Шрифт:
Александр Фёдорович
Судьба с ним столкнула на почве рыбалки,
Напарником взял его в сёмужий ход,
Нехитрые снасти: рыбацкий скарб жалкий.
С тех пор всегда вместе: в жару, в ледоход.
Он был много старше по прожитой жизни,
Участник войны, ветеран, инвалид.
В
А ныне оделся в рыбацкий прикид.
Сгущается вечер, привал и ночёвка.
Ложимся, чтоб встать, как забрезжит рассвет.
Шуршит под палаткой тихонько полёвка,
Да писк комариный ей вторит в ответ.
А сон, как обычно, приходит позднее,
Дремота, усталость. Вдруг, слышим рассказ
Тягучий и долгий, сознанье мутнеет,
Но слушаем молча о подвигах сказ.
Как люди ходили ночами в разведку,
В снегу замерзали, под пулями шли,
Его молодого, ещё малолетку,
На поле фашистские пули нашли.
И много ночёвок ещё приводилось,
Привыкли к рассказам, к стихам в тишине.
Так наше рыбацкое времечко длилось,
Наслушались много всего о войне.
Его называл я, как правило, «Дедом» -
Так легче и проще общаться вдвоём.
Бывало, на днёвках закусим обедом
Иль банкой консервов и чай с сухарём.
Работа у «Деда» всю жизнь на «колёсах»,
Судам на реке он прокладывал путь.
На «вадегах» бакены, вехи на плёсах
И створы укажут, когда, где свернуть.
Добротный домишко с большим огородом
Да русская печка, большой самовар.
Всегда при работе, в общенье с народом,
Кваском угостит, пробежит в жилах жар.
Рыбак он заядлый, ему только свистнуть,
Всё бросит и тут же обуется сам в сапоги,
Не даст на рыбалке без дела закиснуть
И утречком встанет он с нужной ноги.
А рыбы «Дед» выловил – нечем измерить,
Всегда был хороший с наваром улов.
Руками разводит, ну как не поверить!
Не раз доставал он таких из кустов.
Состарился дед и не та уж сноровка,
Подводит дыхание, зрение, слух,
Но рыбину выловит очень уж ловко,
Есть опыт, закалка и бодрость, и дух.
Уехал в Архангельск, на даче рыбачит,
Судьба развела нас по разным углам.
Напарника нет, всё не так и иначе,
Нет чудных уловов, вселенский бедлам.
03.2006.
Арсений Ларионов
(К юбилею писателя)
Земляк Арсений Ларионов
Для Лешуконцев яркий луч.
Река «Мезень» не ищет клонов,
Любой талант силён, могуч!
Учился в Койнасе писатель
Среди раздолья и лесов.
И это лучший показатель,
Что рос в селе, среди коров;
Среди лугов с весенним цветом,
По утру пахнущих росой;
Средь
комаров, проснувшись летом,Ходил с ребятами босой.
Уехал с Койнаса Арсений
Морей просторы бороздить,
Умён был и не склонен к лени,
Определил, как дальше жить.
Свой вклад вложил в литературу,
Окончил вскоре МГУ,
Писал про русскую культуру,
О нашем Севере в снегу.
Обитель же теперь – столица,
Где «пусто» очень и «мертво»,
Где «канитель», не те всё лица,
Забыто в людях естество.
В столице очень одиноко,
От безысходности тоска,
А в глубине Кремлёвских окон
Наш Север, Койнас и река.
05.2007.
Бакен
От ветерка качается,
Всегда спиной к волне,
За дно реки цепляется
На всей ее длине.
Где был по утру выставлен,
Там должен и стоять.
Фарватер четко вымерен,
Ответ ему держать.
Бывает белый, красный он,
Смотря, с какой руки;
Верх красят нежно красками
На берегу реки.
В ночи мигает лампочка,
Судам – ориентир,
К избе несется лодочка,
А вверх идет буксир.
Придет «Путейский-70»,
Измерит глубь опять,
Поставит бакен у ручья
И там ему стоять.
Бездомные собаки
Гулянье сворами и драки:
Псы старикам проходу не дают.
Бредут бездомные собаки,
Очередную жертву снова ждут.
Куснут ребенка полегоньку,
Попутно где-то кошку разорвут,
Растащат по двору помойку,
Напакостят бездумно там и тут.
А почтальон разносит почту?
Облают, хоть убей, не признают.
Владельцы от детей ждут строчку,
Собаки же доставить не дают.
Идет хозяин с псом довольный;
Бросается тот пес на всех подряд.
А истукан самодовольный
Идет и у него невинный взгляд.
Из года в год от сельсовета
Статья с призывами: «Прижучить псов!»,
Но чьи собаки – нет ответа,
Ответ, возможно, не совсем готов!
04.2005.
Белощелье
Белые щельи и вид величавый -
Рай для туристов, радушный народ.
Тихое место совсем не для славы,
Сельских людей приютил небосвод.
В вечность бегут тихо воды Мезени,
Вольный простор, чистый воздух пьянит.