чтобы не показать своего удивления окружающим, так как Иван шел меньше, чем в двух шагах сзади. Леонид показал большой палец.

– Тебе идет, – сказал он. Потом пошевелил пальцами и изображение на очках сменилось. Теперь это были фотографии Марины и Княжны Соврасовой. Совпадение программа показывала девяносто девять процентов.

Лена покрасовалась очками перед парнем, поворачиваясь одной стороной, другой. Парень рассмеялся, тихонько двигая пальцами левой руки. Изображение вновь сменилось. Теперь шли просто фотографии трех разных людей, видимо тех самых, которые по мнению Отмора, следили за ними. И сразу за фотками, снова программа распознавания лиц, выдавшая результат на двоих из трех. Наемники с мутной биографией, по которой толком понять, на кого они работают именно сейчас, было решительно непонятно. Это мог быть кто угодно, от иностранных разведок, до родной СОИС.

– Что предлагаешь? – вернув очки обратно на нос владельца, прильнула к его уху Лена.

– Расслабиться и получать удовольствие. Доклад можно будет отправить с борта лайнера, – в ответ потерся носом об ухо девушки он.

Она съежилась от щекотки и отскочив, погрозила пальчиком парню. Как раз в этот момент они дошли до входа в космолет и начали процедуру посадки.

*

– Бойтесь своих желаний, – глянув в “окно” (естественно ни одному конструктору даже в голову не пришло снижать прочность корпуса космолета, ради проделывания в нем настоящих окон или иллюминаторов, так что их заменяли мониторы, оформленные под иллюминатор, подсоединенные к установленным снаружи корпуса, масимально защищенным камерам. Все же есть разница, если в случае чего сгорит всего лишь камера или же прогорит или расколется окно в стенке, отделяющей агрессивную внешнюю среду от людей внутри космолета), невпопад к теме разговора, довольно громко заявил Леонид. – Господа, добро пожаловать в Меконг, единственный космопорт планеты Камбоджи!

– В каком смысле Камбоджи?! – бросились к “окну” его соседи. А еще в самом начале полета Иван и Марина пересели поближе к Леониду с Леной, что не стало большой проблемой, так-как свободных мест хватало (на Ривьеру не так уж много народа летает – дорого это).

– Действительно, на Ривьеру не похоже, – быстрее остальных взял себя в руки Иван, рассматривая джунгли, подступающие к дорожному покрытию космопорта, военную технику, расставленную по периметру, людей в военной форме с оружием, прохаживающихся рядом с техникой, большую надпись, крупными буквами над входом в одно из административных зданий на английском языке, гласившую “Меконг”.

Лена достала свой коммуникатор и попыталась выйти с него в Сеть, но попытка успехом не увенчалась – сигнал отсутствовал.

– Господа, предлагаю сесть на свои места и пока что не привлекать внимания, – совершенно спокойно и даже расслабленно сказал Леонид. – Подозреваю, в ближайшие несколько минут все прояснится.

– Пожалуй, ты прав, – сказал Иван, усаживаясь на кресло. Жестянкин под недоуменные взгляды остальных открыл тем временем футляр своей скрипки и достал смычок. Затем отцепил от него конский волос и одним точным скручивающим движением обломил верхний конец, оставив его заостренным.

Соседи по креслам смотрели на все эти манипуляции с непониманием. А Лёня вручил футляр со скрипкой Марине, очки свои передал Лене, попросил подержать пока, сам пересел поближе к проходу. В этот момент отворилась дверь в сектора и стали входить люди с оружием. Пятеро мужчин с легкими лазерными автоматами в руках. Причем внешность их была самая, что ни на есть европейская. Никаких азиатских черт в их лицах не наблюдалось даже близко.

– Всем оставаться на своих местах! Лайнер захвачен! – начал вещать один, оставшийся ближе всех к двери. – Соблюдайте спокойствие, делайте, что вам говорят и останетесь живы! – закончил он свою короткую речь. Первый из пятерки достал коммуникатор, вывел на нем фотографию и начал неторопливо, сверяясь с ней, всматриваться в лица пассажиров.

Леонид громко и надрывно закашлялся. Все присутствующие обернулись в его сторону. Он, прокашлявшись, виновато улыбнулся и поднял глаза. На секунду все находящиеся в лайнере застыли, особенно те, кто мог видеть лицо юноши, спокойное, открытое и доброжелательное, казалось, само время остановилось. А затем, одним плавным движением Леонид оказался на ногах и буквально протек по коридору, странно вытанцовывая между людьми с оружием. Грациозно и потрясающе красиво. Казалось, что это было одно плавное и очень быстрое движение: вот он сидит на кресле, движение и вот он уже стоит, воткнув обломанный смычок острым концом в глаз последнего из вошедших мужчин. А затем время снова пошло. И вооруженные люди начали падать в проход захлебываясь кровью. У троих оказалось пробито горло, один получил колотую рану в сердце через подмышечную впадину, а последний умер от повреждения мозга острой крепкой деревяшкой через глазницу.

– Пошли, Вань, – ободряюще улыбнулся он ошарашенному Васильеву. – Времени мало.

*

====== глава 43 ======

В распахнувшийся дверной проем Леонид стрелять не стал, видимо опасаясь повредить аппаратуру. Он бросил нож, прихваченный им с одного из тел. Тяжелый десантный боевой нож с ферритовой полоской на лезвии, как в масло, вошел в переносицу еще одного вооруженного европейца по самую рукоять, словно вовсе не испытывал сопротивления. Хотя для активированного ферритового лезвия именно так все и было.

Ведь феррит – одно из главных изобретений, или скорее открытий, что позволили выйти людям в космос. Представлял он собой вещество, обычный металл. Ну, пусть не совсем обычный, а очень прочный металл, превосходящий титан, хоть и очень его напоминающий. В нормальном своем состоянии. Но вся суть заключалась в том, что стоит приложить к этому металлу определенным способом энергию, и он преобретает свойство поля. Не создает поле вокруг себя, а именно сам становится полем, сохраняя свою форму. Совершенно прозрачное (или наоборот, полностью отражающее, в зависимости от назначения, примесей в металле и способа подачи энергии) и практически неразрушимое (пока не кончится подводимая энергия) поле заданной формы – идеально для создания корпусов космических аппаратов. Также как и скафандров. Также как и брони. Вовсе же идеально – для оружия. Берется обычный клинок, проковывается по самому лезвию тонкой полоской феррита, помещается в рукоять батарея, и вуаля! Перед вами мечта фантастов – мономолекулярный клинок! Точнее полевой. Но рубит от этого ничуть не хуже. Причем способен справляться даже с ферритовой броней, но тут уж извечный спор “абсолютно непробиваемого щита” с “пробивающим все что угодно копьем”. У чего в заданной точке энергонасыщенность больше, то и победит. А конфигурация “лезвие”, как опытным путем выяснилось, с конфигурацией “броня”, таки справляется даже при подаче на клинок энергии в четверо меньше, чем на броню в этом месте. Но и только. Если разница в энергиях будет больше, то уже не срабатывает. Что и логично. Второй вооруженный европеец в отсеке пилотов получил в кадык прикладом, а после, уже на полу контрольный выстрел в голову. В этом отношении Леонид оказался до ужаса педантичным: как бы не был ранен враг, а в голову контрольный обязательно! Никакой жалости, никакой пощады, никаких живых врагов за спиной. И никаких эмоций на ангельски безмятежном лице, только открытость и доброжелательность. Жуткое сочетание. У стенки, явно оттащенные, дабы не мешались под ногами, обнаружились трупы настоящих пилотов, тех, что вели лайнер с Новопитерского космопорта, что сразу же убило всякую жалость к захватчикам. Леонид сразу же забрался в кресло первого пилота, подогнал его под себя, пристегнулся страховочными ремнями и радостно сообщил всем.

– Сейчас будет весело! Кто не найдет, к чему себя пристегнуть – гарантированно сдохнет, превратившись в качественно отбитый кусок мяса! – затем включил громкую связь с салоном лайнера.

– Господа пассажиры! С вами говорит неадекватный, на всю голову отмороженный дебил, добравшийся до пилотского кресла! Через восемь минут я стартую и буду экстремально получать удовольствие, ломая этот лайнер и разнося космодром. Мне будет по кайфу, вы будете дружно блевать и падать в обморок. Даже самые крепкие из вас. Но мне будет на это совершенно наплевать, ведь по кайфу же! Ну а уж кто не пристегнется – я не виноват! Светлая тому память, вечный покой. Итак время пошло! – с интонациями, которых Лена отродясь от Отмора не слышала, вещал он на весь лайнер. И сомнений в его словах не возникало ни малейших, так как в голосе его слышалось настоящее неподдельное безумие и безумная радость.

Он выключил тумблер громкой связи и повернулся к товарищам по приключению. И безумия в его взгляде не было, оно выключилось, словно тем же тумблером, что и громкая связь.

– Я сейчас на полный безопасный для человека максимум врублю искуственную гравитацию и компенсаторы перегрузок. Но так, как мы будем танцевать практически на поверхности планеты, прикладывать будет все равно жестко. Так что готовьтесь, – сказал он, в то время, как его руки уже отправляли команды на прогрев движетелей и проверку всех систем лайнера. – Лен, дай пожалуйста мои очки. Сейчас они мне будут очень нужны.