На вершине власти
Шрифт:
– Пятилетний ребенок – воюющая сторона?
– Я не могу ответить, – пробормотал Хусеми. Хомутов еще не видел его таким жалким. – Может быть, полковник Бахир…
Ведущий новостей, комментируя, подчеркнул, что боевые действия на севере Джебрая приобрели в последнее время особую ожесточенность.
– Прекратить! – зарычал Хомутов. – Там, на севере, все немедленно прекратить! Остановить продвижение войск!
Он впервые себе позволил вмешаться в происходящее. О, если бы он знал, чем этот единственный шаг отзовется!
61
Группу Абдула
К вечеру они добрались до границы и, дождавшись темноты, перешли вброд пограничную речушку. Здесь они были недосягаемы для службы безопасности.
Известие о том, что Фархад уцелел, повергло их в шок. Они услышали об этом по телевизору, когда приходили в себя в темной комнатушке, в которую их привел Абдул. Местная станция ретранслировала международные новости, в числе первых пошел сюжет из Джебрая – искореженные «мерседесы», трупы солдат и следом – невредимый президент страны. Он почему-то стоял на трибуне, небрежно помахивая рукой.
У Амиры едва не началась истерика. Лицо девушки исказила судорога, словно от невыносимой боли, она цеплялась за Абдула, бормоча:
– Этого не может быть!
Получалось, что все, что им пришлось пережить – впустую.
– Не могу понять, как он уцелел, – только и выговорил Абдул.
Вновь обгоревшие «мерседесы», и снова – Фархад на трибуне.
– Какого черта он торчит на трибуне? – удивился Муртаза.
– Видимо, какая-то старая запись, – предположил Абдул.
Амира сидела, до крови закусив губу и обхватив колени.
– Не надо так, – попросил Муртаза.
В его голосе слышалась нежность.
– Фархад находился в третьей машине, – неожиданно сказала Амира, ни на кого не глядя.
Всем было ясно, что она хочет сказать. Третья машина не пострадала, граната угодила рядом, и «мерседес» просто вышвырнуло за пределы трассы. Эту гранату выпустил Муртаза.
– Да, я промахнулся, – голос Муртазы дрогнул. – Я проклинаю себя за это…
Он оборвал себя на полуслове. Слова были лишними. Они ничего не значили, потому что с Амирой что-то произошло, она будто надломилась и стала чужой. Теперь не на что надеяться. Время этого не лечит.
Абдул не принимал участия в разговоре, но и в его молчании Муртаза тоже чувствовал осуждение. Это было мучительно, но ничего нельзя было исправить.
Они прожили в этой затхлой комнатушке несколько дней, а затем через Каир перебрались в Марсель. В квартале, где проживало немало арабов и чернокожих африканцев, они сняли квартиру – здесь было спокойно, они словно растворились в огромном приморском городе. Муртаза вскоре исчез – уехал в Париж и вернулся к занятиям в университете, не приезжал и даже не звонил. Ни Абдул, ни Амира о нем никогда не упоминали. Так бывает – человека вычеркивают из памяти, чтобы не иметь повода для неприятных воспоминаний. Абдул несколько раз летал в Англию, дважды побывал в Голландии, но чем он занимался во время этих поездок – осталось
тайной. Только однажды он бросил, будто бы невзначай:– Как насчет возвращения в Джебрай?
– Ты думаешь, мы вернемся? – встрепенулась Амира.
– Предатель все еще правит страной, – пожал плечами Абдул.
Больше они на эту тему не говорили, но с того дня Амира начала возвращаться к жизни. Появился смысл, было ради чего отсчитывать день за днем.
Абдул из Марселя больше не выезжал, целыми днями пропадая где-то в городе, и по нему было видно: почти все готово, еще немного – и они вернутся, чтобы завершить так неудачно начатое.
О Муртазе речи не было. Очевидно, возвращение в Джебрай предполагалось без него, и Амира решила, что никогда больше не увидит этого парня. Но она ошиблась. В киоске возле дома, где они снимали квартиру, Амира в один из дней купила иллюстрированный журнал. Сделать это ее заставило лицо президента Фархада, вынесенное на обложку журнала, и текст: «В покушении на президента замешаны сотрудники ЦРУ». Сам материал занимал несколько заглавных полос. Американский журналист, ссылаясь на источник в спецслужбах, утверждал, что действия группы, осуществившей недавнее покушение на президента Фархада, координировались внедренным в эту группу агентом, работавшим на американцев. Все это Амира не воспринимала всерьез, пока не наткнулась на абзац, в котором говорилось, что группа покушавшихся состояла из трех человек, среди которых была одна женщина. Это ее ошеломило.
Абдул явился, как обычно, вечером, и Амира молча положила перед ним раскрытый журнал. Абдул читал долго, все больше мрачнея от строки к строке, и когда закончил – не проронил ни слова, тогда как Амира сгорала от нетерпения, так ей хотелось услышать, что он думает об этом.
– Когда и где ты познакомилась с Муртазой? – неожиданно спросил Абдул.
И этот вопрос, который не предполагал ответа, потому что Амира все это уже рассказывала Абдулу, освободил ее мысли из плена. Просто до этой минуты она боялась думать так, как и следовало, противилась доводам рассудка.
– Ты думаешь – он? – спросила Амира.
– Он с самого начала был чужим.
– Да, – подтвердила Амира.
Прежде она так не считала, но теперь ей все виделось в ином освещении.
– Во время второго покушения он сплоховал.
– Да, – снова кивнула Амира.
Муртаза мог промахнуться не случайно. Сейчас все звенья выстраивались одно за другим.
Амира повернула голову. Абдул смотрел на нее так, будто чего-то требовал от нее. От этого взгляда Амире стало тревожно.
– Прежде чем мы вернемся в Джебрай…
Он говорил так медленно, что Амире хотелось его поторопить.
– …мы должны закончить наши дела здесь…
Она еще не вполне понимала, к чему он клонит.
– …Чтобы дома чувствовать себя спокойнее…
Она пыталась связать эти слова с Муртазой, но ничего не получалось.
– …Этот парень должен умереть!
Только теперь Амира осознала, что именно этих слов она и ждала. Но почему всегда получается, что ей не удается самой привести мысли в порядок? Появляется Абдул – и все становится на места. Абдул заговорил буднично, как о давно решенном: