На пороге перерождения

Ого! За что такие подарки?!

Глава 7

Семьдесят процентов, значит? Быстро сообразив, что это многим более, чем было раньше, я вдохновился. Но одним вдохновением дело не кончилось — тут же почувствовал невероятный прилив сил. Ощущение непередаваемое. В последний раз испытывал его примерно никогда. Или просто уже забыл, каково это — быть абсолютно… даже не знаю, какое слово тут подобрать… отдохнувшим. Пожалуй, только так можно описать то состояние, в котором я оказался. Отдохнувший, выспавшийся, не испытывающий никакого дискомфорта и максимально настроенный на активные действия. Стоять нельзя. Стоять — зло. Нужно срочно что-то сделать! Движение — это жизнь. Жизнь — это движение.

Переведя дыхание от накатившего чувства возбуждения, я глубоко вдохнул, после чего медленно выдохнул. Наглые морды семейства знатного рода всё ещё пялились на меня. Я же в это время, проведя нехитрый математический анализ, понял, что — это же только семьдесят процентов из ста! Что будет, когда значение поднимется до максимума? Можно ли будет сравнивать это ощущение с алкогольным опьянением? Или это будет нечто, что в сотню раз лучше? Да о чём говорить — уже сейчас, при семидесяти процентах, это в тысячу раз лучше! К тому же, от алкогольного опьянения хоть и пробивает на подвиги, но всё же эффект от него негативный — отсутствие внятной координации действий и речи. А тут всё с точностью наоборот. Чувствуется, как организм начинает тратить ресурсы максимально эффективно.

Недолго думая, я решил не терять полученный бонус, и воспользоваться всеми предоставляемыми возможностями. Слово «временный» я понимал. Как понимал и то, что оно означает. И, так как никто конкретно не уточнил, какой именно период времени будет действовать это временный бонус (может минута, а может месяц), решил отталкиваться от худшего варианта развития событий. Учитывая то, что я никогда не был склонен к детальному анализу ситуации — одна выходка с проникновением в крепость через западную стену чего стоит, — и так как подобное моё поведение почти никогда меня не подводило, этот раз не стал исключением.

Поглядев на всё ещё поднятые к верху руки, которые ещё совсем недавно казались затёкшими, а уже сейчас чувствовали себя вполне неплохо, я сжал два кулака и тут же уронил их вниз. Встряхнул, делая вид, что разминаюсь. Сразу же поймал на себе недовольные взгляды семейки. Говорить ничего не стали. Этого и не требовалось — раз уж наглый раб решил нарушить приказ, значит на это есть серьёзные причины. А может просто не успели среагировать? В любом случае, словами проблему не решить. И Катсу-Абэ прекрасно это понимал, конечно же, в отличие от своего сына, который, пронаблюдав за моими действиями, сильно изменился в лице — пофигизм резко перетёк в удивление, — а затем вякнул что-то типа:

— Совсем обнаглел, раб?

Ответа не последовало. Про себя подумал: «сейчас посмотрим, кто тут обнаглел». Уверенности мне явно было не занимать. И ведь ладно, если бы на это были какие-то серьёзные причины! Но нет, моя уверенность вызвана какой-то оранжевой таблеткой, которая запросто может меня подвести. Бонус окажется не таким крутым. Или все эти слова и цифры окажутся лишь плодом моего больного воображения, созданного не без помощи той самой таблетки. Но обо всём этом я не думал. Решительность и ничего больше!

Встряхнув руками в последний раз, я начал замахиваться. Время снова замедлилось. Где-то в правом верхнем углу, ближе к периферии зрения, появились уже знакомые цифры со значением: 65/100. «Снова одни расходы», — подумал я, отводя взгляд от угла и возвращая всё внимание обратно.

Щетинистый мужчина даже не успел среагировать, когда мой кулак отпечатался прямо на его щеке. Резкая вспышка — время снова ускорилось, позволив сыну Катсу-Абэ пошатнуться, но всё же не упасть при этом окончательно.

Очередное замедление времени. Бросок взгляда — направо, налево, назад. Всё ли под контролем, или уже нужно готовиться к обороне. Удивительное наблюдение — когда происходит удар, время ускоряется. Но пока дело не дошло до столкновения, время идёт медленно — тянется, словно мёд, позволяя как следует обдумать каждое действие. Правильная постановка плеча, кисти, замах с нужной стороны, точность удара, — именно во время анализа всех этих действий происходит неосознанное замедление. А потом БАХ! И всё вокруг снова начинает двигаться с бешеной скоростью. Очевидно, что так сделано для того, чтобы не нужно было наблюдать за очевидными моментами. Чтобы не смотреть часами на то, как сминаются складки на лице, и не ждать, пока кулак вернётся в исходное положение. Всё очень лаконично, к месту и вовремя. Ничего лишнего, что могло бы помешать процессу. Идеальная помощь от СВК.

Короткая передышка. Замах, очередной удар под дых. Он снова не успел среагировать — пока тело пыталось восстановить равновесие после первого удара, уже последовал второй, чуть не откинувший бедолагу на спину. От полного падения его спасло только то, что позади стоял ещё один гладиатор, на твёрдые плечи которого и приземлился непутёвый ланиста. После такого я бы десять раз подумал, стоит ли вообще продолжать заниматься тем, чем занимаешься. Владеть школой гладиаторов, не имея при этом и малейших бойцовских навыков? Ну не бред ли? Хотя, учитывая то, каким образом ему досталась эта должность… Удивительно, как гладиаторы ещё не устроили бунт и не порешали неудачника тёмной ночью.

Ожидать какого-то чуда, конечно, не стоило. Я прекрасно понимал, что у меня есть ещё не больше десяти секунд. Веселье не может быть вечным. Но даже при этом я не собирался бить Катсу-Абэ. Даже учитывая всю наглость, что таилась внутри меня, я понимал — убить не убью, а расплата за жалкий миг превосходства может оказаться непомерно высокой. Мне и так предписана не сладка судьба — два боя и смерть. А после такого всё может стать ещё хуже. Не может, а станет точно!

Ну а если даже и убью? Что с того? Как будто это как-то поможет? Думаю, в таком случае император и вовсе не станет ждать целых два боя, а прикажет порешать меня сразу же, как только узнает о гибели своего главного заместителя.

Пока я проводил очередной мозговой штурм, сынок уже успел встать обратно, потрогать место ушиба на щеке, злобно посмотреть на меня и попытаться замахнуться в ответ. Жаль только, что у него не было такой прекрасной штуки, как СВК. Жаль вообще, что у него не было ни намёка на умение постоять за себя. Слабак, всю жизнь проживший за счёт отца — именно таков был мой немой ответ, читавшийся во взгляде, когда я перехватывал его руку, без напряга пресекая эту жалкую попытку выпендриться. Перед кем? Ты всерьёз думаешь, что сможешь противостоять солдату перианской армии? Во мне вдруг резко заговорил патриотизм. Сожжённые деревни! Чёртовы ублюдки! Злость накатила новой волной. Пальцы сжали кулак, что только что был остановлен нехитрым движением. Стражники неслись со всех сторон. Я сдавил руку неудачника так сильно, что казалось вот-вот, и сломаю несколько костей. Только сейчас я заметил, что значение цифр на периферии снова упало — 60/100. Что? Какой-то новый бонус? Увеличенная сила или нечто подобное? Не нужно было быть умником, чтобы понять, что система наградила очередным поощрением. Тактика проста — цифры падают, возможности расширяются.

Я сдавил пальцы ещё сильнее. Резко дёрнул, вывернул кисть неудачника и без труда заломил руку. Он сам повернулся ко мне спиной, пытаясь избежать мучительной боли, что одолевала его из-за залома. Пинок под зад, и вот хозяин трёх десятков гладиаторов снова летит на спину впереди стоящего амбала. Тот не выдерживает — один раз ещё куда не шло, но когда гладиатора задевают дважды… жди беды. И, судя по всему, тут даже не важно, кто и как это делает. Важен сам факт — гладиатор не терпит толчков.