Начальник милиции 6

– Как куда? В кадры. Оформляться будем.

– А пошли! – махнул рукой здоровяк и бодро поднялся.

А после подцепил со скамейки бутылку и донес ее до мусорного пингвина – урна была в форме птицы с раскрытым широким клювом.

– Сан Саныч, нам что делать? – подошел Гужевой.

– Группу вызывайте, осмотр делайте, зафиксируйте подмену шифера, дело возбудить надо. Нехорошо ребятишек обкрадывать.

– Понял, а заведующую что – тоже задерживать?

– Ваня, ты оперативник или я? Сам реши после беседы с ней, определи степень ее участия, так сказать, в преступном сговоре.

– Ага, определим, – закивал Гужевой, а потом повел глазами на Егорушкина. – А этого куда ты повел? Нам его тоже опрашивать? Заявление на него будем брать от потерпевших?

– Ваня, это не потерпевшие, – кивнул я на человека из бетономешалки и Петухова, которые стояли возле бобика с понурыми лицами. – Это жулики. А это, – я качнул головой в сторону здоровяка. – Твой новый коллега.

– Что? – таращился то на него, то на меня Иван.

* * *

Домой к Алене я пришел пораньше, как и обещал. Скоренько поужинал, вызвонил Эдика в качестве извозчика и сопровождающего. Он, как знаток моды, вызвался помочь в выборе костюма.

Погрузились в «шестерку» и втроем направились в универмаг. Несмотря на то, что городок наш небольшой, с универмагом ему повезло.

Огромный, двухэтажный, современный – из стекла, бетона, отделанный мраморной плиткой. На входе немного несуразные квадратные колонны. Этакий хай-тек по-советски. Но для нынешнего семьдесят восьмого года здание смотрелось вполне себе модно. На мой вкус, не очень красиво, но выделялось – это точно. Магазин построили ко дню столетия Зарыбинска, эту дату отмечали лет пять назад.

В магазине продавали все – от пистона до бидона. Конечно, дефицитных товаров так просто не сыскать, но основной народный ширпотреб имелся в изрядном количестве. В том числе и мужские костюмы – эти висели длинным рядом. Множество моделей от разных швейных фабрик. Вот только цветом и фасоном – как инкубаторские. Блеклые и неброские тона, мешковатый покрой. Модный вельветовый пиджачок или венгерский батник здесь не купишь. А вот костюм для заседаний на партсобраниях вполне себе найдешь. И галстуки здесь под стать – какие-то скромные, неприметные, будто прячутся от кого-то.

– Не! Ну вы это видели? Как это можно носить? – возмущался Эдик, прохаживаясь между рядами мужских вещей. – Что за рубашки? А костюмы? Да в таких только в гроб класть…

– Джинсов здесь точно не найдешь, – поддакнул я и хитро посмотрел на Алену.

Та покачала головой и назидательно проговорила:

– Эдуард, нам нужен костюм не для похода на танцы, а для участия в важном официальном мероприятии, будем капсулу времени закладывать будущим поколениям. Так что помогите выбрать из того, что есть. Я в мужской моде не очень разбираюсь.

– Да где вы здесь моду-то увидели? – картинно закатил глаза фарцовщик. – Она умерла еще на пороге этого магазина, споткнувшись о сатиновые трусы и белые майки. И называй меня на «ты». Эдиком. Я не Эдуард, мое настоящее имя Петя. А Эдик – псевдоним…

– Вот как? – удивилась Алена. – Не знала… а почему именно Эдик?

– Это аббревиатура из качеств, которые меня характеризуют как личность, – авторитетно заявил Петя-Эдик.

– И какие же это качества? – спросил уже я, тоже любопытно стало.

– Известно какие, – пожал плечами фарцовщик и снисходительно пояснил: – ЭДИК означает: Энергичный, Добрый, Импозантный, Культурный.

– О как, – улыбнулся я. – Хороший набор качеств. Только при чем тут ты?

Друг надулся и, фыркнув, пробубнил:

– Я такой… я стараюсь быть таким.

– Да ладно, не обижайся, – я примирительно похлопал его по плечу. – Пошутить уже нельзя? Конечно, ты такой. Лучше помоги из этих колхозных вещей выбрать что-то стоящее. Кстати, как тебе этот костюмчик?

Я снял со стойки вместе с плечиками пиджак цвета прелой листвы.

– Нет, – уверенно замотал головой Эдик. – У тебя глаза и цвет волос не подходят к такому тону. Тебе нужно потемнее ткань. Ну или с зеленым отливом что-то посмотреть. Чтобы лицо не оттенять и выразительнее сделать. Вот, возьми это, примерь, – фарцовщик достал темно-зеленый костюм, явно колючий, с высоким содержанием шерсти.

– Слушай, друг, – задумчиво проговорил я, немало дивясь его способностям подбирать вещи. – А ты не думал ателье кооперативное открыть?

– На фига мне это надо? – нахмурился Эдик. – Джинсы толкнул, рубашку продал – и денег заработал. А тут столько мороки.

– У тебя, братец, вкус есть. Ты чуешь мужскую моду. Станешь знаменитым модельером в будущем. А что? Я серьезно… У нас у мужиков не принято наряжаться, в Союзе мужская мода живет, если в Москве только, да в некоторых журналах и газетах. А ты бы поднял ее.

– Хм… модельером, говоришь? – задумался Эдик. – признаться, я всегда хотел вещи шить, но стеснялся сказать. Девчачье это занятие.

Глава 6

Школьный двор наполнился праздничной суетой. Красные флаги и галстуки пионеров гордо развевались на ветру, фасад школы украшал огромный стяг: «Школа – кузница знаний, ученик – строитель будущего!».

Учителя с улыбками наблюдали за своими воспитанниками, взволнованно перешёптывались и были не так строги, как обычно. Ведь сегодня – особенный день: учащиеся Зарыбинской средней школы торжественно закладывают капсулу времени, послание будущим поколениям.

Я стоял в «президиуме» – на крыльце, где собралась почетная делегация: председатель горисполкома Покровский, первый секретарь Зарыбинского горкома КПСС Саблин. Были также представители горкома комсомола и, конечно, журналисты. Приехали даже представители из Угледарска вместе с заведующей областного управления образования – тётушкой с огромной шишкой волос на голове. Ну и я, как действующий руководитель местной милиции, тоже встал с высокими гостями в ряд, готовясь сказать напутственное слово.

В центре школьного двора был устроен небольшой аккуратный газон, на котором стоял невысокий, но достаточный для торжественного эффекта постамент из гранита, а на краю – металлический цилиндр. Это и была та самая капсула. В центре постамента – ниша, куда этот цилиндр должны были поместить и замуровать.

Рядом выстроились пионеры с бумажными конвертиками в руках. Нескольких особо отличившихся детей выбрали для отправления потомкам индивидуальных посланий. Они написали письма о себе, о родителях, о Зарыбинске, о школе. У одного мальчишки, мелкого и рыжеватого, на излишне румяном лице застыла, как приклеенная, улыбка, а второй нервно ковырял носу – видимо, уже не решался вытащить из недр палец. Кроме этого, должны были отправить общее послание от имени всех учеников.