На стороне мертвецов

Митя сиганул прямиком из седла, пошатнулся, едва не упав, и скользя сапогами по остаткам брусчатки, кинулся к ближнему домишке.

— Что ты делаешь? — снова закричал отец, когда Митя саданул каблуком сапога по ржавому замку на двери. Тот лишь громко лязгнул, Митя зарычал, как дикий зверь, и метнулся к автоматону за инструментом.

— Погодь, сынку, зараз я ее… — вдруг прогудел оказавшийся рядом старшина… и двинул в дверь плечом. Сорвавшаяся створка с грохотом рухнула внутрь.

— Михал Михалыч, зачем вы… — начал Мелков.

— Та сдается, хлопец знает, що робыть.

Митя, набычившись как для таранного удара, ринулся внутрь. И встал посреди запыленной комнаты. Его отпустило — мгновенно и сразу. Гул в ушах стих, туман перед глазами развеялся, все стало четким и ясным, и Митя просто стоял, вбирая в себя зрелище, которое после недавней одуряющей мути на краткий миг показалось ему восхитительным! И только задушенный, полный ужаса шепотом за спиной…

— Творец Вседержитель и Кровные Предки!

…заставил его очнуться.

В тонких, похожих на спицы, лучиках света, пробивавшегося сквозь щели закрытых ставен, куча посреди комнаты казалась брошенным тряпьем. И только когда глаза привыкли к сумраку… Мелков ринулся вон, слышно было, как его тошнит за порогом.

Мужчина лежал на полу, глядя в потолок остановившимися пустыми глазами — в напрочь развороченной груди его белел кусок кости. Второй притулился в углу — в некогда дорогом, а ныне изодранном в клочья сюртуке, измаранном кровью белом жилете и даже… в цилиндре, с силой нахлобученном до самых ушей. А у ног его были небрежно брошены останки женщины. Тело с выдранной рукой, и откатившаяся в сторону голова с недлинной темной косой. В застывшем лице не было страха — только растерянность и недоумение.

В пыли вокруг мертвецов отпечатались следы громадных медвежьих лап.

[1] В нашей реальности витальеры, пираты северных морей, появились в 1391 г., во время осады Стокгольма датчанами. Сперва умудрялись под носом у датчан провозить в город провиант, а потом применили свои навыки, чтобы грабить побережья Балтики. Базировались на о. Готланд. Просуществовали до середины XV века.

[2] Есть многое в природе, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам. (англ. В. Шекспир «Гамлет»)

Глава 6. Знакомство в мертвецкой

Красно-золотистые волны жара колыхались вокруг. Воздух был настолько сухим, что дышать им было невозможно — казалось, в рот и нос набивается горчичная бумага. Язык и горло жгло, кожа горела, не выпуская наружу даже капельки пота. Что, конечно, радовало — приличный человек не потеет. Во всяком случае, на людях. И не срывает с себя одежду, каждое прикосновение которой к измученному телу вызывает волну боли. И не облизывает пересохшие, потрескавшиеся до крови губы.

— Не понимаю, Аркадий Валерьянович, где вы тут обнаружили преступление? — недовольный голос полицмейстера ввинчивался в мозг, как бурав из мастерской Ингвара. — Нападение животного — трагический, но всего лишь случай!

— Шурин рассказывал, у них в Сибири медведи по окраинам бродят. Не знал, что в Екатеринославе также. — хмыкнул отец.

— У вас, ваше высокоблагородие, шурин в Сибири? — с нехорошей многозначительностью протянул екатеринославский полицмейстер.

— Губернатором… — не глядя на них, словно беседуя со стеной, обронил жандармский ротмистр.

Воцарилось молчание, которое, наконец, прервал отец.

— Добыча надкушена, но не съедена. — принялся загибать пальцы он. — Не брошена там, где убита — жертв затащили в дом. И заперли на висячий замок. Сомневаюсь, что это могло сделать животное.

Теперь молчание стало и вовсе долгим.

— Местные могли спрятать. Чтоб их не опрашивали. Фабричные, знаете ли, не слишком законопослушны. — наконец пробормотал полицмейстер.

— Разберемся, Ждан Геннадьевич — сие наша с вами прямая обязанность. Человек ли, зверь — нам ловить. — протянул отец. — Для начала отправьте вашего фотографиста запечатлеть место преступления. После пусть заберут тела в мертвецкую, на ледник. И отбейте телеграфом сообщения во все участки города, чтоб приглядывали — вдруг и впрямь медведь. Цирк у вас тут, случаем, представлений не давал?

— Но… В наших участках нет телеграфных аппаратов! И фотографического у нас тоже… нет. То есть, он был, но… сломался. Фотографист наш им мазурика по голове стукнул, когда тот аппарат отнять хотел.

Тишина стала больше, глубже… тяжелее.

— Насчет ледника все же озаботьтесь. — наконец вздохнул отец. Послышалось шарканье ног и темные силуэты, едва различимые Митей сквозь пляшущее перед глазами горячее марево, стали удаляться. — Я бы хотел побеседовать непосредственно с тем, кто у вас заведует городским сыском.

— Так я заведую! — пробормотал полицмейстер. — И вот… сыскарь у меня в подчинении… тут где-то должен быть… — голоса стихли.

Ледник! Ледник! Медленно, старательно контролируя каждое движение, Митя повернулся к Штольцам. Только не показывать, как ему худо! Светский человек демонстрирует свои страдания если те изящны, пристойны (ну или изящно непристойны!), и могут понравиться дамам. Подлинные страдания следует переживать в одиночестве, не беспокоя других.

— Ежели мы притащили треклятые бутылки, надо их сдать. — сквозь саднящее горло выдавил Митя.

— Извольте не давать моему брату указаний! — немедленно ощетинился Ингвар.

— Как угодно… — Митя коротко кивнул и… зашагал прочь по длинному унылому коридору полицейской управы. Каждый шаг давался с трудом, будто он грудью раздвигал горячий воздух. Ожидающие в коридоре просители любопытно косились, даже средних лет девица, заунывно хныкавшая в углу, смолкла, и следила за Митей жадными, блестящими то ли от слез, то ли от любопытства глазами.

— Митя, куда вы? — всполошился Свенельд Карлович, но тот лишь торопливо выскочил за дверь.

Во всех полицейских управах, какие ему случалось видать… Право, лучше б он столько светских гостиных повидал… мертвецкая была внизу. Лестница попалась почти сразу — с деловым видом Митя ринулся вниз по ступенькам. Парочка городовых уставились ему вслед, но останавливать не стали — Митя не сомневался, что все уже осведомлены, кто он такой, и доложат отцу, куда направился. Ничего, скажет, что заблудился, главное — успеть! Оскальзываясь по выщербленным ступенькам, он почти скатился в полуподвал — и заспешил по темному, едва подсвеченному газовой лампой коридору. Забухшая дверь поддалась со скрипом… Железные столы с желобами для стока — на одном кто-то лежал под рогожей. Через весь зал Митя ринулся к незаметной дверце на другом его конце и… едва не застонал от облегчения, когда в лицо дохнуло морозным холодом. Лихорадочно распахивая плащ, он ворвался на ледник, где рядком выстроились еще зимой вырезанные на реке широкие прямоугольники льда. Промчался по мокрым от таявшего льда решеткам в полу, и рухнул на ледяной брус, не глядя, лежит ли кто рядом!