На распутье

Троцкий соглашался на эту уступку крестьянству ради оптимизации системы управления и использования рыночных методов хозяйствования для приспособления крестьянского хозяйства к потребностям крупной промышленности¹⁷. Для позиции Л. Д. Троцкого показательно письмо (февраль 1921 г.), в котором выход из возникшего кризиса он видел в налаживании работы хозяйственного аппарата, но не считал, что настало время что-либо менять в межклассовых отношениях. Решение проблемы он, как и раньше, усматривал в реорганизации системы управления и в усилении плановых начал в народном хозяйстве¹⁸.

И Ленин, и Троцкий говорили о нэпе, как об отступлении, но понимали это отступление совершенно различно. В. И. Ленин – как тактический манёвр для укрепления связей со стратегическим союзником, от достижения политического соглашения и установления экономического сотрудничества с которым зависит судьба революции. Троцкий это отступление трактует как отступление от методов хозяйствования, свойственных социализму, к капиталистическим методам хозяйствования.

Эти разногласия, вполне обозначившиеся в самых первых предложениях Троцкого и Ленина относящихся к новой экономической политике, не позволяют говорить не только о тождестве, но даже и близости взглядов В. И. Ленина и Л. Д. Троцкого на нэп.

Правда, нет оснований переоценивать политическое значение этих разногласий в период принятия нэпа. Об этом говорит тот факт, что Троцкий принял предложения Ленина и голосовал на X съезде РКП(б) за них. Почему? Думается, потому, что он, с одной стороны, видел в ленинских предложениях шаг в том же направлении, в котором предлагал двигаться сам, а с другой – надеялся на то, что в дальнейшем ему удастся скорректировать нэп в соответствии со своими представлениями о нём. Возможно, этому способствовало то обстоятельство, что сам В. И. Ленин в это время определённо проводил связь между нэпом и политикой 1918 г., принципиальные идеи которой он сформулировал в своей брошюре «Очередные задачи советской власти» и ряде других работ и выступлений этого времени, в которых большое внимание было уделено госкапитализму¹⁹. Л. Д. Троцкий был согласен с той политикой, во всяком случае, среди её принципиальных критиков он не был замечен.

Можно сказать, что в троцкистской интерпретации нэп – это, в значительной мере, та же ленинская программа весны 1918 г.²⁰, скорректированная собственными предложениями так, чтобы обеспечить первоочередное восстановление крупной промышленности за счёт обеспечения поступления продуктов из деревни с помощью стимулирования отдельных крестьянских хозяйств как в отношении увеличения их производства, так и сдачи части их государству в виде налога. Об известной близости их взглядов на нэп говорит совпадение некоторых оценок его, как политической тактики и совокупности методов хозяйствования, присущих переходному от капитализма к социализму периоду.

Однако, поскольку эти совпадения не затрагивали сущности нэпа как политики, направленной на обеспечение соглашения с крестьянством, то они, при всей их важности, не могли предотвратить нарастания расхождений между В. И. Лениным и Л. Д. Троцким по мере того, как в процессе осуществления новой экономической политики от общих идей переходили к выработке конкретных экономических планов и созданию хозяйственного механизма, отвечающего её условиям и целям. В ходе этой работы разногласия Ленина и Троцкого в вопросах, относящихся к пониманию социально-политической сущности нэпа, стали приобретать всё большее значение и предопределили обострение борьбы, которая развернулись по вопросам тактики восстановления народного хозяйства, по вопросу о методах и системе управления, необходимых для решения насущных и перспективных задач развития экономики и революции.

До перехода к нэпу считалось само собой разумеющимся, что в первую очередь должна быть восстановлена крупная промышленность как основа социалистической экономики, и уже потом осуществлено восстановление и техническая реконструкция сельского хозяйства. Однако уже в первом предложении Ленина (8 февраля 1921 г.) фактически содержалось признание неизбежности изменения тактики: необходимости первоочередного восстановления сельского хозяйства как задачи совершенно неотложной, в решении которой крупная промышленность сразу помочь сельскому хозяйству не могла. Вслед за этим В. И. Ленин начал развивать мысли о необходимости отказаться от прежнего плана восстановления народного хозяйства, верного в принципе, но неосуществимого в реальных условиях начала 1920-х гг., о необходимости принятия новой тактики восстановления народного хозяйства, при которой восстановление промышленности следовало за восстановлением сельского хозяйства, а не предшествовало ему²¹. Троцкий, напротив, настаивал на сохранении прежней тактики («Тезисы о проведении в жизнь начал новой экономической политики». 7 августа 1921 г.): «При новом курсе, как и при старом, главной задачей является восстановление и укрепление крупной национализированной промышленности (выделено авт. – B.C.)»²². Пленум ЦК не поддержал Троцкого.

Следовательно, у В. И. Ленина интересы немедленной нормализации отношений с крестьянством определяли смысл и реальное наполнение нэпа, являлись причиной перехода к ней и её оправданием, а у Л. Д. Троцкого нормализация отношений с крестьянством, удовлетворение его экономического интереса должно было стать следствием длительного процесса восстановления крупной промышленности.

Из разного понимания сущности и предназначения нэпа, из разных представлений о тактике восстановления народного хозяйства проистекали разногласия Ленина и Троцкого в вопросах, касающихся роли и места плана и рынка и соответствующей перестройки хозяйственного механизма.

Если в первую очередь восстанавливать сельское хозяйство, то, естественно, планирование теряло прежнее значение, сокращалась его сфера, изменялись задачи, а роль рыночных рычагов в экономике, наоборот, возрастала в той мере, в какой это требовалось для оживления сельскохозяйственного производства и установления экономической смычки между городом и деревней.

Отсюда требование В. И. Ленина, чтобы Госплан, планируя «основы общегосударственного хозяйственного плана на ближайший период, год или два», брал «за исходный пункт» «продовольствие», лимитирующее развитие других отраслей, и «особое внимание» обратил на «промышленность, дающую предметы, годные для обмена на хлеб» (жирный курсив авт. – B.C.)²³. Предоставление хозяйственной самостоятельности промышленным предприятиям ограничивало роль оперативного планирования в промышленности и народном хозяйстве. Отсюда неизбежное превращение Госплана из органа оперативного планирования в экспертную комиссию при Совете Труда и Обороны РСФСР (СТО РСФСР)²⁴.

Если же в первую очередь восстанавливать крупную национализированную промышленность, то методы директивного планирования должны не только сохранять свое значение, но и усиливаться, чтобы не только обеспечить руководство крупной государственной промышленностью, но и подчинение работы всех секторов народного хозяйства её интересам. Именно такого мнения придерживался Л. Д. Троцкий²⁵, который очень низко оценивал план ГОЭЛРО, отрицая его именно как план, следовательно, отрицал наличие перспективного плана²⁶. Он был против ленинского предложения о преобразовании Госплана, требуя предоставить Госплану право «идейно, организационно руководить выработкой, проверкой, регулировкой осуществления хозяйственного плана изо дня в день, из часа в час». Причем, и планирование и плановое руководство должно было осуществляться не в интересах восстановления сельского хозяйства и экономической связи между городом и деревней, в первую очередь, а «под углом зрения крупной государственной промышленности»²⁷. Именно в это время и в связи с этими разногласиями с В. И. Лениным и его сторонниками по вопросам нэпа, он изрек свой «знаменитый» прогноз: кукушка, де, уже прокуковала близкую гибель советской власти²⁸.

Осенью 1921 г. стало ясно, что произведенная уступка крестьянству оказалась недостаточной, что стихию капиталистических отношений в рамках госкапитализма удержать не удается, что хозяйственная жизнь перехлёстывает через установленные для неё рамки. Приходилось признавать то, что получилось – свободу торговли, возможность допущения которой категорически отрицалась весной 1921 г. В. И. Ленин признавал: «Товарообмен сорвался: сорвался в том смысле, что он вылился в куплю-продажу… частный рынок оказался сильнее нас, и вместо товарообмена получилась обыкновенная купля-продажа, торговля»²⁹. Признание этого факта означало, что расчёты Ленина ограничить торговлю с помощью механизмов госкапитализма, которые легли в основу решений X съезда РКП(б), оказались ошибочными. По крайней мере, в этой ситуации.

Предстояло сделать выбор: дать бой на ранее занятых позициях, т. е. препятствовать, как можно, развитию свободной торговли и стихии рынка или отступить ещё. В первом случае следовало с помощью оперативного планирования поставить под контроль формирующийся рынок, подчинив крестьянское хозяйство и товарооборот интересам восстановления крупной промышленности. Это, фактически, означало бы отказ от принятого варианта нэпа и определенный шаг назад – к политике «военного коммунизма», к тем вариантам замены продразвёрстки продналогом, которые В. И. Ленин предлагал в ноябре 1920 г., или даже к предложениям Троцкого начала 1920 г. Во втором случае следовало не только признать факт установления свободной торговли, но и сообразовать свои действия с ним. Это тоже фактически означало отказ от первоначального принятого варианта нэпа и шаг от него, но шаг в другом направлении – в направлении развития общей, положенной в основу его, идеи, а не отказа от неё.