На прорыв времени! Дилогия

Капитан усмехнулся. Особая армия, надо же. Вспомнился кипеж, устроенный одним из штабных – военным юристом вроде – по поводу статуса россиян из будущего. Он совершенно случайно был в оперцентре, когда тот докладывался генералам. Интересно, после этого того нигде не было видно…

Воспоминания Антонова прервал шепот сержанта Воронина, сообщившего, что видит штабную машину.

– Готовность. – Тихий шепот в микрофон был прекрасно слышен всем его солдатам.

– Осы, я – Кот, видим цель! – Сообщение вертолетам, стоящим на поляне за пригорком в паре километров от дороги.

– Вас понял. Атака по плану. Подсветка?

– Сержант, подсветка?

– Да, капитан. – Воронин озаботился этим сразу же.

– Кот, мы Осы, цель определена. Выдвигаемся, сейчас вертолетчики снесут все вокруг штабной машины. А затем уже придет очередь Антонова.

И вот тихий гул извещает о приближении вертолетов. Владимир отключил ночное видение. Сейчас здесь станет светло, как днем.

Немцы тоже были не глухими и достаточно быстро сообразили, что сейчас будет. Только не представляли масштабов…

Несколько десятков эрэсов рвануло прямо посреди колонны, после чего пушки и пулеметы добавили хаоса в еще недавно стройные ряды немцев. Разворот, второй заход, и вертолеты отходят наводить шороху в другой части колонны. Вторая группа висит неподалеку, поливая огнем немцев с другой стороны, чтобы не дать им прийти на помощь своим собратьям.

– Вперед! – Антонов бросил свое тело в означенном направлении.

Сегодня у него не любимый «Винторез», нет. Сегодня у него обычный для спецподразделений АН-94 с глушителем. Несколько немцев, все еще укрывающихся на земле, умерли, даже не успев осознать, что на смену вертолетам пришла другая опасность. Выдавая короткие двухпатронные очереди, Антонов добежал до означенной машины. К этому времени немцы уже начали понимать, что налет кончился и началась обычная атака. Начали слышаться одиночные ответные выстрелы. С каждой секундой звучащие все чаще.

Водитель штабной машины, увидев выбегающие из дыма фигуры в камуфляже, схватился за кобуру. Владимир всадил в него очередь прямо сквозь лобовое стекло. Сидевшего в салоне офицера вырубил подбежавший с другой стороны Абдулов.

– Вытаскивай его, быстрее! – проорал Антонов сержанту, поливая огнем залегших немцев. Те уже умудрились достать и установить пулемет и теперь заряжали ленту. Еще несколько секунд, и здесь станет совсем жарко.

– Прикрытие! – Разрядив в сторону пулеметчиков подствольник, Владимир начал отход. В ту же секунду из леса застучал противопехотный автоматический гранатомет. Несколько автоматов были бы не слышны в этом грохоте даже и без глушителей.

Абдулов, тащивший на себе немецкого офицера, уже скрывался в лесу. Владимир был уже рядом, когда по его руке чиркнула пуля.

– Черт! Осы, накройте их! – Отходившие группы уже не видели атаки второй группы вертолетов, превративших еще одну часть колонны в полыхающий костер.

Стремительный бег сквозь лес к поляне, на которой их дожидается уже раскручивающий винты универсал. Рука болела все сильнее, и Владимир приостановился, чтобы наскоро перетянуть ее жгутом. Метрах в двухстах-трехстах позади грохнул взрыв – ага, заготовленные заранее подарки, в виде растяжек, даром не прошли.

Выбегающие на поляну немцы увидели поднимающийся в воздух странный летательный аппарат. Пальнув по нему из винтовок, они добились залпа из пулеметов и пушек в свою сторону. Выжившие уже не стреляли вслед стремительно удаляющемуся вертолету.

12 июля 1941 года.

Медсанчасть в расположении 1-й Особой механизированной бригады РВГК.

– Ну что, герой? Как самочувствие? – Зашедший к Антонову Ледников, увидев, что тот собирается встать, жестом приказал ему лежать.

– Нормально, товарищ генерал армии. Царапина.

– Ага, царапина, конечно. Из винтовки пулю отхватил в руку, от потери крови чуть не помер, а все туда же, «царапина»! – Ледников укоризненно покачал головой. – Ты хоть знаешь, кого притащил?

– Никак нет, товарищ генерал армии. И это не совсем я его притащил, непосредственно его нес сержант Абдулов.

– Ты понял, что я имею в виду. А притащил ты мне, сынок, ну, правда, не совсем мне, а скорее товарищам из Генерального штаба, так вот, притащил ты генерала Гея, тьфу, Гейера, мать его, фон Швеппенбурга, командующего двадцать четвертым танковым корпусом вермахта. Так что крути дырку под орден. Ну а медаль «За отвагу» я тебе гарантирую.

– Служу Рос… Советскому Союзу!

– Так что отдыхай давай, капитан! – Ледников ободряюще похлопал его по плечу, пожал руку и вышел из палаты.

Смотря на закрывающуюся за генералом дверь, Владимир вдруг почувствовал усталость. Усталость не физическую – та была привычной, а моральную. Последние недели он старательно пытался не думать об оставленной там, в будущем (или в прошлом?), невесте, так некстати поехавшей к матери в Питер. Не думал потому, что мысль о том, что он ее больше никогда не увидит, причиняла почти физическую боль. И вот сейчас вдруг накатила тоска. Достав из тумбочки фотографию, Владимир еще долго смотрел на лицо своей любимой женщины…

На следующий день у него в палате появился сосед. Лейтенант Торчок умудрился сломать ногу на ровном месте – упав. И теперь горько сожалел, что не сможет еще долгое время принимать участие в соревнованиях по уничтожению фашистов. Довольно быстро разговорились и перешли на «ты».

– Вов, а ты слышал, чего позавчера наши связисты учудили, совместно с вертолетчиками? Ледников, говорят, ржал так, что ему плохо стало.

– Нет, как-то не до этого было. – Антонов с интересом посмотрел на Леонида.

– Ну, когда эсэсовцы сдавались, кто-то из связистов, глушивших эфир, предложил вместо помех кое-что другое передать.

– Мат, что ли? Или что-то подобное?

– Не-а. Он «Рамштайн» им врубил. «Ду хаст мищ». Представляешь рожи немецких радистов, когда они это услышали? – Торчок хохотнул.

Антонов улыбнулся:

– А вертолетчики?

– А им идея понравилась. Когда вы уже смывались, они то же самое через динамики врубили. Ну и «Ангела». А потом, когда уже заканчивали, «Полет Валькирий» Вагнера. Кто-то из них «Апокалипсис сегодня» больно любит. Ледников, когда узнал, сначала наорал, а потом вдруг как начнет ржать. – Долговязый лейтенант размахивал руками, словно пытался изобразить мельницу. – Он потом еще сказал, что подумает о том, чтобы сделать подобное «психологическое воздействие» постоянным.

– Капитан Антонов? – На пороге появился Кормильцев.

– Так точно.

– Завтра вы поедете в Москву с генералом Ледниковым.

– Так точно. Разрешите вопрос? – Владимир весьма удивился этому известию.

– Давай уже, герой.

– А почему? В смысле, чего мне в Москве делать?

– Товарищ Сталин генерала Ледникова награждать будет. Лично. Ну и тебя заодно. Точнее, награждать будет Калинин, а Сталин при сем будет присутствовать. Так что готовься. Сейчас врач придет, тебя выписывать. Удачно съездить, капитан.