На пределе: Серия 3 «Фостер»

– Меньше всего я хотел бы думать о том, что останется за пределами этого места, когда такового не станет. Я умру, следовательно, не буду помнить и знать того, что услышал. Есть ли разница, о чём говорить?

– Мусульмане - единственные, кто не боится в открытую торговать таким товаром. Всё достаточно просто, если есть деньги.

– И где ты их взял?

– Украл, – Рокфор покосился на эксперта и безразлично пожал плечами. – Это ещё один грех, который я принял на свою душу, Кэл.

***

– Вы должны выслушать меня, Рудо. Люди немедленно должны уйти от Храма. Уйти как можно быстрей и как можно дальше. Молодой человек по имени Иллай может увести вас туда, где не будет опасности, которая может сгубить ваши корни, – Гудвин склонил голову в знак уважения, стоя перед мудрейшим племени «Оаро».

– Почему ты решил, Гудвин, что я послушаю тебя? – тихий голос старика звучал мягко несмотря на то, что интонация оставалась грубой.

– Вы любите своих людей. Все знают, что Вы пожертвовали бы всем ради спасения тех, кого любите. Они Ваша семья. Все, кроме Камала, мнение которого Вы сами считаете оскорбительным.

– Не я должен судить о его благоразумности. Всё, что меня беспокоит сейчас, так это то, что человек, вошедший в храм, не чист душой. Его кровь должна пролиться на святыню, чтобы очистить её от грязи, которую он принёс туда.

– Если Вы не уйдёте с Иллаем, от храма не останется и следа. Ваша семья останется лишь горстью изувеченных тел. Кровь прольётся на священные земли Ваших деревень, и больше не будет ничего. Готовы ли Вы вынести это.

– Почему ты решил говорить со мной, Гудвин? Почему не обратился к своему прежнему духовному отцу? Неужели имя Камала для тебя стало ядом? – Старейший грустно улыбнулся. – Я не доверяю ничему и никому новому, мой мальчик. Кто знает, что на уме у твоего нового знакомого, возможно, это он и приведет нас к смерти.

– Он говорит с Богом!
– Губы Купера дрогнули в улыбке, когда Рудо посмотрел на него вновь. Лицо старика выражало по истине детское восхищение от услышанного. Всматриваясь в лицо Локера, который старался выглядеть как можно убедительней, Рудо боролся с желанием рассмеяться в лицо Камалу, высмеивавшему его веру.

– Как он говорит с ним, Гудвин? – тихо переспросил старик, прикрыв глаза в предвкушении истории.

– Почему бы Вам не последовать за ним, уверен, что он с радостью расскажет Вам об этом.

– Но люди Камала останутся здесь. Тогда связь между двумя священными племенными семьями будет разорвана. Кровь одних окропит земли, а другие попросту не смогут больше по ней ходить. Как можно ходить по крови своей семьи? – Рудо в скорби опустил глаза.

– Что может быть неоспоримым всеми племенными жителями, включая Старейших мудрецов?

– Слово Божье, но его невозможно услышать. Оно непостижимо…

– Нет ничего невозможного, Рудо. Вы прекрасно об этом знаете. Бог с нами сейчас. И он в храме, вместе с Рокфором.

– Доктор Лайтман? – старик не совсем понял сути сказанного.

– Бог имеет множество обличий, Вы учили этому своих детей. Никогда и никто не знает, каким он явит себя людям, - лгать вожаку племени было тяжёлым испытанием для Гудвина. Он знал, что если обман раскроется, Аввия больше никогда не сможет быть его невестой. Но мысль о том, что взрыв уничтожит всё и всех, исчерпывали любые другие идеи. Божество всегда было священно и главенствующее в племенных семьях Оаро и Окка. Сейчас, Гудвин был как никогда прав в своей лжи.

– Если он в Храме, нашему народу нечего бояться.

– Вера – залог жизни. Войдя в храм, Бог её разрушает…

– Значит, больше нельзя верить? – Рудо отчаянно пытался уловить смысл того, что ему говорил Гудвин.
– Вы любите свой народ, значит должны верить в него. Со мной говорите потому, что не можете прогнать, да и не хотите. Бог с нами, нужно только дать ему возможность сказать своё веское слово. Но зачем ждать, пока всё рухнет и исчезнет с лица земли? Иллай говорит с Богом. Именно он пришёл к нам вместе с ним. Люди должны услышать его, если вера в их сердцах всё ещё жива.

– Она жива… - Рудо тяжело вздохнул. – Мне очень хочется верить тебе, Гудвин, но я боюсь, что ты окажешься лишь слабым напоминанием о том, что я слишком добр к простым смертным.

– Вы видели меня в первый день моего появления на острове, Вы видите меня сейчас в ряду таких же племенных жителей. Скажите мне, что изменилось?

– Ты стал рассудительней.

– Только не говорите, что это плохо.

– Нет, - Старик доброжелательно улыбнулся. – Это хорошо, но ты не станешь мудрецом, когда достигнешь нужного возраста. У тебя не та кровь.

– Мне не хочется думать об этом сейчас, – Купер пожал плечами. – Всё, чего я хочу, это заставить людей уйти за Иллаем. Ему это необходимо, мне это необходимо, и Богу это необходимо. Последнее слово за Вами.

– Если Бог считает, что я должен решить судьбу людей племени, я согласен довериться тебе, и пусть Камал остаётся один на один со своими убеждениями.

– Сейчас Вы рассуждаете как мудрец.

– Полагаю, моя вера в Бога не разрушится от того, что Бог стал смертным…

***

– Камал принял меня в свою семью, потому что ему понравилась моя история. Так он сказал. А я солгал. Ничего из того, что я рассказывал, не было. Всё, что мне было нужно – это счастье моей жены. Если она делала выбор, я соглашался с ним. В этом смысл любви. Не так ли?

– Боюсь у нас слишком разные представления о любви… - эксперт невольно вернулся мыслями к Джиллиан. Его беспокоило её состояние. Её мысли. Прекрасно зная, как Фостер относится к таким вот импровизациям в его исполнении, не трудно было предугадать, какие чувства переполняют её в данный момент.

– О любви не может быть разных представлений. Но у меня есть предположение!
– Рокфор нервно повёл плечом и взглянул на задумавшегося Лайтмана. – Ты никого не любишь, поэтому считаешь, что любовь проявляется по-разному.

– Или же ты принимаешь за любовь какое-то другое чувство. Привязанность, зависимость.

– Ты не мой психотерапевт!
– террорист поджал губы, задержав на мгновение дыхание.
– Я знаю, о чём говорю. Я люблю свою жену, лучшее доказательство моих чувств перед тобой. Я здесь!