На румбе — Полярная звезда

Зная примерные сроки похода, я уже составил список всех именинников, написал письма родным подводников срочной службы и получил от них в свой личный адрес или письма, которые я вручу в дни рождения, или музыкальные приветствия, записанные на пленку или пластинку. Все это потом, в походе, сыграет немаловажную роль в подъеме жизненного тонуса моряков.

Вот уже третий день хожу по квартирам и сегодня надеюсь закончить эту кропотливую, трудоемкую, но очень нужную работу.

Завтра подам в политотдел списки, в которых будут указаны не только дни рождения моряков, но и те краткие, но необходимые сведения, которых люди будут ждать с особым нетерпением. У многих дети учатся в школе, — как-то они закончат очередную четверть? У командира БЧ-4 болеет мать. У боцмана жена должна скоро рожать. Да мало ли что еще волнует моряков?! О самом важном нам сообщат по радио в краткие минуты сеансов радиосвязи.

Хлопотная эта должность — политработник на корабле. Приходится вникать во многое, казалось бы, и не относящееся к кругу твоих забот.

Вот, например, сегодня, прежде чем заняться своими кровными делами, решил зайти в тыл, узнать у начфина, подана ли ему заявка на зарплату экипажу. Это должен был сделать помощник командира. Его обязанность. Но помощник, капитан-лейтенант Караед, на лодке недавно. Еще месяц назад он был командиром минно-торпедной части на другом корабле. Личный состав экипажа знает еще плохо, обязанности свои — недостаточно. Нет, обвинять его в недобросовестности нельзя. Он очень старается, без дела секунды не посидит. Но то, что опытный помощник сделает за день, у него уходит два, а то и три.

Как сейчас вижу его невысокую плотную, ладно скроенную фигуру спортсмена. Он, кстати, борец первого разряда и уже две недели назад, выступая за сборную команду лодки на первенстве соединения, с успехом одолел своих противников, завоевав почетное звание чемпиона. Это подняло его авторитет в нашем, любящем спорт, экипаже. В одном из боевых листков сразу же появился рисунок, на котором изображался помощник, прижимающий коленом к ковру медведя. А сверху подпись: «Караед Паша — гордость наша». Листок имел успех. Говорят, что помощник, увидев его, сказал: «Что за «Паша»? Фамильярность. Листок снять и отдать мне на память».

Мне лично Караед симпатичен. Но проверить его все же надо.

Начфин на мой вопрос ответил сухо, не отрываясь от пухлой ведомости:

— Заявки нет — денег не будет.

— Владимир Борисович, помилуйте, ведь есть еще время…

— Срок выдачи истек вчера, — он поднял строгие глаза, помолчал: — Ладно, сегодня еще приму.

Я, конечно, знал, что он примет заявку и завтра и послезавтра, и сделает все, чтобы наши семьи не остались без денег, но правота оставалась за ним. А мы, выходит, проявили свою недисциплинированность. Пришлось крепко поговорить с помощником.

Он не оправдывался, просто показал мне строчку в списке «Что надо сделать» под пунктом девятым: «дать начфину заявку на деньги».

— Завтра я бы дал обязательно. Да и что им там делать в тылу, как ни нас обеспечивать? Разве не так?

— Не так, — возразил я. — Конечно, они должны нас обеспечивать. Это, как говорит наш начхим, «и ежу ясно». Понятно и то, что не мы для них, а они для нас. Но зачем же добросовестного, пунктуального и дисциплинированного начфина ставить в трудное положение? Ведь у него тоже есть инструкция, за сколько дней он должен подать заявку в банк, чтобы получить довольно крупную сумму. Поставьте себя на его место и тогда поймете свою ошибку.

Забегая вперед, надо сказать, что молодой помощник прислушивался к советам старших и принимал их как руководство к действию. А значит «вмешательство» в его дела шло на пользу и ему и делу.

Выйдя в то утро от начфина, я столкнулся в коридоре с командиром БЧ-5 Алексеем Ивановичем Починщиковым, одним из самых опытных механиков. Недаром боевая часть пять нашей лодки вот уже третий год занимает первое место среди электромеханических боевых частей соединения.

Вид у Починщикова крайне озабоченный.

— Что, Алексей Иванович, такой тревожный взгляд?

— А-а, — отмахнулся он. — С ЗИПом заело. Надо взять про запас кое-что, ведь надолго уходим.

— Ну и что, не дают?

— Нужна подпись флагмеха. А тот говорит: «У вас все выбрано по нормам».

— А в наличии нет? — поинтересовался я.

— Как нет? — вскинулся Починщиков. — Все есть, но не помешает еще.

— Вот что, Алексей Иванович, давай твою заявку. Буду в штабе, зайду к флагмеху.

— Да он и мне бы дал, да говорит — нет.

— Не может быть, чтобы совсем уж ничего не было.

— Так-то оно так… А заявка — вот она.

Починщиков уже заканчивал службу на лодке и после этого похода должен уйти в академию. Мы с грустью думали, что такого механика трудно будет найти.

День выдался «везучий». Не успел войти в штаб, как косом к носу столкнулся с флагмехом.

— А-а, комиссар, какими судьбами?

— Обыкновенными и, как ни странно, к вам Владислав Леонидович.

— Что такое? — удивился он.

— Да так, по старой дружбе. Вы ведь были у нас на лодке первым командиром БЧ-5, подготовили отличную замену, Починщикова. Но теперь и он уходит. Кто-то следующий?

— Это вопрос, — согласился флагмех. — Ну, заходи ко мне, что мы тут в коридоре разговариваем.

Флагмех расчувствовался, вспомнил первые походы, первого командира — Владимира Николаевича Чернавина, ныне известного адмирала, Героя Советского Союза.

— Трудно будет без Алексея Ивановича. Ас своего дела. Уж он-то знает, что и где нужно.

— Знает, — поддакнул я. — Вот только вы ему не даете дополнительных запчастей.

— Так ведь все есть у него! — изумился флагмех.

— Все, да не все, — вытащил я заявку. — Вот тут ваш преемник, ас своего дела, который знает, что и где нужно, написал дополнительный список. Он так надеялся, что вы его поймете.

— Возможно, — согласился флагмех. — Но ведь пока старые.

— А может быть, — предложил я, — мы сделаем так. Вы нам дадите все, что запросил Починщиков, мы же после возвращения из похода, что останется лишнее, вернем.

— Ну да, — рассмеялся флагмех. — Держи карман шире. Ваш механик действует, как невозвратный клапан, пропускает только в одну сторону. Да и ты, комиссар, хитер, подловил меня, простака, а я-то уши развесил. Ну ладно, давай заявку.

Размашистым почерком он наложил нужную резолюцию и, возвращая мне заявку, подмигнул:

— Тебе бы по линии дипломатии идти.

— Отвечу, как Чапаев: «Не могу — языков не знаю».

— Так ли? Вот со мной быстро нашел общий язык, хотя не механик.

— Так мы же свои, чай.

— Свои, свои. Конечно, свои.

Увидев заявку с резолюцией, Алексей Иванович удивился:

— Как это вам удалось?

— Ни в жизнь бы не удалось, если б не вы.

— При чем тут я?

— Да любит вас флагмех. Так и сказал: «Алексею Ивановичу дам, потому как люблю и верю, что надо».