На улице нашей любви

— Месяц.

Он ухмыльнулся, сознавая, что победа осталась за ним.

Жесть. Я сама выбросила белый флаг.

— Давай условимся на шесть месяцев, — предложил он. — Вдруг мы войдем во вкус?

— Два, — фыркнула я.

— Три.

Мы уставились друг на друга, словно не понимая, о чем именно препираемся. Внезапно оба осознали это; взаимное притяжение, толкавшее нас друг к другу, усилилось, воздух насытился сексуальными разрядами. Протянутая между нами невидимая нить превратилась в канат, и этот канат становился все короче. Воображение мое рисовало самые откровенные эротические сцены, участниками которых были мы оба, и тело бурно на это откликалось. Трусики моментально увлажнились, под майкой выпирали напряженные соски. Брэден это заметил, и огонь желания в его глазах вспыхнул ярче.

— Заметано, — выдохнула я.

Его следующий вопрос оказался неожиданным, но чрезвычайно практичным:

— Ты принимаешь таблетки?

— Да.

У меня были нерегулярные, болезненные менструации, и врач прописал мне противозачаточные в качестве лечения.

— А ты… давно проверялась?

Я сразу поняла, о чем он. Мой последний сексуальный опыт был настолько бурным, что я сама не помнила, что произошло. Очухавшись, я первым делом сдала кровь на СПИД и на венерические болезни.

— Недавно. А ты?

— Я делаю это постоянно.

— Значит, все тип-топ.

Едва эти слова сорвались с моих губ, Брэден встал и протянул мне руку. Глаза его горели, лицо было исполнено решимости.

— Что? — всполошилась я. — Прямо сейчас?

К такому стремительному развитию событий я была не готова.

— Зачем откладывать?

— Ну… мне надо подготовиться… духи, красивое белье…

Вместо ответа, Брэден схватил меня за руку и выдернул из кресла, словно я ничего не весила. Мгновение — и я ощутила жар его сильного тела. Одна его рука скользила по моему бедру, другая юркнула под майку. Он прижимал меня все крепче, я ощутила, что его орудие пришло в боевую готовность. Постанывая от наслаждения, я запрокинула голову, чтобы видеть его лицо. Глаза его потемнели и казались бездонными.

— Детка, красивое белье нужно тем, кто хочет соблазнить мужика, — пробормотал он. — А я уже болтаюсь на крючке.

— Но все равно, я…

Его губы прижались к моим, не дав договорить, язык проник мне в рот. Поцелуй был долгим, требовательным, жадным. Этот поцелуй словно говорил: «Это не романтическое свидание, это голый секс». Такое положение вещей меня вполне устраивало. Я застонала и обвила его шею руками. Брэден воспринял это, как знак согласия.

В следующее мгновение его сильные руки приподняли меня над полом, я обхватила его бедра ногами и запустила пальцы в его густые волосы. Он слегка покусывал мои губы, я отвечала тем же. Каждый словно пытался всеми возможными способами впитать вкус и запах другого.

— Обалдеть, — пробормотал Брэден, его дыхание щекотало мне губы.

К моему разочарованию, наши рты разлучились, но сожалеть было некогда — перед глазами у меня все поплыло, я ощутила, что Брэден несет меня в холл и дальше — в спальню. С губ моих сорвалось удивленное «ух», когда он резко бросил меня на кровать, и я растянулась на матрасе.

— Поосторожнее нельзя? — возмутилась я.

— Раздевайся! — отрывисто скомандовал он, расстегивая рубашку проворными пальцами.

Внизу живота у меня все сжалось.

— Что еще прикажешь? — спросила я сквозь зубы.

Брэден оторвался от своего занятия и склонился надо мной. Руки его упирались в мои бедра, наши лица разделяло всего несколько дюймов.

— Давай договоримся: во время секса никаких споров, — процедил он.

— Но…

— Джоселин, — угрожающе зарычал он.

Я закрыла глаза, мысленно призывая его губы, по которым мои губы успели истосковаться. Пожалуй, он внес разумное предложение. Спорить во время секса действительно совершенно ни к чему. Тем более словесными перепалками я сыта по горло.

— А почему ты зовешь меня Джоселин?

Надеюсь, вопрос прозвучал не как приглашение к спору. Мне просто хотелось удовлетворить любопытство.

Его губы коснулись моих, ласково, нежно, он слегка отстранил лицо, темно-голубые глаза полыхали желанием.

— Имя Джосс годится только для девчонки-школьницы, — ухмыльнулся он. — Если эта девчонка — настоящий сорванец. А Джоселин — это имя для настоящей женщины. Сексуальное имя. Так что давай раздевайся, Джоселин.

О'кей. Пусть зовет меня Джоселин, если ему так нравится.

Я села, стянула футболку и швырнула ее в дальний конец комнаты. Вслед за ней на пол полетела рубашка Брэдена. Я проводила ее глазами и медленно повернулась к нему. При виде его обнаженного мускулистого торса во рту у меня пересохло. Ткань брюк натянулась под натиском эрекции, и я улыбнулась, предвкушая продолжение.

Никто не заводил меня так, как он. Никто и никогда.

Я возбужденно покусывала губы, охваченная одним желанием — прикоснуться к его плоскому мускулистому животу. С трудом оторвавшись от созерцания рельефных мышц в самом низу, я скользнула взглядом по крепкой груди и широким плечам, оценив безупречную золотистую кожу.

— Прекрати, Джоселин, — сверкнул он глазами. — Если ты будешь так на меня таращиться, все кончится намного раньше, чем я рассчитываю.

Вот как. Значит, сейчас я обладаю над ним властью. Приятное ощущение.

— Нет, этого допустить нельзя.

Я похотливо ухмыльнулась и завела руки за спину, чтобы расстегнуть лифчик. Он полетел в дальний конец кровати, голые груди покрылись мурашками от холодного воздуха. Теперь пришла очередь Брэдена жадно пялиться на меня.

Взгляд его поднялся от моей груди к лицу, губы внезапно искривились, словно от горечи. Я настороженно напряглась.

— Знала бы ты, как я изводился с того дня, как увидел тебя голой в этой самой квартире! Это было настоящим мучением — сидеть в баре или за обедом, смотреть на тебя и знать, что под одеждой скрывается тело, от которого можно с ума сойти.

Оказывается, он умеет говорить приятные вещи.

Прищурившись, он взялся за молнию на брюках. Молния расстегнулась, громко взвизгнув.

— По твоей милости мы тянули с этим до жути долго, — промурлыкал Брэден. — Сейчас я с тобой расквитаюсь, негодница.

Я ничего не имела против. Пульсация внизу живота усилилась.

Я выдернула заколку и распустила волосы. Они рассыпались по плечам во всей красе. Брэден пожирал это зрелище ненасытным взглядом.

— Знай наших, — пробормотала я осипшим голосом.

Не знаю, кто из нас первым разделся донага. Я любовалась впечатлением, которое произвели на Брэдена мои волосы, как вдруг оказалась на спине, без трусов, придавленная к матрасу его тяжелым телом. Я раздвинула ноги, пропуская его внутрь, и, дрожа от предвкушения, уставилась в его потемневшие глаза.