На прорыв времени! Дилогия
Шрифт:
«Привыкли уже бить их безнаказанно, – командир покачал головой, не прекращая высматривать танки противника. – Вот и начинаем потихонечку по башке получать».
– Цель, спра…
– Вижу, – не дал договорить наводчику Степан.
– Короткая… Огонь!
Бронебойный подкалиберный снаряд, с огромной скоростью преодолев разделяющее противников расстояние, с легкостью пробил броню некстати вылезшего из укрытия «Першинга».
Неожиданно танк вздрогнул и загудел, словно по нему ударили огромной кувалдой.
– Откуда? – проорал Нетудыхата, пытаясь высмотреть невидимого
Наводчик ничего не ответил, сосредоточенно пялясь в прицел.
«Шерман», выехавший из-за невысокого пологого холма, успел выстрелить еще дважды, прежде чем «рысь» сержанта ответила. Высокий силуэт американского танка не позволил ему вовремя укрыться, а потому первое же попадание оказалось для него фатальным. Мощнейший «лом» пробил «светлячка» практически насквозь, оставив в корпусе огромную уродливую дыру.
– Фугас давай… – и, дождавшись грохота досылателя, старший сержант выстрелил в замеченный им бронетранспортер, ссаживающий солдат в полутора километрах от столкновения.
Невдалеке один за другим начали вырастать облака разрывов – в дело вступила американская артиллерия.
– Урраааааааа! – рев атакующей советской пехоты, под прикрытием танков и тяжелых БМП приблизившейся к позициям войск Альянса, был слышен даже сквозь канонаду.
Мощно ухнули орудия тяжелых самоходок, посылающих снаряд за снарядом в направлении выявленных батарей.
Высоко в небе схлестнулись советские «лавки» и «мигари» с американскими «кобылами» и английскими «фуриями», расчерчивая синеву черным дымом горящих обломков, трассерами многочисленных очередей и инверсионными следами реактивных двигателей.
Внезапно один из каменистых холмов, редко покрытых пожухлой, выгоревшей на солнце травой, буквально взорвался – союзные «Грады» и «катюши», получив указания от передовых частей, нанесли смертельный удар по ДОТам и траншеям врага.
– Пулемету хана, – меланхолично прокомментировал заряжающий еще один удар по танку, заставивший вздрогнуть того буквально всем корпусом.
– На хрен! Фугас! Корот… к черту, будем с ходу, огонь!
– Цель! «Вася»!! – не успевший еще толком-то и появиться на фронте, «Вашингтон» уже, однако, получил прозвище.
– Бронебойный! Быстро! Давай, давай, давай!! Ну!!
– Огонь… да мать вашу, промах! Еще! Млять, он нас попалил… быстро, быстро, давай…
Вылезший словно из ниоткуда (а на самом деле – из замаскированного капонира) «американец» управлялся опытным экипажем и второго шанса на выстрел не дал, всадив тупоголовый бронебойный снаряд прямиком в башню советского танка.
Расстояние было слишком мало, а потому даже крепкая броня Р-45 справиться с такой вот «неприятностью» не смогла.
«Вася» провоевал недолго, попав под удар звена восьмых «сушек», успев, однако, сжечь еще три БМП и пару бронетранспортеров, прежде чем оказался обездвижен близким разрывом тяжелого «чемодана» от советского «зверобоя», разом став легкой жертвой летающих хищников.
Из экипажа старшего сержанта выжил лишь только механик-водитель, молодой парнишка из Таганрога, много
лет спустя ставший знаменитым режиссером, прославившимся своими фильмами о войне…2 февраля 1947 года. США, Хьюстон
– Мы проигрываем войну, – высокий худощавый человек мрачно посмотрел на своих… коллег, пожалуй.
Спорить никто не стал. Поражение следовало за поражением, отступление за отступлением, ситуация становилась все хуже и хуже.
Тяжелейшее положение войск Альянса на Ближнем Востоке буквально вопило: «Сдавайтесь!» – но признавать поражения в Вашингтоне не умели.
Но очередной успех советских и, в некоторой степени, немецких и даже китайских войск был не столь болезненным, сколь успех армий Альверде. Президентэ, переломив ход сражения за Рио-де-Жанейро, фактически уничтожил последний плацдарм Альянса на своей территории, поставив временное правительство на грань катастрофы. Поражение от вчерашней полуколонии нельзя было объяснить обычными пропагандистскими штампами, а потому в головы простых людей все больше закрадывалась мысль о ненужности и даже вредности войны против всего мира.
О, здесь можно было бы возразить, вспомнив про Британию, Австралию, Новую Зеландию, Канаду и многочисленные колонии англичан, но только вот джентльмены из самой метрополии уже проклинали тот день, когда поддались на уговоры «кузенов» и позволили втянуть себя в войну.
«Скальпель» фактически отрезал Британские острова от внешнего мира, а регулярные бомбардировки методично уничтожали систему ПВО, промышленность и инфраструктуру. Масштабного голода там пока еще не было, но до его появления оставалось недолго.
Рано или поздно – причем скорее рано, – но у Англии не останется иного выхода, как сдаться. И выглядит сомнительным тот факт, что ее доминионы будут сражаться в условиях капитулировавшей метрополии.
И тогда у США не останется союзников вообще.
– Мы еще пока можем сражаться, – наконец прокомментировал коротышка.
– Отбиваться, вы имеете в виду. Нас даже Альверде отпинать умудрился, – худой старик горько усмехнулся.
– Только лишь потому, что наши лучшие войска застряли в Африке и на Ближнем Востоке, – коротышка, заметно сбросивший вес за последние несколько месяцев, не согласился.
– Это уже неважно. К тому моменту, как мы восстановим потери на Евроазиатском ТВД, этот бразильский мерзавец будет достаточно силен, чтобы мы оказались беспомощны. Уж поверьте, и немцы, и русские с радостью ему в этом помогут.
– Все равно нас им не достать.
– Сейчас. Но сколько мы продержимся? Да, мы можем стать «крепостью демократии», – явно передразнивая нынешнего президента, заметил старик. – И что? Мы продержимся сколько-десять лет? Пятнадцать? И это еще в лучшем случае. Что помешает коммунистам организовать плацдарм в Южной Америке и вторгнуться через перешеек? Природная стеснительность?