На Земле
Шрифт:
– Куда это ты пошёл? — взревел Вован. — Кто же это тебя отпускал? Или ты уйдёшь отсюда в наручниках, или отсюда вынесут твой труп!
– Я же говорил, не смешите мои туфли. Ни задержать меня тут, ни убить вы просто не сможете. При любой угрозе моей жизни пара перехватчиков «Молния», которые барражируют сейчас на приличной высоте над городом, готовы открыть огонь, причём, прямо по вам, уважаемые.
– Да ты блефуешь! — сказал Малашенко. — У пушечного вооружения самолёта нет такой точности на таких расстояниях!
– Молодец, — сказал я. — Урок, касательно ваших, земных самолётов, ты выучил. Вот только, кто сказал, что мои пилоты летают на земных машинах? Аэрокосмический истребитель-перехватчик «Молния» вооружён четырьмя скорострельными
Я распахнул дверь в коридор. Такого количества стволов на квадратный метр я давно не видел. Пожалуй, со штурма астероида в системе Бетельгейзе. На меня смотрело что-то порядка полутора сотен «Калашниковых». Да, убить она меня могли бы. Ну, а толку? Я был уверен, что после такого Сапар и Анжела просто разнесли бы полгорода в праведном гневе, после чего доложили на базу, что, дескать, Землю спасти нашими силами невозможно, и тут нужен полноценный Флот вторжения. Далее, пара сотен кораблей, укомплектованных ветеранами только что кончившейся войны, занимают места на орбите Земли, выявляют и подавляют все возможные и невозможные очаги сопротивления (а оно будет, так как зомбированные просто не поймут, что их спасти хотят), после чего устраивают полноценную операцию по зачистке. И не станет на Земле населения. Так как единственные незомбированные земляне — это те, кто всю эту кашу заварил. В общем, умирать мне было ну никак нельзя. И я искренне постарался такого исхода не допустить…
Я стоял и смотрел на полицейских. Полицейские смотрели на меня через прорези прицелов своих «Калашниковых». Собственно, прорваться через них было не проблемой. Проблемой было не получить пулю, так как, если эти парни начнут палить, то, как бы плохо они не стреляли, куда-нибудь они точно попадут. И я решил для начала попробовать по-хорошему, так как по-плохому успеть можно было всегда, так зачем же торопиться-то?
– Опустите оружие, парни, — просто и спокойно сказал я.
– С какой это радости? — спросил их командир, с майорскими звёздами на плечах.
– Ну, например с такой, что ещё друг друга поубиваете… Когда так много стволов на ограниченном пространстве, есть риск попасть не в того, в кого вы хотите, а друг в друга… Просто скажите мне, чего вы от меня хотите?
– Арестовать.
– И за что же?
– За убийство хозяина похоронного бюро, за запугивание членов правительства и за шпионаж в пользу… пользу… другой цивилизации.
– Начать с того, что я никого не запугивал — я правду говорил. Далее, я не шпионил тут ни за кем. Я прибыл, чтобы вернуть людям свободу. Свободу выбора, свободу мысли. Положить конец зомбированию.
– Какому ещё зомбированию? — спросил меня майор. — Нет тут никаких зомби…
– Вот видите, — грустно сказал я. — Вы все зомбированы и даже не замечаете этого. Впрочем, я так понимаю, что вам, парни, отдали приказ взять меня, причём, неважно, каким… И вы намерены этот приказ выполнить, верно?
– Верно, — сказал майор.
– Ну, раз так… Что ж, по-доброму я попробовал, и это не сработало… Ладно, ребята, до скорого…
Разумеется, я шёл на эту встречу безоружным — ибо бластер или что-то ещё просто-напросто могли бы засечь детекторы на входе. А вот одна из светошумовых гранат, которую я отстегнул от своего штурмового скафандра, была сделана так, что детекторы её просто не видели. Размер у неё был такой, что она запросто уместилась в рукаве моей рубашки. Так что сейчас я просто дёрнул кистью.
Чека осталась в рукаве, граната вылетела через рукав и упала мне под ноги. В отличие от полицейских я был готов к этому и зажмурился. Они не успели. Мощность гранаты была такова, что мне обожгло глаза и веки, акустический удар оглушил так, что слуха я лишился минимум, часа на два. Полицейским же пришлось намного хуже. Вспышка и грохот ударили по ним намного сильнее, чем по мне. Самые стойкие из них продолжали целиться в никуда, менее стойкие же просто упали на пол. Я спокойно прошёл мимо них, спустился по лестнице на первый этаж и подошёл к подъехавшей машине.– Ну, я же тебе говорила, что это не самая хорошая идея! — сказала Карен, как только я оказался внутри и пристегнул ремень.
– Ну, вообще-то, программу-минимум я выполнил. Они теперь напуганы — сама посуди, я легко прошёл к ним внутрь и немного с ними поговорил. Как по-твоему, будут ли они теперь жить спокойно после такого? Они же теперь знают, что я могу прийти за ними в любой момент, и вся их охрана меня просто не сможет остановить…
– Сможет, — сказала Карен. — Если бы они начали стрелять сразу, мы бы сейчас не разговаривали.
– Но, вы за меня отомстили бы…
Карен остановила машину, загнав её в какой-то сквер.
– Слушай, командир, — сказала она. — Ты хоть о чём-нибудь можешь думать, кроме своей работы? Мне не нужен герой, павший смертью храбрых. Память, это, конечно, здорово, но с ней спать не ляжешь. Так что — какой толк от тебя тогда будет? Героический поступок? Отчаянная храбрость? А нафига оно всё надо, если тебя не будет? Давай, завязывай уже так рисковать! Я и так один раз тебя чуть не потеряла, больше не хочу. В конце концов, эту долбаную операцию можно было провести совсем без риска для тебя!
Обескураженный такой отповедью Карен, я молчал. Так со мной ещё не разговаривали. И я понял, что, хоть мне и хорошо было с Карен, но я даже не подозревал, что девушка любит меня. То есть, да, она мне нравилась, но я всё как-то считал, что, раз нам хорошо вместе, то всё остальное просто неважно. Я на полном серьёзе считал, что я для неё — всего лишь мимолётное увлечение, что, если она найдёт себе кого-то получше, то мы расстанемся. Ведь на Флоте такие отношения были в порядке вещей — люди, которые служили в одном экипаже вели себя так, и не считали это чем-то из ряда вон выходящим, так как в экипажах есть определённая ротация кадров, да и не поощрялись флотским командованием серьёзные отношения… К тому же, Карен сравнительно недавно потеряла парня, и мне казалось, что она не готова к серьёзным отношениям… Оказалось, я очень сильно ошибался. Я повернулся к Карен, отстёгивая свой ремень. Перегнулся через консоль и селектор трансмиссии. Дотянулся до девушки, обнял её, и, уткнувшись лицом в грудь, обтянутую кителем (а она была в форме), сказал:
– Прости меня. Больше я так глупо рисковать не буду. Я люблю тебя…
– А зачем тогда так рисковал? — прошептала она.
– Не могу сказать. Просто поверь, что ничего такого больше не повторится…
Карен отцепила мои руки от своей талии и, наклонившись, поцеловала меня в губы. Причём, поцеловала со всей страстью, на которую была способна.
– Я тоже люблю тебя, командир. Поехали уже домой…
Мы вернулись на базу. Дел пока что особых у меня не было, и я отправился в лабораторию, где работала Волчицина. Естественно, что перед этим я снова нацепил на себя маску, так как раскрывать ей мою личность было ещё рановато…
– А Вы можете отпускать меня на работу? — спросила меня Волчицина. — Всё-таки, я врач и помогать людям — мой долг…
Я задумался. В принципе, можно было имплантировать ей приборчик, который постоянно показывал бы нам её положение на карте, так что, почему бы и нет…
– Хорошо, — сказал я. — Только давайте, Вы всё же постараетесь или в отпуск свалить, или на больничный, так как ситуация тут у нас и в самом деле серьёзная… Карен завтра отвезёт Вас на станцию, а после работы привезёт сюда… Идёт?