На участке неспокойно

— Ты посмотри, что она тут натворила, — восхищенно произнес Якуб Панасович. — Подожди, подожди, туг имеется какое-то послание. — Автюхович взял со стола тетрадный лист, исписанный крупным ровным почерком, и, прочитав, протянул Сергею. — На, тут тебя в основном касается.

— Меня?!

«Якуб, я ушла за Сережей. Ты, очевидно, не догадаешься его пригласить. Сам же он ни за что не придет.

Это такой бирюк…

Может быть, пригласишь начальника? Я лично почему-то не хочу его видеть.

В общем, делай как хочешь.

Елена».

…Якуб Панасович наполнил рюмки:

— Давай!

Сергей выпил, не почувствовав обжигающего огня, разлившегося по всему телу. Он все еще находился во власти беспокойных дум и смотрел перед собой отсутствующим взглядом.

— Начальника пригласить?

— Султана Абдурахмановича? Как хотите. Я гость… И пришел-то, собственно, из-за него. Выслушайте меня, пожалуйста.

— Что случилось?

— Якуб Панасович, скажите, в каком состоянии находится дело Бахтиярова?

— Почти закончено.

— Почти?

— Мы никак не найдем человека, продавшего Эрга-шу одежду, — начал объяснять Автюхович.

— Это обязательно нужно?

12—4839 177

— Разумеется. Он бы сказал нам, у кого взял финку и брюки. Для суда такие сведения имели бы огромное значение.

— Ну, а если этого человека не было? Вы уже не одну неделю разыскиваете его. Лазиз поднял на ноги всех дружинников.

— Такой человек был, я уверен в этом. Бахтияров— тертый калач. Он знал, на что шел, когда симулировал кражу. Я утром беседовал об этом с Шаикрамовым. Мы решили немного расширить район поисков незнакомца. Думаем, что встретимся с ним в самое ближайшее время.

— Надо еще раз допросить Эргаша Каримова. Он, по-моему, связан с этим преступлением. Если, конечно, верить версии Шаикрамова.

— Это не только его версия. Многие сотрудники считают, что Каримов и Бахтияров действовали сообща. Мы, кажется, не о том говорим. Ты что-то хотел сказать о Султане Абдурахмановиче? — пристально взглянул на Сергея Автюхович.

— Подполковник сообщил мне, что в магазине не было симуляции.

— Как не было?

— Так вот и не было, — продолжал Сергей. — Бахтияров ничего не знал о вещах, обнаруженных у него в складе. Карпова наговорила на него, так как хотела отомстить ему за измену. Я и дружинники нарушили социалистическую законность.

— Ничего не понимаю…

— Вы думаете, я что-нибудь понимаю?

— Может быть, Лазиз добыл новые улики?

— Лазизу тоже досталось на орехи. Подполковник назвал его морально разложившимся человеком.

— За что?

— За то, что он встречается с хорошей девушкой. Помните Шазию Хасанову?

— Да. Он с ней встречается?

— Что же в этом плохого, Якуб Панасович, — обиделся Сергей. — Лазиз — не мальчишка. Он не обманет ее.

— Я знаю… Ты не понял меня, Сергей… Подожди здесь. Я скоро вернусь.

Сергей подумал, что Якуб Панасович решил выйти в другую комнату, и ничего не ответил ему. Однако произошло совсем другое: минуты через полторы хлопнула входная дверь, и Сергей услышал быстрые шаги на лестнице. Он выскочил в коридор, не веря тому, что случилось. Вешалка, на которой висело пальто Автюховича, была пуста.

«Куда это он? К подполковнику? В отдел?»

Вопросы повисли в воздухе.

лицом к лицу 1.

Командир дружины Иван Константинович Капитонов сидел в углу комнаты, у бюста Дзержинского, стоявшего на высокой под дуб тумбочке. Это был уже не молодой худощавый мужчина с бледными острыми чертами лица. Он просматривал свежий номер газеты, однако, судя по всему, его больше интересовало то, что происходило в комнате.

В другом углу, на трех одинаковых стульях сидели Эргаш Каримов, Равиль Муртазин и Жора Шофман. Они с хмельной улыбкой поглядывали по сторонам, изредка перебрасываясь плоскими шутками.

Посередине комнаты, за письменным столом, разместились дружинники — Василий Войтюк, Рийя Тамсааре, Абдулла Зияев, Леонид Пьянцев и Шакир Айтуганов. Тут же сидел участковый уполномоченный Сергей Голиков.

Штаб дружины обсуждал поведение компании Эрга-ша, доставленной сюда за дебош в кинотеатре.

Заседание вел Войтюк. Капитонов, сославшись на головную боль, лишь время от времени вмешивался в разговор.

Дело, конечно, было не в болезни командира дружины. Он видел, каким авторитетом пользовался у дружинников Василий Войтюк, и предоставил ему полную власть, уверенный в том, что заседание принесет пользу. Такого же мнения был и участковый. Он случайно попал сюда. Сергей пришел в штаб, чтобы договориться с дружинниками о совместном поиске человека, загнавшего ишака в кладовую Неверовой. Нужно было немедленно найти хулигана и наказать его.

Голиков все еще как бы находился в квартире Якуба Панасовича и слушал веселый голос Елены Петровны. Как она была сегодня добра к нему, Сергею Голикову. Нет, лучше ее никто на свете не сможет понять человека. Она будто заглядывает в душу и видит все, что ты стараешься спрятать даже от самого себя.

Чудачка! Не найдя его, Голикова, она пошла к Шаикрамову и силой утащила заупрямившегося отчего-то оперуполномоченного. Когда они появились в квартире, Сергей уже снова беседовал с Якубом Панасовичем. Автюхович ездил к Абдурахманову.

Нет, он не собирался приглашать подполковника в гости. Он ездил к нему, чтобы выяснить его отношение к симуляции Бахтиярова. Начальник отдела сначала сказал, что убежден в честности директора магазина, потом же, видя, что это только больше взвинтило строптивого начальника отделения уголовного розыска, пошел на попятную.

— Не понимаю, что он хочет, — жаловался Якуб Панасович Сергею.

— Подождите, скоро все станет на свое место, — сказал Лазиз, когда узнал, о чем говорили Голиков и Автюхович.

— Тебе уже что-нибудь известно? — взглянул на оперуполномоченного Якуб Панасович.

— Пока нет, — отвел Лазиз глаза в сторону.

— Обманываешь?

— Вас обманешь! Еще не родился такой человек!.. Послушайте, почему бы вам не обсудить на партийном собрании Сабирова? — круто повернул разговор Шаикрамов. — Он же очковтиратель первой марки! Вы только побывайте на его участке!

— Его нельзя обсуждать, он беспартийный, — опередил Сергей ответ Якуба Панасовича.

— Разве вы только партийных обсуждаете? — удивился Лазиз.

— Да.

— Беспартийные, значит могут нарушать дисциплину, пьянствовать в рабочее время, грубить гражданам, так что ли?

— Есть товарищеский суд.

Шаикрамов поморщился.

— Наш товарищеский суд собирается один раз в год. Коммунисты в первую очередь обязаны отвечать за беспорядки в отделе. Правильно, Якуб Панасович?