На землях рассвета

До командного центра было около сорока миль к западу. Кратчайший путь туда лежал через Алкайну — но, въехав в город, они словно наяву попали в ад. Найко босиком — чтобы не скользили ноги — стоял на шершавой железной площадке, по пояс высунувшись из высокого корпуса «Хиви». Двадцатитонная машина мчалась со скоростью в сорок миль в час, теплый, пахнущий гарью ветер рвал за его спиной расстегнутую рубаху, трепал волосы. Его ладони крепко сжимали рукояти крупнокалиберного пулемета, на глазах были выпуклые защитные очки. Отменно пригнанные, они совершенно не мешали смотреть — он, собственно, и не замечал их. Юноша не вполне понимал, правда, за что ему эта честь — девять сидевших внизу парней входили в тысячу лучших солдат Империи — но все они хотели жить и это многое объясняло. Он, впрочем, не был огорчен.

Впереди, над ничем не загражденным горизонтом, дотлевал зеленовато-багровый, слоистый закат, по обе стороны улицы пролетали плоские, тускло блестевшие зеленовато-коричневым фасады многоэтажных зданий — иногда они стенами поднимались над шоссе, иногда запутанными лабиринтами уходили вглубь боковых проездов и дворов. Многие их окна светились настоящим, не электрическим огнем, жадно вырывавшимся наружу. Дыма было на удивление мало — зато оранжевое пламя давало яркий, мерцающий свет. По обе стороны улицы горели машины — часто и много — но проезд, к счастью, был свободен. И повсюду вокруг этих огромных костров кружились одержимые — окровавленные, в разорванной одежде, размахивая палками и оторванными человеческими конечностями, которые они с жадностью глодали. Заметив броневик, они с диким воем бросались на него — но выбежать на дорогу перед ним успевали не все, да и те, кто успевал, просто попадали под колеса. Найко ладонями и подошвами ощущал глухие, мощные удары тел о броню, а потом машина подпрыгивала в короткой судороге, когда четыре пары ее больших колес дробили очередных выродков. Ему почти не приходилось стрелять — в конце концов, надо было беречь патроны — но, заметив впереди особенно плотную кучку одержимых, он, напрягая мускулы, разворачивал тяжелый, но такой послушный пулемет и выпускал в них короткую очередь. Вспышки белого пламени били по глазам, а грохот был, должно быть, чудовищный — но его уши защищали массивные наушники гарнитуры, а когда оружие начинало вибрировать в его руках и к цели устремлялись пурпурные молнии трассирующих пуль, он испытывал ощущение, близкое к экстазу — высота (до земли было метра два с половиной) и стремительное движение и так привели его в восторг, заставив забыть о творившемся вокруг кошмаре, а разбрызгивая одержимых пулеметным огнем, он испытывал ни с чем ни сравнимое наслаждение. Именно разбрызгивая — тяжелые идемитные пули сминали тварей в шары величиной с пляжный мяч — а потом рвали их в клочья, взрывая фейрверком догорающей на лету плоти. Но одержимыми стали уже почти все жители города — и Найко понимал, что пара сотен перебитых им тварей не сможет ничего изменить.

11.

Когда город остался далеко позади и машина поднялась на высокую эстакаду, Вайми остановил ее, чтобы осмотреться. Поскольку Найко находился на самом выгодном с этой цели месте, ему передали снизу бинокль, так что он, вертясь в своем гнезде, осматривал сектор за сектором, докладывая об своих наблюдениях вниз. Утешительного в его докладах было очень мало — они стояли в самом центре огромной автомобильной развязки, но других машин на все четыре стороны видно не было, не было видно вообще никакого движения. Закат превратился в диффузное облако коричневато-серебристого свечения, повисшее над северным горизонтом — а повсюду вокруг них вздымались чудовищные дымные столбы, подсвеченные снизу заревами. Они вздымались на уровень облаков, сливаясь в сплошную, высоко зависшую массу — но все же, их высота была часто меньше ширины. На фоне заката столбы дыма казались непроницаемо-черными, на востоке отблескивали мутной, призрачной белизной — и все медлительно, неторопливо клубились, величаво поднимаясь вверх. Казалось, что на равнине вокруг проснулось сразу множество вулканов — и везде, где, судя по карте, находился город или поселок, вздымался очередной дымный столб. И лишь тогда Найко начал ощущать страх — ехать им было некуда.

12.

Это впечатление, к счастью, оказалось ошибкой — Вайми свернул с шоссе и длинная лесная дорога привела их на обширное поле или вырубку, где под мерцающим энергетическим покровом пряталось странное здание высотой этажей в семь. В его наклонные глухие стены были врезаны светло-голубые проекционные матрицы. Энергополе было такое же, высокочастотное. Часть его свернулась, словно занавес, открывая проход — и лишь за смутным покровом щита Найко смог оценить размер этой железобетонной махины с лесом антенн и громадными кондиционерами на крыше: метров двести в длину и раза в два уже. Перед ней стояло несколько авиусов и сотни разномастных грузовиков. Все это охранял целый батальон тяжелых танков. Их башни были дружно развернуты наружу.

Снаружи здесь никого не было. Огражденный толстыми стенами пандус вел вниз, к глухой плите из серой стали. Даже за броней Найко услышал, как загудел электродвигатель. Плита плавно поднялась и, въехав в просторный подземный гараж, «Хиви» остановился между толстенными квадратными колоннами. Его герметичные люки открылись. Они вышли.

К удивлению Найко, здесь было почти пусто — он увидел лишь несколько сиявших черным лаком машин, на каких обычно ездило начальство. И ни одного человека — их никто не встречал. На потолке, метрах в пяти, мерно жужжали длинные лампы. Они рассеивали по выложенным кафелем стенам бледные отблески зеленовато-голубого света.

Квадратный проем напротив въезда перекрывал глухой темно-коричневый щит. При их приближении он отъехал с лязгом, похожим на шум поезда, открыв колею шириной дюймов в шесть. Из-за скругленных краев щит казался мягким, но был из литой стали. За ним шел длинный коридор с темно-серым цементным полом. По обшитым светло-золотыми залаченными досками стенам, под немного низковатым потолком змеились кабели. Лампы здесь были ярче, розовато-белые, а под деревянной обшивкой дверей пряталась сталь. Глухо гудели кондиционеры, резко пахло озоном и хлоркой. Нигде — ни единой живой души.

Сначала Вайми, потом солдаты прошли в одну из дверей — и заперли ее прямо перед носом изумленного юноши.

Найко остался один.

13.

Эта ночь стала самой длинной в его жизни — насмотревшись днем ужасов, он не мог спать, а делать ему было совершенно нечего. Никто не интересовался им. Сидеть он тоже не мог и потому просто гулял по коридору, из конца в конец, пока ему не начало казаться, что здесь прошла уже вся его жизнь. Он запомнил каждый распределительный щиток, каждую щербинку на полу, попытался открыть каждую дверь — но все они, конечно, оказались заперты. Зато за дверцей одного из щитков обнаружился маленький плоский экранчик: он показывал, что происходит в гараже, но и в этом было мало интересного.

Найко думал о том, что происходит снаружи — всего в нескольких десятках метров от него — но в конце концов ему удалось очистить ум от каких-либо мыслей. Он бродил по коридору, как маятник, потом сел у стены, но сон не шел к нему. Время остановилось. Найко уже почти впал в ступор — как те несчастные — и в себя его привели странные содрогания пола, сначала слабые, едва заметные, потом все более ощутимые. Он встревожился. Вокруг что-то происходило. Над его головой раздался шум — словно этажом выше бегали люди — потом вдруг оглушительно громко щелкнул замок и распахнулась одна из дверей слева. Из-за нее выглянул Вайми и Найко вздрогнул при его виде, словно ему явился кто-то из героев мифов. Казалось, они расстались уже многие годы назад. Он не сразу понял, что лицо ламайца было очень хмурым.

— Пошли, — сказал Вайми с явным нетерпением, но за ней не было чувства. Он выглядел очень усталым и явно тоже не сомкнул глаз. Найко хотел спросить его, но передумал: по лицу Вайми было видно, что в таком случае он просто захлопнул бы дверь.

Узкая стальная лестница за ней вела на два этажа вверх, в просторный низкий зал, полутемный и заставленный множеством пультов с мониторами. У них сидели, наверное, сотни людей и в воздухе висел гул. На вошедших никто не обращал внимания — творилось что-то явно неладное.

Часть экранов показывала происходящее снаружи, и, присмотревшись к ним, юноша понял, в чем дело.

Вначале он принял ЭТО просто за гряду холмов — всего в двух или трех километрах отсюда. Но она была окутана дымчатым, переливчатым туманом силового щита. Ее очертания непрерывно менялись, к тому же она, кажется, двигалась. Нет, определенно двигалась — сюда, к ним. У нее было даже какое-то подобие лица — слишком смутное, впрочем, чтобы его рассмотреть. Да никто и не старался — все, кто был в зале, не обращали внимания на тварь, всецело поглощенные делом.

Внутри Найко разлился ледяной страх. Это… существо было не менее полумили в длину и вокруг него клубился рой других, более мелких созданий, темных или светящихся. Казалось, их с каждой секундой становилось все больше, словно они возникали из воздуха.

Найко лишь начал пугаться по-настоящему — поверить, что он видит ЭТО наяву и впрямь было трудно — когда на половине экранов враз возникла вспышка. Небо над тварью вдруг будто прокололи иглой и там, — меньше булавочной головки, — сверкнула ярчайшая точка-звезда. Всего через миг она выросла в огромный огненный купол. Экраны залил ослепительный свет, изображение расплылось, погасло. Через какие-то секунды страшный удар потряс здание. Найко полетел вверх и закричал. Свет потух, все вокруг громыхало и катилось, казалось, в самый ад. Потом пол ударил его и тьма сменилась болью.