На рубеже веков. Дневник ректора

21 декабря, четверг. Спор с А.И. об образовании. Не приехало ТВ об экзаменах. Тесты или экзамены. Нет письма из министерства. Письмо Мише Сукернику Разговор о дневнике. Визит в «Труд» на фотографирование. Шампанское, бокалы, мандарины. Юферова. 100 тыс. экз. в Узбекистане. Спектакль в институте по Ионеско. Дима Дерепа. Моя речь.

Годовой рейтинг для «Труда»:

«Наше телевидение, безусловно, лучшее в мире, может только восхищать».

Улыбающиеся лица детей;

доброжелательные и спокойные политические деятели, в речах которых не наигранная уверенность, умеющие держать слово и делать дело;

старики и старухи мирно и достойно доживающие свою жизнь, которая и в старости наполнена и содержательна;

уверенные лица молодежи, знающей, что за ней будущее и твердо верующей в него;

благородные лица крестьян — это цвет нации, — людей понимающих счастье жить и работать на земле;

здоровые и ухоженные солдаты и офицеры армии, стоящей на страже обильной и многосильной родины;

студенты, торопящиеся из светлых аудиторий на стадионы, в библиотеки, театры, на дискотеки, уверенные, что каждый после окончания вуза найдет себе работу по сердцу;

ученые, склоняющие над книгами, работающие в огромных лабораториях со сложнейшими приборами;

новые плотины, огромные домны, изобильные леса, поднимающуюся природу, приумножающееся богатство простого человека;

простого, умного, счастливого рабочего;

спектакль МХАТа имени Горького, спектакль МХАТа имени Чехова

а также многого другого, что составляет смысл и содержание человеческой жизни, — в этом году на экране телевидения я не видел. И это меня удивляет.

Уверяю, как только перестанут мелькать, сразу забудутся Жириновский, Немцов, Хакамада, прораб перестройки Яковлев, Строев, Зюганов, Селезнев, Илюхин и даже депутат Шандыбин, и адвокат Генри Резник, но до сих пор помнится звеняще-детский голосок Бабановой и милые ухмылки Бориса Андреева».

22 декабря, пятница. Вечером в Дубовом зале ресторана Дома литераторов состоялась церемония объявления лауреатов Независимой литературной премии «Дебют». Здесь пять номинаций: «крупная проза», «малая проза», «крупная поэтическая форма», «малая поэтическая форма», «драматическое произведение». Денежное выражение по каждой номинации — 20000 долларов. Это лауреату, дипломантам, их двое или трое по каждой номинации дают ценный подарок. Самое главное — награждаются только литераторы, не достигшие 25 лет. В этом смысле это очень важная премия, хотя в наше время это ничего не решает. Не решает даже скандал, если его поднимает молодой писатель. Литература и известность вызревают как-то сами по себе, будто на молекулярном уровне просачиваются в мир.

Я был зван, наверное, исходя из того, что трое институтских ребят стали дипломантами этого конкурса и потому, что в хороших отношениях с Эдвардом Радзинским. Эдвард с большим вкусом причесан, его пламенные волосы старательно маскируют начавшийся обнажаться затылок. Он в этом году глава Попечительского совета, а вот жюри возглавляет Дмитрий Липскеров, который является и автором всей этой идеи. В жюри все люди модные: Ольга Славникова, Вячеслав Курицын, Бахыт Кенжеев. Но лучше бы устроители не делали свой маленькой программки, в которой все написали про себя. Дмитрий Липскеров — «открыл в Москве три ресторана», «с 1991 по 1993 год жил в Америке». Бахыт Кенжеев — «сейчас живет в Канаде, работает переводчиком в Международном Валютном Фонде». Вот кто нам всегда дает деньги. Об Ольге Славниковой и Славе Курицыне я уже в дневнике писал. Интересно, что Слава пришел на этот вечер в галабие — длинной рубахе, в которой обычно ходят на Востоке.

Вся церемония проходила в том самом Дубовом зале, где в прошлом проходили все пленумы, лежали все знаменитые покойники, протекали все «судьбоносные» партсобрания. Аперитив все получали в каминной гостиной, где раньше находилось партбюро. Здесь все теперь затянули шелком, в камине, сохранившемся еще с прошлый лет, помню его, пылали березовые поленья Я отчетливо представляю себе длинный стол, который стоял здесь раньше, а в торце стола себя, принимающего партвзносы. На писателей я тогда смотрел снизу вверх. Для меня было большой честью, что я расписывался в партбилетах, да и просто с ними разговаривал и их видел. Стаднюк, Борщаговский, Бакланов, со многими другими я впервые разговаривал именно здесь.

Играли два оркестра. Была умопомрачительная еда, которой знаменит ресторан Дома. Многим из присутствующих ребят такой еды больше попробовать не удастся. Попутно вспомнил о том, как на съезде только что об этом ресторане и Доме говорили. Остался последний срок… «Новая литература» ворвалась в зал откуда-то слева, такая живая очень выразительная толпа. Василий Сигарев из Нижнего Тагила получил премию по номинации «Драматургия», за «Крупную прозу» — москвичи-соавторы Сергей Сакин и Павел Тетерский. «Крупная поэтическая форма» — Екатерина Боярских из Иркутска, а за «Малую поэтическую форму» и «Малую прозу» наградили Данила Давыдова и Кирилла Ратникова, москвичей.

24 декабря, воскресенье. Два дня сидел за компьютером, правил дневники. Мне их через пару месяцев сдавать. Обещали 30 тысяч сразу, и потом процент от тиража. В принципе, почти обдираловка.

Вечером созвонился с Е.А.Евтушенко, во вторник он обещал выступить у меня на семинаре. Здесь двойной расчет: и мне надо что-то писать в дневник, и моим мальчикам и девочкам нужно тоже набираться впечатлений.

25 декабря, понедельник. В городе много говорят о нападении на Иосифа Орджоникидзе. Сегодня по радио передали такую подробность. Его семья живет в центре, в собственном пятиэтажном особняке. Два этажа находятся под землей. Здесь есть бильярдный зал, сауна и бассейн. За что, как говорится, купил. Вот как опасно быть богатым.

Я жду письма из Министерства, его нет, я невольно волнуюсь, окружающие меня, не подавая вида, тоже волнуются. Вечером звонила Валя. Пришел результат биопсии. Пронесло. Господи! Господи! Господи! Господи! Господи! Господи! Господи!

Вечером Путин беседовал с журналистами. Были Третьяков, Леонов и какая-то очень неумная, но активная женщина, кажется с РТР. Путин говорил очень хорошо и уверенно. Очень часто политические проблемы — это проблемы их наименования, т. е. филологические. Но слишком все у В.В. легко и четко формулируется. Он дает на все удивительно правильные и глубокие ответы.

Для «Правды». На вопрос: «Что день грядущий нам готовит?»

«А ничего особенного, нового век нам и не готовит. Можно, конечно, написать: как огромный, обледеневший паровоз, через мглу и метели, мчится Россия в грядущее. Это правда, Россия всегда в медленном, но нагнетаемом движении. На ее пути были остановки, перрон заполнен, светофор подрагивает, и, вроде бы, машинист уже перестает шуршать в топке… — но опять гудок, и опять помчались.

С удивительным талантом страна умудряется перемалывать все чужое. Она и страдает, и лечится сама по себе. Как собака весной, выскочила на лужок и выбирает только нужную травку. Это неправда, что Россия смолола монархизм, смолола социализм. Одна никуда не денется от высшего авторитета — служения родине, и никуда не денется от своего семейного, коллективистского, начала. Кальвинизм, который высшую идею Бога мог привести в скопидомство и бездуховность, нам не свойствен, недаром цивилизация наша в первую очередь возникла из живого дерева. А уж потом из камня. Было время думать о душе, в первую очередь, сам русский человек был мерилом всего.