На рубежах Среднерусья

— Здравствуйте. Недосуг мне было заглянуть в штаб, тем более в политотдел. Комфронтом поставил срочную и нелегкую задачу, — первым заговорил Катуков.

— Понимаю. Но с НП-то можно было хотя бы позвонить и сориентировать меня в ней? — с мягким упреком спросил Попель.

— Надо было, — согласился Катуков, еще не обретший в полной мере того самого единоначалия, которое вытекало из решения ЦК.

Попель, услышав в голосе Катукова намерения ставить себя выше члена Военного Совета армии, примирительно предложил:

— Может быть, нам пора заменить «вы» на «ты»?

— Я не против, но побеседовать с переходом на «ты» не позволяет обстановка. Противник так разорвал Шестую армию, а личный состав ее пережил столько потрясений, что нам надобно заново узнать, на что он способен, какие задачи могут оказаться преувеличенными, со всеми вытекающими из этого последствиями.

Попель поджал губы. Просьба командарма, конечно, обоснованная, но тон ее… больше похож на приказ.

— Что, не товарищеская просьба?

— Да нет. Моя обязанность быть там, где тонко. Тональность ее…

— Обращать внимание на такую чепуху, когда под ногами земля горит… И не так скоро придушим ее поджигателя.

— Ладно. Ради дела замнем первую размолвку.

— Согласен.

— Так куда мне мчаться?

— Побывай у Чистякова, узнай его оценку состояния войск, затем загляни к Гетману. Он танкист гордый и может проявить излишнюю самостоятельность, когда будет получать от Чистякова-пехотинца боевые задачи. Пусть гордится не званием танкиста, а тем, что на его плечи подвешивают фланговые с его корпусом дивизии и две бригады десятого танкового. Эти силы должны предотвратить прорыв вражеских танковых дивизий к западу. А вдоль шоссе я постараюсь укротить продвижение дивизий Хауссара к Обояни. В его корпусе зверюг побольше, да и личный состав почти поголовно гитлеровцы. К тому же ему могут подбросить бригаду «пантер». Тоже голыми руками не возьмешь.

— Задача ясна — обсуждению не подлежит, Михаил Ефимович.

— Вот мы и перешли на «ты».

10

Личная смелость высших военачальников и политработников в верхах оценивалась очень высоко. За ее проявление многое прощалось, и Хрущев решил проехать к Катукову, НП которого находился в зоне интенсивного огня противника.

Оставив машину в овраге, Хрущев в сопровождении порученца, адъютанта и врача прошел к блиндажу, вблизи которого стоял «КВ» с номером командарма. Войдя в блиндаж, вяло поздоровался и, опершись ладонями на округлые колени, будто за дорогу устал, опустился на крестьянскую табуретку.

— Ну, что у вас, товарищ Катуков?

— Стараемся не пропустить корпус СС к тыловой полосе. Сорок восьмой остановлен на всем фронте его атак.

— Надо так же было поступать и с фашистским.

— Фашистский зубастый. У него «тигры», «слоны» и «пантеры» вооружены пушками, которые пробивают броню наших на километр и более. К тому же в его состав включили бригаду «пантер». Они мало чем отличаются от «тигров», — уточнил Катуков на случай, если Хрущев еще не изучил крепость новых немецких танков. — И еще. У немецких танков особые прицелы. С ними они выцеливают наши в полутьме и бьют почти без промахов. Сам в этом убедился минувшими ночами. Особенно вредные «слоны», то бишь самоходки по названию «Фердинанды».

— Не паникуйте! Со следующего месяца начнете получать танк «Иосиф Сталин» и самоходки, вооруженные «сотками». Способны прошивать броню и «тигров» и «слонов». Выше голову!

— Опускать голову нам не положено.

Своими ответами Катуков подделывался под простачка — начальству, нравились выходцы из народа, и оно легче прощало погрешности.

— Раз не опускаете голову, не опускайте долу и глаза, — употребил украинское слово Хрущев. — Хотя ваши войска уже изрядно отошли, но я убедился — стояли насмерть и потому, несмотря на немалые потери, не позволили могучим танкам немцев насквозь протаранить вашу оборону. Так держаться и дальше! Пусть ваши бойцы и командиры лупят немцев еще крепче. Я проеду в ваш политотдел и настрою его работников на боевой лад. И чтобы этот лад они внесли в сознание бойцов и командиров. Как? Удержитесь?

— Обещать не в моих правилах. Я уже говорил: противник зубастый, умеет воевать и губить наших бойцов и командиров. Там, где наносит изрядные потери, в обороне возникают слабости. Не всегда успеваешь залатать-заштопать.

— У вас, Михаил Ефимович, такой боевой опыт! А какие танкисты! Сплошь герои!

— Мой опыт — бригадный, отчасти корпусной, а у армии совсем другие масштабы. Полосу обороны взглядом не окинешь, на всех участках обороны ход боев не узнаешь и не оценишь. Армия — не лошадка, а целый табун, ею надо управлять по-особому.

— Но ведь получается.

— Пока получалось, но не совсем.

— Уверен, получится.

Пожав Катукову руку, Хрущев направился к ходу сообщения, уверенный в том, что нужное сделал, и сделал как надо, а остальное — дело подчиненных. Ему же, члену Политбюро, в зоне огня долго находиться нельзя. Может скосить или искалечить шальной снаряд. К своей машине, спрятанной в пологом овраге, он заспешил без угрызения совести.

11

Анализ темпов наступления, проводимых перегруппировок, открытых разговоров по радиостанциям позволил Катукову и его штабу прийти к заключению, что для продолжения наступления Манштейн и Гот поставили командармам танковых корпусов жесткие задачи: к исходу дня продвинуться к тыловому рубежу обороны русских и как можно глубже вклиниться в него, чтобы на четвертый день прорыва образовать в обороне русских обширную брешь, которая позволила бы перейти к маневренным действиям, в ходе которых намечалось вместе с армейской группой «Кампф» окружить силы Воронежского фронта. Быстрый разгром их создает благоприятные предпосылки для рывка к Курску.

При выполнении полученных задач командирам немецких соединений представлялась немалая самостоятельность. И оба комкора сочли целесообразным возобновить наступление в разное время. Это позволило им согласовать действия своих дивизий в зависимости от положения и состояния своих частей и средств усиления. К тому же 48-й корпус явно отклонился к западу, и его войскам не требовалось добиваться синхронности в действиях с корпусом СС.

Судя по количеству истребителей и типам бомбардировщиков, прикинул на глаз Катуков, наступление корпусов Гота поддерживают авиационные силы не только групп армий «Юг», но и резерва главного командования. Количество артиллерии тоже возросло. Но поскольку фронт ведения прорыва увеличился, в артподготовке возникли заметные разрывы. На стыках корпусов, особенно с пехотными, огонь вообще не велся или велся так себе — беспокоящий, разорванными заборами. Перед эсэсовским корпусом таких заборов виделось два, перед 48-м — три, перед 52-м армейским — один. Это обстоятельство и несостыковка во времени лишили артподготовку корпусов звуковой мощи первого дня операции. Отсюда солдатам армии легче будет ее перенести.

В полосах наступления корпусов атака началась вроде бы сплошным фронтом. Танки и пехота овладели двумя траншеями и стали не особенно ходко продвигаться дальше. Только теперь обозначились клинья. В них основную силу представляли таранные группы. Ими атакующие изогнули линию обороны, кое-где даже прорвали ее. Вероятно, думал Катуков, командиры немецких корпусов задумали разорвать оборону на куски и кусочки и тем лишить ее крепости. Присмотрелся к фронту атаки — ан нет: опорные пункты танковых и мотострелковых рот держались, разрывая линии атакующих. И те танки, что продвигались глубже других, попадали под фланговый огонь и горели от бронебойных, подкалиберных и кумулятивных снарядов.

Недоброе известие пришло из 3-го механизированного: таранная группа корпуса СС подошла к Кочетовке и вот-вот вклинится в третью полосу обороны.

Катуков немедля вызвал на переговоры комкора:

— Как собираешься остановить таранную группу?

— Собираюсь нанести контратаку ей во фланг резервной танковой бригадой. Прошу утвердить такое решение.

— Утвердить, когда клин лишь только обозначился, а подбитые тяжелые машины на пальцах можно сосчитать.

— Но может прерваться с вами связь.