Наблюдатели
Шрифт:
– Я там жил. Я – гражданин Германии.
– Так вы немец?
– На одну четверть. На остальные три – русский.
– Совсем непонятно, – миндалевидные глаза клиентки загорелись диким любопытством. – Зачем, Господи, зачем?!
– Работу нашел. И от дяди нам с сестрой дом в наследство достался… А ведь я вспомнил, где видел вас. На фотографии вместе с моим дядей.
– С вашим дядей? У него случайно фамилия не Фирсов?
– Да. Николай Викторович.
Руки женщины задрожали. Она извинилась и поспешила к машине. Андрей догнал ее:
– Подождите! Мне, а особенно моей
– Я не в курсе.
– Но вы же с ним… встречались.
– Нет, мы с ним жили.
– Вы должны его знать лучше, чем кто-либо.
– Как выясняется, человека никогда до конца не знаешь.
– Андрей! – вдруг раздался голос хозяина мастерской. – Хватит кадриться с красивой женщиной. – У нас новый клиент.
– Сейчас! – И Андрей виновато взглянул на Викторию – Дела! Но так бы хотелось с вами поговорить.
– Вот что, – ответила Виктория. – Я дам вам свой телефон. Когда закончите, позвоните.
Андрей едва дождался окончания смены и сразу набрал номер. Он предложил Виктории куда-нибудь сходить, в ресторан, например. Но она ответила:
– Приезжайте ко мне, – и продиктовала адрес.
Андрей был противоположностью сестре. Он не задумывался ни о каких тайнах дяди. Гораздо больше интриговала сама Виктория с ее сумасшедшей сексуальной притягательностью. Красавицей ее не назовешь, но было в ней что-то, отчего у любого мужчины кружилась голова.
Он заехал домой, помылся, привел себя в порядок и помчался по указанному адресу. Хозяйка встретила его в восхитительном голубом платье и так опять посмотрела, что все пошло кругом. Теперь Андрей боялся лишь одного: вдруг она пригласила его только ради дела?
– Вам, – Андрей неловко протянул ей огромный букет.
Глаза Виктории томно сверкнули, улыбка обнажила белые жемчужины зубов:
– Какая прелесть. Проходите.
Небольшой стол был искусно сервирован: шампанское, фрукты, тосты, икра в вазочке. Андрей, который так спешил на встречу, что не успел даже поужинать, посмотрел на деликатесы, сглотнув слюну. Виктория перехватила его взгляд:
– Старалась не ударить перед немцем в грязь лицом.
– Я русский, – напомнил Андрей.
– Ваше право считать себя кем хотите. Только тем ли вы гордитесь?
– Извините, мне кажется, вы не слишком любите свою родину?
– Проходите, присаживайтесь… Не люблю, спрашиваете? Моя бабушка здесь не жила, а мучилась. И мать тоже. Теперь вот мучаюсь я. Зарплаты крохотные, у вас пособия гораздо больше. И за эти крохи из тебя выжимают последнее. Раньше с работником хоть как-то считались, его защищал закон социализма. А теперь даже не вспоминают о социальном государстве. Чуть что – на улицу, на биржу, где на месячное пособие в магазин раз не сходишь.
– И вы не отстаиваете свои права? – удивился Андрей.
– Кто будет их отстаивать? Народ глуп, верит пропаганде. А если послушать телевизор, мы прямо-таки несемся навстречу счастливому будущему. И цены не скачут, как безумные лошади, а «чуть-чуть поднимаются».
– С ценами беда. Даже я успел заметить.
– А знаете, что недовольных у нас бросают в тюрьмы, хотя политических вроде бы и нет. Тут еще
подоспел закон о национальной гвардии: теперь в вас будут стрелять без предупреждения. Вот что такое Россия.– На Западе свои проблемы, – напомнил Андрей.
– О, если бы я могла жить среди тех проблем! Сладкий сон, которому не суждено стать явью.
– Уверяю, ситуация поменялась. В Европе уже нет прежнего рая. Есть терроризм, полные черноты улицы, причем мигранты открыто издеваются над вами: грабят, насилуют женщин, а им все сходит с рук – беженцы.
– Все равно! – воскликнула Виктория. – Хочу сытой жизни, хочу свободы, а не нашего азиатского подчинения. Как были холопами, так и остались!
– Чего вы так против азиатов? В Европе доказывают, что, мол, поскреби русского – найдешь татарина.
– Вот уж нет, – расхохоталась Виктория. – У меня в роду татар нет. По крайней мере, надеюсь. Вот если бы нашлась хоть сотая доля норвежской или шведской крови – посчитала бы за великое счастье.
Она остановилась, поскольку почувствовала: гость заскучал от серьезных разговоров, наполнила фужеры. Андрей заметил:
– Я за рулем.
– Правильно. Есть замечательный сок.
Они выпили – каждый свое, и Андрей с воодушевлением налег на закуску. Голос Виктории звенел в ушах чудесными переливами, он слушал, чувствуя, что с каждой минутой все сильнее пленяется ею. Теперь он понимал своего дядю, потеряв такую женщину, можно от тоски сбежать на край света. На всякий случай опять завел разговор об его исчезновении.
– Не провоцируйте, знаю не больше вашего, – вздохнула хозяйка. – Мы с ним жили некоторое время, потом решили разойтись. Я так решила.
– Почему?
– Он не герой моего романа. А если серьезно, у Николая не было никаких перспектив. Да он и не искал их. Была возможность защитить диссертацию – не защитил, друг предлагал престижную работу – отказался. Создал свой сайт. Но и тут ничего не добился. Материалы подбирал скучные, серенькие, люди к нему не заходили, фирмы не давали рекламы. На все мои претензии отвечал, что его не понимают. Я терпела, терпела и…
– И?
– Появился человек: вроде бы симпатичный, перспективный. Но… не сложилось. Он оказался обманщиком. Ну, да ладно! А где сейчас Коля?.. Только он один, наверное, и знает.
– Я уже говорил об огромном интересе к этому делу со стороны моей сестры. Она устроила настоящее расследование.
– Я в курсе. Она звонила мне.
– Как?
– Обычно. Набрала номер и пытала вопросами.
– И что вы ей сказали?
– Ах, Андрей, надеюсь, вы явились сюда не только для того, чтобы выведать какие-то подробности насчет пропажи Николая?
– Нет. Если честно… мне это не интересно.
– Хорошо, что вы такой прямолинейный. Налейте мне еще. И себе.
– Я ведь говорил…
– Немного можно. До завтра все выветрится.
– До завтра?
– А вы хотите уехать сегодня?
Кровь ударила Андрею в виски, он силился понять: она всерьез или?.. Лицо Виктории было загадочным. Он наполнил два фужера, от их удара раздался легкий хрустальный звон.
– Так ты останешься? – спросила Виктория.
– Только предупрежу сестру.