Набег

В оставшийся день, словно сговорившись, дед и внук не вспоминали

нынешнего, будто и не было ничего.

Вечером ждали подмогу. Стемнело. Кум Петро не ехал.

– Ложись и спи, - приказал внуку Николай.
– Потом сменишь меня. Чего вдвоем сидеть?

Артур было отнекивался, не желая деда оставлять одного. Но тут издали, из-за речки. стала пробиваться песня:

Из-под то...

Из-под тоненькой блузочки!

Тяжело моему сердцу страдать!

Кум Петро добирался до стана долго. Он пел и пел, голос медленно

приближался.

Из-под то...

Из-под тоненькой блузочки!

Взбодрили в костре огонь, чтоб заметил.

И наконец объявился помощник, пьяненький, с велосипедом, через

плечо - ружье.

– Вот он и я!
– торжественно объявил кум Петро, бросая велосипед и

раскрывая объятья.
– Ты приказал - я прибыл. Потому что мы с тобой

годки, родились вместе, возрастали и вместе служили, значит - полчки,

односумы и кумовья... Самая родня из родни!

Артур посмеялся и ушел спать. Он лег не раздеваясь и, засыпая, слышал,

как грозил Петро: "Посекем их на капусту... Учуяли... Посекем...", и песню

пел:

Ворошиловский стрелок

Промаху не знает!

Потом была ночь. И резкое пробужденье. Голос деда: "Вставайте!"

выбросил Артура из постели. В этот раз не было ошаленья. Он вскочил, словно не спал, все сознавая.

– Дед?!
– крикнул он в темноту.

– Буди Петра, ружье берите, - сказал Николай.
– Гости едут.

Артур сдернул Петра с кровати: пусть очухивается со сна да похмелья, а

сам ухватил ружье и хоть и во тьме, но внагибку пробежал за шалаш и вынул

прихороненный ранец с припасом, который берег до поры.

Николай дежурил в самом базу, под навесом. Но когда услышал машинный гул, выбрался на волю и пристроился, как и прошлую ночь, возле тополя.

Машинные фары нынче светили. Дальний прожекторный свет их, повиливая, выхватывал из темноты деревья, городьбу база, уходил далеко за речку.

– Не хоронятся!
– громко сказал Николай и приказал Артуру: - Ты возле шалаша будь, а Петро - по правую руку.

– Иду, иду...
– бормотал в шалаше Петро.

Машина остановилась рядом с базом и смолкла. Но фары ее светили.

Щелкнула, отворяясь, дверца. Кто-то вышел.

– Уезжай, будем стрелять!
– крикнул Николай.
– Нас много!

– Хозяин! Слушай меня!
– раздался от машины громкий голос.
– Слушай хорошо! Даю пятьсот тысяч! Вы спите до утра! Проспали! Ничего не

знаете! Кто угнал, куда угнал! Ты понял, хозяин?! Пятьсот тысяч!

– Уезжай! Будем стрелять!
– ответил Николай.

– Думай хорошо! Пятьсот тысяч!

– Уезжай!
– повторил Николай и перебежал в сторону, к другому дереву.

Свет машины погас. Голос смолк. Затаясь, сидели и слушали, надеясь:

может, уедут?..

– Я как штык!
– выбрался наконец из шалаша кум Петро.

– Тут, парень...

Недоговорил он и рухнул на землю, услышав выстрел за выстрелом.

Затрещала городьба. Николай вскинул ружье, ударил на треск. Скотина

шарахнулась.

Артур побежал от шалаша внагибку, прижимая к себе сумку. Укрывшись

за стеной навеса, он пробрался вдоль нее и, глянув из-за угла, во тьме не

увидел, а скорее почуял людей, их движенье. Вынув из сумки ракету, он дернул шнурок. С шипом ракета ушла в небо и там, высоко, взорвалась багровым свеченьем, озаряя степь, скотий загон, трех незваных гостей, их машину, разломанную городьбу.

– Держите, тараканы!!
– крикнул Артур, швыряя взрывпакет.
– Огонь!

Грохнуло. Зазвенели стекла. Истошно завопили. Ломая городьбу, скотина кинулась прочь. Но вопль Артура перекрыл все звуки:

– Недолет!! Заряжай!! Держись, тараканы усатые!! Огонь!

Еще один взрывпакет полетел. Снова грохот. Сомкнулась багровая тьма.

– Заряжай!!
– снова крикнул Артур.

Николай, ничего не поняв, лишь чуя и видя взрывы за базом и голос

Артура, бросился к внуку:

– Ты где, Артур?! Ты - живой?

– Здесь я!
– громко отозвался Артур.
– У миномета! Уезжают...

проговорил он тише, услыхав гул мотора.

Николай, еще не веря, во тьме ощупывал внука:

– Ты - живой? Живой?

– Убегают!
– крикнул Артур.
– По щелям!

Он уже не прятался.

– Это ты - в них?
– спрашивал Николай.
– Из чего?

– Из пушки, - ответил Артур.
– Из гаубицы, прямой наводкой. Погоди,

дед. Я и тебя научу. Будешь артиллеристом...

Кум Петро объявился и шепотом сообщил:

– Чуток меня не убило. Как пчела прожужжала. Возле уха. И я враз

трезвый сделался.

Как-то сразу поверили, что опасность ушла. Стали собирать разбежавшуюся скотину.

– Волчок, сгоняй!
– приказал Николай.

Собака умчалась во тьму, чтобы, делая за кругом круг, сбивать испуганную скотину в кучу.

– Шварцик! Шварцик! Рэмбо! Тихоня! Алка!
– звал Артур, и быки спешили на голос.
– Звездарь! Гусарик, Гусар! Кулема!
– звал и звал он своих.

Собирали быков, чинили разломанную городьбу, провожая ночь и встречая новое утро.

Только-только управились и проводили кума Петра, как увидели: с той

стороны, от речки, мчится на велосипеде Артурова зазноба.

– Деда Коля! Артур!
– издали закричала она.
– К вам едут! Гурт

отымать!

Она подкатила и упала бы вместе с машиной, но Артур подхватил ее.

– Едут...
– повторила она.
– Председатель, участковый, бригадир. Вчера было правление. Сказали: отберут. Нынче с утра приедут.