На повестке дня — Икар

Варак протянул руку и забрал фотографии.

— Сделайте это, конгрессмен, введите его в состав комитета. В противном случае, как вы сказали, вся работа пойдет насмарку. Когда он станет членом комитета, я верну вам эти фотографии вместе с негативами.

Глаза Партриджа были устремлены на фотографии в руках молодого человека.

— Между прочим, у нас появилась вакансия. Вчера Букбиндер подал в отставку, по личным соображениям.

— Мне об этом известно, — сказал Милош Варак.

— Да кто вы, черт возьми, такой? — спросил конгрессмен, глядя прямо в глаза своему посетителю.

— Человек, преданный интересам страны, которая его приютила, но я не занимаю высокого положения, в отличие от того, о ком идет речь.

Партридж заглянул в лежащую перед ним объективку.

— Эван Кендрик, девятый округ, штат Колорадо, — прочитал он. — Я почти не слышал о нем, а то, что слышал, не вызывает у меня никакого энтузиазма. Он просто никто, богатое пустое место.

— Все может измениться, сэр, — сказал Варак, поворачиваясь и направляясь к двери.

* * *

— Конгрессмен! — крикнул старший помощник Эвана Кендрика, выбегая из кабинета.

— Что случилось, Фил? — спросил Эван, захлопнув дверцу лифта. — Неужели на девятый округ Колорадо обрушился селевой поток?

— Обрушился. Партридж, тот, что от Алабамы!

— Хоть и грубиян, но неплохой малый. С работой справляется успешно, мне нравится то, что он делает.

— Он хочет, чтобы вы занимались этим вместе с ним.

— Что?

— Он хочет, чтобы вы работали в его комитете.

— Я не ослышался?

— Это огромный шаг вперед, сэр. •

— Скорее шаг назад, — возразил Кендрик. — Члены его комитета каждую неделю появляются в вечерних новостях и заполняют пробелы в утренних новостях, когда телевизионщикам не удается заловить новых героев в конгрессе. Поэтому я не собираюсь там работать.

— Прошу прощения, конгрессмен, но вы обязательно должны это сделать, — понизив голос, сказал помощник, глядя в глаза Эвану.

— Почему вы так считаете?

Молодой человек по имени Фил взял Кендрика под руку и отвел в сторону от собравшейся у лифта толпы.

— Вы заявили, что собираетесь уйти после выборов в отставку, и я согласился с вашим решением. Но вы также сказали лично мне, что хотите сказать свое слово при назначении вашего преемника.

— Я действительно намеревался сделать это, — кивнул Эван. — Я боролся с гнусными махинациями и не хочу, чтобы это совершалось в будущем. Они же готовы выдать любой, самый захудалый участок в южной части Скалистых гор за перспективное месторождение урана, чтобы добиться государственного финансирования разработок, а затем разворовать эти средства.

— Но если вы откажетесь от предложения Партриджа, то у вас не будет никакого влияния, чтобы помешать этому.

— Почему же я должен согласиться?

— Потому что он действительно хочет, чтобы вы стали членом его комитета.

— Но почему именно я?

— Трудно сказать, но я твердо уверен, что он ничего не делает просто так. Возможно, он хочет распространить свое влияние на запад, чтобы создать фундамент для своего личного продвижения — кто его знает? Он ведь держит под контролем почти все государственные начинания, и, если вы обидите его, сказав: «Нет, приятель, спасибо», он сочтет это оскорблением и сделает все, чтобы вы не имели никакого влияния ни здесь, ни у себя в округе. Не надо забывать, что он является самой влиятельной фигурой в конгрессе.

Кендрик вздохнул и нахмурился:

— Думаю, я сумею держать язык за зубами.

* * *

Шла третья неделя после назначения конгрессмена Эвана Кендрика членом комитета Партриджа, назначения совершенно неожиданного, которое, однако, не взволновало никого в Вашингтоне, кроме Энн Малкей О'Рейли и, как следствие, ее мужа Патрика Ксавье — лейтенанта полиции, переведенного из Бостона, чьи способности оказались востребованы и неплохо оплачивались криминализированными властями столицы.

Свое решение о назначении Кендрика Партридж объяснил тем, будто он, старый опытный профессионал, стремится к тому, чтобы все внимание сосредоточилось на нем самом, а не на членах комитета. Если считать это заявление правдивым, то Партридж нашел для своей задумки самую лучшую кандидатуру. Во время проводившихся два раза в неделю и транслируемых по телевидению слушаний представитель от девятого округа штата Колорадо, когда подходила его очередь задавать вопросы свидетелю, обычно произносил одну и ту же Фразу: «У меня нет вопросов, господин председатель». Самым продолжительным его выступлением за короткое время пребывания в комитете «ястребов» был двадцатитрехсекундный ответ на произнесенное в его адрес приветствие председателя. Он скромно выказал удивление по поводу оказанной ему этим избранием чести и выразил надежду на то, что ему удастся оправдать доверие председателя. На середине этой речи, а точнее, через двенадцать секунд телевизионные камеры переключились на вошедшего в зал заседаний уборщика в униформе и стали показывать, как тот очищает пепельницы от окурков.

— Дамы и господа, — сказал приглушенным голосом телеведущий, — даже во время таких серьезных слушаний правительство не забывает заботиться... Простите, что? Ах да, итак, конгрессмен Оуэн Кенбрик завершил свое выступление.

Однако во вторник на четвертую неделю случилось то, чего никто не ожидал. Это была телевизионная трансляция первых на той неделе утренних слушаний, интерес к которым подогревался тем, что главным свидетелем на них выступал представитель Управления материально-технического снабжения министерства обороны США. Это был моложавый, но абсолютно лысый полковник, быстро сделавший себе имя в области планирования и обеспечения материально-технического снабжения вооруженных сил. Настоящий служака с непоколебимыми убеждениями... Он говорил быстро, ярко, порой бросая безжалостные остроты — тяжелую артиллерию военных против вечно брюзжащих, экономящих каждую копейку гражданских лиц. Все с нетерпением ожидали предстоящего сражения между полковником Робертом Бэрришем и не менее ярким, столь же сообразительным и, уж конечно, не уступающим ему в жесткости председателем комитета Партриджем.

Но самым неожиданным было то, что конгрессмен от штата Алабама Эрвин Партридж на этом заседании не появился. Его не удалось отыскать ни с помощью бесчисленных телефонных звонков, ни огромного количества рыщущих по всей столице помощников. Он просто исчез.

Однако работа комитетов конгресса не замыкается на деятельности их председателей, особенно когда она освещается телевидением, поэтому слушания проходили под весьма неуверенным руководством конгрессмена от штата Северная Дакота, который к тому же страдал самым тяжелым за всю свою жизнь похмельем, что было очень странным, поскольку все знали, что он не употребляет спиртных напитков. Его считали кротким, сдержанным евангелистом, искренне верившим в библейскую заповедь о необходимости перековки мечей на орала. А для кровожадного льва, каковым был полковник Роберт Бэрриш, он, несомненно, представлял собой кусок сырого мяса.

— ...И, заканчивая свое выступление перед сидящими здесь инквизиторами из числа гражданских лиц, я решительно заявляю, что нам необходимо мощное, свободное общество в смертельной схватке с силами зла, которые разорвут нас на части при первом же проявлении слабости с нашей стороны. Неужели мы позволим сковать себе руки какими-то традиционными процедурами опеки, имеющими весьма отдаленное отношение к прежнему статус-кво наших врагов?

— Если я вас правильно понял, — сказал временный председатель, взирая мутными глазами на оратора, — то могу вас заверить, что никто из присутствующих здесь не сомневается в вашей приверженности интересам национальной обороны.