На земле и под землей

Хаос

Высоко в горах, глубоко в пещере замурован Хаос. А замуровали его там в стародавни времена герои, от которых имен даже не осталося. Камнями вход в пещеру заложили, да глиною щели замазали хорошенько, чтобы Хаос не просочился да не утек. Но вода камень точит, ветер песок разносит, нутро земное горы трясет. Помаленьку расшаталась стена каменная, трещинами пошла. Хаос и просочился на волю. И обернулся ребеночком махоньким, неразумным. Все ребятенка жалеют, никто всерьез не берет. Пришел он в город, на светофор глянул разок — в светофоре все цвета разом перемешалися: не желтые, не красные, не зеленые, а серо-буро-малиновые в крапинку. Тормоза завизжали все машины встали. А малец дальше пошел и в книжный магазин пришел. Полистал книжечки — да и вон вышел. Глянули люди в те книжки — а там слов нету, одни только буквы. Ничего не понять!

А Хаос по городу гулял-гулял, и видит — дом, а на нем вывеска: «Филармония». Зашел туда — а там зал темный, а на сцене оркестр музыку играет. Сел малец на последнем ряду, музыку слушать. Да недолго слушал. Музыканты в ноты свои глядят — и только значки нотные видят: всякие там соли, диезы и бекары. Значки-то видать, а музыку — как ветром сдуло! Расстроились музыканты, инструменты свои побросали и разбежались. А Хаос из филармонии вышел и в школу пошел, в класс зашел. А в классе как раз учительница детям объясняет, что Земля вокруг Солнца вращается. Поднял Хаос ручонку, спросить хочет. Обрадовалась учительница, спрашивай, говорит, деточка! «А зачем Земля вращается-то вокруг, неужто не надоело?» — спросил мальчонка. Задумалась учительница, за голову схватилася, да из класса бегом.

А Хаос опять на улицу пошел. Скучно ему стало. Видит — цветы на клумбе растут. Залез на клумбу и ну давай ногами цветы топтать. Подошла, к нему старушка божий одуванчик. «Ах, — говорит, — зачем, деточка, ты это делаешь?» А Хаос в глаза ей посмотрел, да и отвечает: «А просто так!» Старушка за сердце схватилась, да наземь замертво свалилась. А Хаос дальше идет, да по дороге все что ни есть крушит. Испугалися люди, да не знают, что делать. А главное — вообще не понимают, зачем делать-то! В ту пору шел по улице волшебник, старенький уже, пенсионер. Увидал мальчонку и сразу Хаос в нем распознал. Волшебника ведь не обманешь, как ни превращайся. Подошел старичок к Хаосу, да и говорит: «Что просто так ломалося-распадалося, просто так соедини да собери. А я тебе за то конфетку дам: хошь ешь, хошь не ешь, все сладкая будет!» Соблазнился Хаос в обличье-то детском конфеткой той, и сделал так, как волшебник попросил. Все поломанное и разрушенное снова как новенькое сделалося. В нотах музыка появилася, в книжках буквы в слова превратилися, цветы на клумбах как прежде стоят, даже и не помяты, а рядом старушка поднялася с земли, да с платья пыль отряхает. Токо учительница в класс не вернулася — так уж крепко задумалась, что ничем не отвлечешь.

А волшебник взял Хаос за ручонку, отвел в свою лавчонку, дал конфетку мальчонке. Положил ее Хаос в рот — и впрямь сладкая! Пососал конфетку, да и уснул. Хоть из пушки пали — не добудишься! А во сне, то ли из-за конфетки волшебной, то ли еще из-за чего, превращенье Хаоса как рукой сняло — нету больше мальчонки, токо шар черный да тяжелый на лавке лежит. Взял старичок тот шар и в подвал снёс. В железну бочку положил, железной крышкою прикрыл, в землю закопал, сверху кирпичей набросал.

Глупая Свинка

Жила-была маленькая Свинка, Жизнь ее была полна приключений и удивительные события так и бегали за ней. Времени, чтобы подумать о самой себе, у Свинки совсем не оставалось. Поэтому думать о ней всегда приходилось другим. И, подумав хорошенько, эти другие однажды сказали Свинке: «Послушай, а почему ты такая плохая?» Свинка ничего не могла на это ответить, потому что не знала, почему. Но она чувствовала, что друзья очень обижены на нее. В десятый раз услышав «ну почему?», Свинка наконец задумалась, хотя думать — это так скучно, так тяжело!

Жила Свинка в старой канаве. Не то чтобы ей там нравилось, но все остальные местечки, потеплее да поуютнее, были заняты другими. Питалась Свинка картофельными очистками. Вообще-то она больше любила картошку, а не очистки, но картошку ели другие. И в самом деле, надо же им было что-то есть? И вот Свинка забралась в свою канаву, подкрепилась очистками, и — задумалась о себе. Это было ужасно трудное занятие, ведь прежде о ней всегда думали ее друзья, из которых самыми умными были Боров, Ворона и Змея. Свинка смотрела на них исключительно снизу вверх — вот какими умными они были! Несколько часов просидела Свинка в канаве, время от времени тяжко вздыхая и приговаривая: «Господи…» Не то что она была как-то особенно набожна, но «Господи» звучало так красиво! От попыток думать о себе на мордочке у Свинки выступила испарина, но мысли не получались, ну никак. А Господь на небе слушал свинкины «господи-господи-господи» и очень удивлялся. Потому что обычно вслед за «Господи» шла какая-нибудь просьба, к примеру, помочь написать сочинение про Тараса Бульбу, убившего своего сынишку из любви к Общему делу. Кто-то просил прибавки к жалованью, кто-то — любви Прекрасной Дамы… И только один голосок ничего не просил, а бубнил все одно и то же: «Господи» да «Господи», заело Бога любопытство: кто же это вспоминает о нем не из меркантильных соображений, а совершенно, так сказать, бескорыстно? И Господь надел крылья и спустился на землю, прямиком в старую канаву, где сидела несчастная Свинка, не умевшая размышлять? Вид у нее был такой подавленный, что сердце Господа сжалось. И он спросил Свинку, отчего же она такая грустная да несчастная? Свинка, увидав Господа, приняла его за большую птицу (ведь у него были крылья!). «О, уважаемая Птица, — ответила Свинка, — мои друзья. Боров, Ворона и Змея, спросили меня, почему я плохая. А я не умею размышлять и прямо не знаю, что же им ответить! Но я чувствую, что друзья за что-то обиделись на меня, и из-за этого мне ужасно грустно!» Господь выслушал Свинку, достал из кармана волшебное зеркальце и заглянул в сердца ее друзей. И, посмотрев внимательно, так сказал Свинке: «Боров обижается на тебя за то, что ты живешь в старой канаве, а он — в новом свинарнике с электрической кормушкой. Ворона — за то, что ты питаешься картофельными очистками, а она — пирожными, которыми кормит ее дочка Главного королевского повара. Змея не может простить тебе того, что ты умеешь плакать, а она — нет». «Что же мне делать?» — спросила тогда Свинка. Господь задумался. Конечно, он был умнее всех на свете, но бывают вопросы, на которые и самому Богу ответить нелегко. Наконец Господь сказал: «Вот что, Свинка. Мне нравится, что ты любишь своих друзей и не хочешь их ничем обижать. Поэтому я помогу тебе. Ложись спать, а наутро у твоих друзей не будет никаких причин на тебя обижаться». «Спасибо, милая Птица!» — ответила Свинка Господу (она ведь так и не догадалась, кто перед нею стоял) и легла спать. А Господь улетел к себе на небо.

Проснувшись утром, Свинка очень удивилась. Ее старая канава превратилась в новый теплый свинарник со всеми удобствами. А кормушка в этом свинарнике доверху была набита сладкими кремовыми пирожными. На душе же у свинки было так сказочно легко, что она тут же забыла, что когда-то умела плакать. Хорошенько намывшись и позавтракав пирожными, Свинка отправилась к своим друзьям, чтобы рассказать им обо всех волшебных переменах в своей жизни. Выслушав Свинку Боров, Ворона и Змея стали наперебой поздравлять ее с чудесным подарком Птицы. И счастливая Свинка отправилась домой, радуясь, что теперь-то друзьям не на что обижаться. Но пока она спала и видела чудесные сны, Господь на небе никак не мог уснуть, потому что всю ночь его донимали своими молитвами Боров, Ворона и Змея. Боров просил Господа поджечь новый дом Свинки, «ибо тот факт, что всякая необразованная Свинья может абсолютно задаром поиметь уютный дом, губительно действует на нравственное воспитание молодежи». Ворона умоляла отнять у Свинки сладкие пирожные, «ибо кто она, собственно, такая, чтобы употреблять такую пищу?» А Змея мечтала увидеть Свинку всю в слезах, «ибо ее пустая, бесполезная для общества жизнь должна ей, если есть в ней хоть немного порядочности, внушать ужас и скорбь…»

Услышав эти настойчивые мольбы. Господь очень рассердился. Наутро в уютном свинарнике Борова случился пожар, да такой сильный, что сам Боров чудом не сгорел. Главный королевский повар строго-настрого запретил своей дочке скармливать Вороне вкусные пирожные. А Змею какой-то злой мальчишка так отдубасил палкой, что впервые в жизни она заплакала, и плакала так горько, что у нее даже заболели глаза.

Узнав о несчастьях, свалившихся на ее друзей, Свинка очень расстроилась. Она приютила у себя бездомного Борова, отдала Вороне почти все свои пирожные, а Змее вызвала самого лучшего врача, который тут же дал ей лекарство от синяков, оставленных палкой злого мальчишки. И Господь, видевший все это с неба, порадовался за Свинку и даже перестал сердиться на ее друзей. Ведь он был отходчивый старик и не умел ни на кого сердиться долго. Тем более, что характеры Борова, Вороны и Змеи, на взгляд Господа, значительно переменились к лучшему.

Прошло немного времени. И однажды в хоре молитв Господь снова услышал тоненький голосок Свинки: «Господи, Господи, Господи…» И вновь Господь надел свои крылья и спустился на землю.

Свинка сидела на земле у дверей своего дома и горько плакала. «Что случилось?» — спросил ее Господь. «Ах, милая Птица! — отвечала Свинка, — Мои друзья опять попросили меня поразмышлять, почему же я такал плохая, и опять у меня ничегошеньки не получается! По своей глупости я снова чем-то обидела их — и мне так стыдно!» И тогда Господь достал свое волшебное зеркальце и вновь заглянул в сердца Борова, Вороны и Змеи. И, всмотревшись повнимательней, Господь ужасно опечалился…

Он увидел в своем зеркальце большой черный цветок. Лепестки его шевелились, как живые, пестик был похож на острый-преострый нож, а тычинки извивались, как маленькие красные змейки, и на конце каждой была иголка, смазанная ядом. Это был цветок Ненасытной зависти. Почти все на земле иногда переживают это неприятное чувство и гонят его от себя подальше, ведь оно так вредно для здоровья! Но эта маленькая зависть, знакомая почти всем, просто ничто по сравнению с Завистью Ненасытной! Ничем нельзя убить ее страшный черный цветок. И тот, у кого в сердце он вырос, становится самым несчастным существом на свете. Да-да, он может быть богатым и могущественным, как царь, но стоит ему увидеть нищего калеку, улыбающегося первым лучам весеннего солнца, как сердце его наполняется страшной, неутолимой тоской… Он хочет, чтобы Солнце светило ему одному, только ему и никому больше!

Долго молчал Господь. Ему было стыдно перед Свинкой. Ведь он так хотел ей помочь, так старался! А в результате из маленьких зернышек самой обычной зависти в сердцах Борова, Вороны и Змеи вырос черный цветок, вырвать который не под силу даже ему. Господу… Только одно средство знал Господь, чтобы как-то замедлить рост цветка, чтобы, по крайней мере, тот не превратился в огромное дерево…

И сказал Господь Свинке: «Не плачь, ложись спать, а наутро все твои горести пройдут». И Свинка уснула.