Начальник милиции. Книга 6

Я представился, протянув ему руку. Он смерил меня взглядом, будто взвешивал.

— Давай, — пожал мне руку в ответ. — Хм… И меня Сашей зовут.

— Тезка, — одобрительно закивал я.

Мы взяли по кружке пива, уселись за столик у окна.

Я жадно всматривался в него — в его мимику, жесты, привычки. Узнавал каждую деталь. Взгляд открытый, ясный, каким я его и запомнил в прошлой жизни. Он ещё полон сил, ещё строит планы, не догадывается, что, возможно, ему грозит смертельная опасность.

Я глотнул пива, стараясь скрыть дрожь в пальцах и не слишком впиваться в своего компаньона взглядом. Что там, я еле сдерживал себя, чтобы не кинуться и не обнять его.

— Ты сам, значит, местный? — спросил я, чтобы завязать разговор.

— Не совсем, — он задумчиво повертел кружку. — Недавно перебрался. Дела, понимаешь?

— Какие дела, если не секрет?

Он усмехнулся.

— Да так, пытаюсь кое-какие вопросы решить. Но знаешь, что интересно? Вроде бы, всё по плану идёт, а иногда кажется, что кто-то сверху берёт и ломает весь расклад.

Меня аж передёрнуло.

— Бывает, — пробормотал я.

В горле перехватило. Что дальше говорить — я не имел понятия. Он тем временем сделал глоток, поставил кружку на стол.

— Знаешь, что ещё интересно? — он вдруг внимательно посмотрел на меня. — Ты мне кого-то напоминаешь.

Я сжал зубы.

— Да не-ет. Может, просто лицо знакомое?

— Может, — он задумчиво кивнул.

Мы захрустели сушками, обильно посыпанными крупной солью. Такой крупной, что на зубах скрипела.

Я пытался найти подходящую тему, что-то, что удержит его здесь, в моей компании. Что-то, что поможет мне понять, кто и почему хочет его смерти.

— Хороший у тебя костюм, — бросил я наугад.

Тем более, что костюм и правда удивительно хорошо сидел. Я раньше не видел его, то есть… Он ухмыльнулся, погладил лацкан пиджака.

— Да, обновка. Сегодня первый раз надел.

И тут меня будто прошибло током. Я помнил этот костюм. Кофейного цвета, вельветовый, именно в нём его похоронили.

Мать говорила: «Он так его любил, новый в шкафу хранил, а потом надел в тот день первый раз и…».

На нём живом я действительно этот костюм не видел. И теперь захлебнулся воздухом, чуть не пролив пиво.

25 октября.

Ровно год назад, в этой же жизни, в этот самый день он погиб.

Реальность изменилась, но роковой день не исчез среди других вероятностей, просто сдвинулся всего лишь на год вперёд. Ведь отец впервые надел этот чертов костюм в день своей смерти. Сердце заколотилось.

Сегодня его должны убить?

Я мельком взглянул на Гурьева. Тот уже заканчивал разговор, но что-то было не так. В дверях мелькнули двое крепких парней — не пьяницы, не случайные гости.

Я не знал, кто их послал, но быстро понял, зачем они здесь. Время пошло.

Я должен спасти отца.

Глава 15

В пивбаре гул стоял, как в улье, замешанный на аромате «Жигулевского» и солоноватом душке воблы. Я делал вид, что беззаботно потягиваю пивко, а сам был настороже, словно притаившийся хищник в засаде. Лицо внешне расслабленно, но каждый мускул — что сжатая пружина. Поддерживая непринуждённую болтовню с отцом о погоде, об орбитальной станции «Салют-6» и прочих недавних событиях в стране, я как бы между делом оглядывался по сторонам и кое-что подмечал.

За прилавком хмурая тетка лениво протирала кружку, поглядывая на спорящих мужиков у дальнего столика. Несмотря на образовавшуюся очередь, продавец особо не спешила, давно поняла секрет своей работы.

Отец немного захмелел и стал вдруг рассказывать о себе. Ничего конкретного, так, общие фразы. Но я сидел рядом, впитывая каждое его слово, не давая себе расслабиться, не позволяя бурлящему внутри теплу взять верх. Хотелось приобнять его, сказать, что он не один, но вместо этого я лишь молча слушал отцовский голос — низкий, чуть сипловатый, знакомый до боли, будто и не было этих проклятых лет порознь.

Двое вошедших скосили взгляд в нашу сторону, переглянулись и неспешно направились к столику Гурьева. Тот даже не повернул головы, будто и не знал их, но я заметил, как он едва заметно кивнул, приглашая присаживаться. Обычная встреча, ничего подозрительного, если бы только не то, как напрягся отец. Пальцы, что до этого бездумно водили по ребристому боку кружки, застыли, челюсти сжались. Он узнал этих типов.

Гурьев что-то негромко сказал, те молча слушали, иногда переглядываясь. Я поймал себя на том, что почти перестал дышать, будто опасаясь выдать себя одним только шумом вдоха. Затем Гурьев встал, бросил что-то на стол, махнул рукой и направился в нашу сторону. Сейчас он меня узнает. Сердце ухнуло вниз.

Я надвинул кепку на лоб, отвернулся, но всё равно чувствовал, как его взгляд скользнул по мне. Узнает? Нет, он слишком привык смотреть людям в глаза, а я держался боком, будто изучая в задумчивости облупленный угол прилавка.

Тут же я поднялся и сделал вид, что пошёл за добавкой, но на самом деле встал неподалёку, навострил уши, пытаясь вычленить голос Гурьева из общего гомона.

— Надо прокатиться в одно место, — негромко, но убедительно сказал он отцу. — Дело срочное.

— У меня времени в обрез, — отец поставил кружку на стол. — Я свою часть сделки выполнил.

Гурьев хмыкнул, хлопнул его по плечу — дружески, но цепко, будто обдав холодом.

— Ну ты чего, не отказывай. Сделаем всё быстро. Дело плёвое, сам поймёшь, без тебя никак.

Я видел, как отец прикусил губу, вздохнул, будто проклиная себя за согласие.

— Ладно. Только быстро.

Я двинулся следом, слившись с компанией подвыпивших мужиков, что лениво потянулись на улицу — кто покурить, кто по нужде, ища укромное место за углом в кустах. Сортира в пивнушке отродясь не было.

Я слышал, как Гурьев всё говорил, говорил, заливая в уши отцу медовое словцо. Всё гладко, всё просто, на месте разберёмся, тебе это и труда не составит. Я смотрел на отца и видел, как он сутулится, не хочет идти, как в глубине души не верит тому, как гладко стелет его знакомец, но всё же садится в «двойку» Гурьева.

И тут, словно по сигналу, откуда-то вынырнули те двое. Один — рябой, будто оспой пробитый, второй — с кавказским носом и цепким, прожигающим насквозь взглядом. Они по-хозяйски уселись на заднее сиденье. Я, стоя у стены, укрылся за разномастной толпой мужичков. Даже для маскировки стрельнул у кого-то папиросу. Лениво сунул ее в зубы, но в груди буквально заклокотало. Удивительно, как я не раскусил эту сигарету пополам в тот момент.