На ветру твоих желаний

Маленькие мешочки, как у кронпринца. Я посмотрела на них и захотела себе один. Моя непослушная ручка тут же затолкала его за пояс. Вещь хорошая, хоть коня, хоть корову туда клади.

Потом открыла одну из коробочек, там обнаружила дудочку, которая тот час заиграла, да так громко, что казалось слышно на Луне. Судорожно закрыла, погрузив эту вселенную в полную тишину.

Сюань в этот момент выбежал из темноты, хватая меня в охапку, спрятал наш тандем за крайнюю полку. Закрыв мне рот рукой. Я только и видела полоску света, которую впустила открытая дверь, и два огонька от фонарей.

— Опять флейта взбаламутилась.

— Когда уже успокоиться сил нет.

— Сегодня вроде не полная луна. Не должна играть.

— Давай все осмотрим.

Предположительно два охранника принялись обходить залу, проверяя каждый проход. Когда один проверил рядом с нами, Сюань перетащил меня абсолютно тихо в место, где они уже побывали.

«Как он двигался так тихо, ума не приложу.»

Я очень сильно испугалась и даже если бы мой рот не был закрыт, молчала бы как рыба. Вот они вышли ни с чем, куда-то удаляясь. И кронпринц отпустил меня.

— Янь! Ты, совсем дурочка?

— Я только хотела посмотреть. Вы нашли, что хотели?

— Почти. — смотрел он на меня не мигая из темноты. Потом его внимание отвлекло что-то лежащее рядом на полке, он взял шкатулку. Взгляд его оживился и на лице появилась лёгкая улыбка. Я завороженно смотрела на него стараясь даже не дышать.

Он открыл плоскую шкатулку. Вытащил шикарную кисть для рисования.

— Сиди тихо. — сказал так, что полумесяц бы грохнулся в обморок, исходясь истомой. Не в силах сопротивляться, застыла, почувствовав его пальцы на своем подбородке.

Кистью легко слово художник. Он взмах за взмахом, я бы сказала ласкал и щеки и лоб, губы и уже закрытые в томлении глаза. Может он рисовал там что-то смешное, это было совсем не важно. Трепет во всем теле было уже не остановить. И вместе с тем странное, неведомое мне до этого момента чувство — будто меня сейчас наполняет неизведанное, густое.

Это уже перестало вызывать томление и зажглось тревогой в груди. Я открыла глаза, а он уже положил кисть в коробку со словами.

— Янь тебе понравилось?

Это чувство наполненности не проходило, а даже распирало грудь. Я будто вся налилась, как спелое яблоко, готовое упасть ему в руки.

— Что это было?

— Ты теперь моя! — торжественно проговорил Сюань.

— Ещё чего! — а дальше я не смогла уже отрицать. Язык не слушался.

— В шкатулке кисть судьбы. Ты теперь мое волшебное животное.

Вот тут я по-настоящему забеспокоилась.

— Животное?! — оглядела свои руки, ничего.

— Янь ты как чистый лист, но душа довольно сильна. Я подумал, что неплохо бы завести себе духовное животное и нарисовал лисичку.

— Ты… ты… — я не могла сказать ни одного плохого слова в его обнаглевший адрес.

Встала, судорожно ища что-нибудь потяжелее. И нашла. Каменную вазу. Уже подняла его надо головой с надеждой размахнуться посильнее и не смогла. Руки мои были, можно сказать на его стороне.

Я заметалась, как попавший в капкан хищник, наткнулась на старое бронзовое зеркало. Оттуда на меня смотрела изящно нарисованная мордочка черной лисы на моем лице. Он что шутит, это и есть его лиса? Да что бы ему аквагрим детям рисовать до окончания лет без перерыва. С орущими в очереди демонятами!"

Сюань ловко поймал меня за шиворот и поволок в сторону окна.

— Надо уходить. Мне в окно нельзя, оно все еще под заклинанием. Посади меня в мешок и вынести отсюда. Тогда может и сниму с тебя это. Вообще я думал тебе понравится. — он выглядел слегка обиженным.

— Вот же ты! Да кому понравится быть чьим-то животным? — я со злостью раскрыла мешок пошире и буквально накинула кронпринцу на голову. Он тут же исчез в нем. Но успел крикнуть:

— Вообще-то это большая честь!

«Духовное животное, говоришь. Посмотрим, кто у кого животным будет.»

С этими совсем не добрыми намерениями я полезла в окно. Все еще сжимая мешочек в руках, уже почти добралась до соседнего окна, как вдруг поскользнулась, выронив его в библиотеку, а себя со всего размаху прямо в декоративный пруд с лотосами, громко хлюпнув. Тут меня и нашла охрана Академии во всей моей мокрой красе, с потекшей по лицу черной тушью.

Глава 17

«Ой ой ой!» — горевала я сидя в подвале академии.

«Сюань бедный остался в мешке. Что с ним будет? Он там наверное голодный и ему неудобно.»

— А о тебе кто подумает? — возмутился Ханьшу.

И я напряглась.

— Ханьшу, а что со мной будет?

— Да вот и сам не знаю, ты зачем мешочек взяла?

— Он мне приглянулся хотела такой как у Сюаня.

— И что тебе туда прятать?

— Да не знаю у меня и правда ничего нет. И давно не было даже маленького шоппинга а тут такой соблазн! — зарыдала я в отчаянии.

— Воровство это, а не соблазн! А за воровство могут и плетей отвешать. Хорошо, что более ценного ничего не взяла.

— Плетей? — зарыдала еще крепче.

— Вот именно, а ты мне ещё нужна. Два осколка ещё два понимаешь и ты и я свободны.

— Ааааа не хочу плетей, — ревела все громче.

— Что ты там так орёшь? — подошёл охранник. Я аж подпрыгнула, икнув, замолчала. Стало ещё страшнее.

«Что если плетей он мне даст прямо сейчас?!»

— Вот и сиди тихо, завтра тебя накажут, подумай над своими делами пока. Молча.

— Ханьшу, — зашептала я, — Мы можем как-то сбежать?

— Бежать надо было сразу, а не устраивать в пуду марафон незаметности.

— Я только хотела нырнуть поглубже и переждать.

— Да ты всплыла через две секунды. Там наверное охрана теперь вся у целителя животы лечит.

— Как это?

— Надорвали пока смеялись над твоим незаметным заплывом утопленника.

— И то правда!

Я села, обреченно смотря на солому, покрывающую каменный пол. Тут было довольно темно и мрачно. Только одна лампада на стене давала тусклый свет. У меня изъяли награбленное, оставив только ханьфу и браслет, который не смогли снять, как ни старались. Что бы мне не оторвали руку, я громко кричала, что он мой с детства и уже прирос к кости. Тогда они вроде поверили и оставили в покое. Ханьшу опять грустно вздохнул.