На практике у врага

– Шендан не сможет мне навредить. Успокойся.

Но спокойно мне не было. Когда мы выехали за городские ворота, напряжение достигло пика. Руперт попытался ободрить меня:

– Скоро все закончится, почти приехали. Пирожок хочешь? Маргарет напекла в дорогу.

От пакета, который он протянул мне, умопомрачительно пахло, но я отчаянно замотала головой. Аппетита не было совсем.

Я взглянула в окно и увидела, что экипаж выехал на край овального поля, на другом конце которого толпились люди, большая часть из которых были рыжими. Хейги прибыли. Стоило карете замедлить ход, как Ару внезапно зашипел и прижал руку к груди.

Руперт недоверчиво посмотрел на него и спросил:

– Врата?

Тот покачал головой и через боль ответил:

– Нет.

Мои пальцы оплело голубое сияние. Я прижала ладонь к груди кровника, стараясь охладить свою магию, вспоминая, как проделывала это с водой. Как же не вовремя проснулась рана! Что же делать?

Пальцы кровника, которые накрыли мою ладонь, были почти такими же горячими, как и рана на его груди. Только в тот момент я заметила, что сегодня на учителе рубашка винного цвета. Словно для того, чтобы не было видно кровь. И от этой мысли почему-то стало страшно.

– Не трясись, – процедил Ару.
– Все будет хорошо.

– Ее магия помогает тебе, верно?
– задумчиво спросил Руперт.

Я осознала, что в карете мы не одни. И со стороны то, что происходит сейчас, должно выглядеть несколько двусмысленно. К щекам прилила кровь, и я попыталась отодвинуться. Но Ару не позволил мне отнять руку и через силу признался:

– Так легче переносить боль.

Мое сердце подпрыгнуло в груди. А кровник продолжил:

– У них есть то, что влияет на… рану.

Руперт приблизился к окну и внимательно оглядел поле. А затем спросил:

– Но что это может быть? Предмет такого рода должен давать устойчивый магический фон.

– Он есть, – подтвердил Ару. – Но среди стольких огненных его трудно почувствовать даже бессмертным. И единственный бессмертный, который заинтересован в том, чтобы найти его - мой отец. Но сегодня его здесь не будет.

Мне показалось, что в его глазах мелькнула горечь.

– Почему?
– удивилась я, продолжая старательно вливать магию в пальцы.

– В знак того, что род не поддерживает меня. Отец не желает портить отношения с Никодемусом Хейгом. Они давние друзья.

– Жестоко, - прошептала я.

– Но правильно, - процедил Ару.
– Он всегда все делает правильно.

Люди на другом конце поля переговаривались и ждали нас. Руперт решительно сказал:

– У вас есть пять минут на то, чтобы придумать, как ты будешь сражаться, Рой. Пойду, отвлеку твоих противников своей болтовней.

С этими словами он вышел из кареты. Мы остались вдвоем, и я подняла беспомощный взгляд на учителя. Ару думал недолго.

– Ариенай, - странноватым тоном проговорил он.
– Ты же тренировалась замораживать воду?

– Да, - осторожно ответила я, не понимая, куда он клонит.
– Но создать лед у меня пока не получилось.

– Но один раз ты создала его, - напомнил он.
– Когда я спросил о том, что от тебя нужно Шендану.

– Это вышло случайно, - возразила я.

– Но у тебя получилось. И сейчас тебе нужно это повторить. Заморозить круг шириной две твои ладони.

Я посмотрела на его грудь, к которой он все еще прижимал мою руку, и отчаянно замотала головой:

– Это же… Ваше тело не жидкость, оно живое и… У вас будет обморожение, если у меня получится.

– Если у тебя получится, я размажу Лукиана по этому полю, – проникновенно пообещал он.

– В человеческом теле тоже много воды. Обморожения у меня точно не будет, не сомневайся. А если и будет, это только на пользу.

Я в ужасе замотала головой, но Ару второй рукой до боли сжал мое плечо и проговорил:

– Ариенай. Делай, что я говорю. Или ты хочешь, чтобы Лукиан выиграл и снова мог безнаказанно мучить тебя?

– Не хочу, но…

– Тогда замораживай.

– Сил не хватит.

– Так не трать их на пререкания, - вспылил Ару.
– Используй браслет.

Ах да, браслет… Но это слишком тонкая манипуляция для усилителя. Больше спорить я не стала. Только прижала свою ладонь к груди кровника еще крепче, ощущая быстрое биение его сердца, и попросила:

– Руку уберите.

Учитель послушно выпустил меня, я прикрыла глаза и сосредоточилась. Замораживать живое тело было страшно, и я постаралась представить, что передо мной всего-навсего вода. Или огонь, который нужно погасить. Но магия охлаждалась медленно, гораздо медленнее, чем мне того хотелось.

– Резче, - внезапно сказал Ару. – Ты слишком медленно вливаешь силу. Пропускай через ядро больше магии.

– У меня только половина круга, – напомнила я.

– И она останется таковой, если ты не будешь с каждым разом стараться пропустить через себя больше силы. Или ты ждешь, что Лукиан умрет от скуки, пока ты тут возишься?

Вот гад, я ему помогаю, а он еще и язвит! Но его расчет оказался правильным. Я резко потянула силу и ощутила, что кожа кровника под рубашкой покрылась корочкой льда.

Чувство было такое, будто я только что сдвинула с места гору. В легких саднило. Тяжело дыша, я уронила руку и сказала:

– Не знаю, сколько продержится.

Ару бросил мстительный взгляд в окно и ответил:

– Отлично. Мне хватит пятнадцати минут, чтобы расправиться с ним. Можешь засекать время.

С этими словами он первым вышел из кареты и подал мне руку. С его помощью я выбралась наружу и оглядела поле. Кровник в это время сбросил пальто и сюртук в руки подоспевшего слуги, и остался в одной рубашке. Если учитель и продолжал испытывать боль, по его лицу этого уже было не понять.

Лукиан улыбался. Он тоже остался в одной рубашке, кипенно-белой. И я снова подумала о том, что Ару будто готовился к ранениям, к бою… А мастер огненных иллюзий был уверен в своей победе.

Я едва по привычке не шагнула следом за учителем. На месте меня удержал Руперт. Как и предсказывал кровник, его отца здесь не было. Как и Герберта ре Айштервица. Хейги же явились толпой. От рыжих волос рябило в глазах.

Впрочем, мы тоже оказались не одни. Чуть в стороне я увидела ректора и пару преподавателей из Эйехона. Одним из них был тот, который дал мне адрес учителя в один из первых дней. Второй был довольно стар и постоянно вытирал платком проплешину на голове. За их спинами стояли еще трое. Эттвуд, который перевязывал Ару у врат четвертого уровня, лениво почесывал татуировку на шее и переговаривался с немолодым шатеном в цветах рода Уошберн. Третьим оказался пожилой менталист, который избавил меня от магии Лукиана, господин Варго. Он неотрывно смотрел на участников поединка, и вся его поза выражала неодобрение.