Начало пути

— Я не мелкий и не мечтатель. Я согласен! Принесу котел… Только дай слово, что не тронешь.

— Хм, да чего бояться. Говорю же, нет тебя в списках. Иди… иди.

И эльф пошел. Сначала постоял немного, зажмурившись, немного почитал защитные заклинания и пошел.

Ему не препятствовали. Рядом шипело, выло, дрожал воздух, и свечи казались чем-то извилистым и едва тлеющим. Хотя когда он был в круге, все светили нормально.

— Скорей.

Он кивнул, приоткрыл дверь и пулей вылетел наружу, стараясь даже не оборачиваться. Ни в коем случае. Потому что на миг показалось, что смерть проявилась и ухмыляется ему вслед беззубым ртом.

20:02

Котел, который оказался ковшиком с ручками, с натугой заволокли в комнату. Причем толкали впереди себя, чтобы даже на секундочку не коснуться пола лаборатории. Едва ковш пересек невидимую границу, как его тут же отобрали, подняли в воздух и с восторгом выпили. Отдельные капли падали на пол, но в основном жидкость исчезала в чьей-то утробе. И вряд ли это была утроба скелета.

— А-а… — прошептал невидимый гость довольно. — Вкуснее я еще не пробовал. Очень вкусссно. И даже глаза бабочки. Все на месте.

— Я старался, — буркнул эльф и отважно шагнул в комнату.

Дверь за его спиной с тяжелым скрипом закрылась, отрезая его от остального дома.

— Ну… что хочешь? Пока я добрый. Да брось ты эту пентаграмму. Я добрый. Мне хорошо.

— Связь!

— Далась же тебе эта связь. А если она не захочет быть эльфом? Что делать будешь?

— Я ее очарую, — мрачно сопя. — Она сама говорила, что я очень красивый.

— Ну да, девушки все так говорят, когда спрашиваешь, если у них есть совесть, конечно, если нет — говорят как есть. — Вздох.

— А как тогда? Только так и можно. Я ведь… я ведь маленький, и она на меня смотрит как на игрушку.

— А ты стань человеком.

— А?

— Ну. Большим и сильным. И ей не придется превращаться в мелкое беззащитное не пойми что. И тебе хорошо, ведь если ты ждешь, что она оставит ради тебя все, неужели сам не готов на большее?

— А так можно? — Ушки разошлись в сторону, встав параллельно земле. Вид у мелкого был презабавный, такой растерянный.

— Можно. Ты меня таким варевом угостил. Я теперь лет сто могу никого не убивать и все равно в семью много буду добычи приносить.

— Как это?

— Не твоего умишка дело. Так… значит, парнем.

— Эй-эй. Погоди. Я… я не давал разрешение!

— Ты вне круга. Мне разрешение больше не нужно. И вообще я тут по доброй воле. Стоит мне тебя убить — и все, я свободен. Кстати, давай сюда амулет. Тебе он не нужен, а мне пригодится.

Амулет нагло выдернули из кулачка, и он исчез где-то там под потолком.

— Эй!

— Тихо-тихо. Ну что, давай свое желание. Первое, кстати, я сейчас уже выполнил… — Послышался удар, вопль и громкий надсадный крик.

22:35

Мне очень больно, вот шла-шла, как вдруг так по руке резануло, словно ее напрочь отрубили. Сижу, скуля, под деревом, пытаясь не заорать во весь голос. Тут такие жути в лесу бродят, слопают и не подавятся. А лошади-скелета для отпугивания со мной нет. Колдовать не могу — пробовала, да и вообще заблудилась я.

Ой, что ж так больно?

Зажмуриваюсь и вою сквозь стиснутые зубы. Словно вырывают что-то изнутри, с мясом и нервами.

Все-таки не выдержала — заорала. Мне вторил чей-то вой, подхваченный многими голосами по всему лесу. Ну вот, еще чуть-чуть — и сюда сбегутся все. Надо… залезть на дерево…

23:45

Смогла взобраться на ветку, кое-как ползу на вторую. Рука уже не так болит, только пульсирует и слушаться отказывается. Что характерно, рука правая, а пульсирует рядом с сердцем. Я заболела? Фиг его знает, что тут можно было подцепить. А еще в ушах звон такой, словно далеко-далеко кто-то очень громко шепчет, но здесь в лесу почти не слышно.

О, волчара. Небось оборотень, вон как глаза сверкают. Ползу выше и два раза чуть не падаю, оскальзываясь копытами на мокрой после дождя коре. Не-эт… я тут лучше посижу. Тут две ветки рядом срослись, сидеть удобно, ноги вытянуть можно. Очень надеюсь, что волки по деревьям не лазают.

Средница

00:13

А волки все не уходи-или. Стояли, глядя на меня, И молодо-ого генера-ала Травили вовсе не шутя. И молодо-ого генера-ала Просили с ветки снять меня.

Сижу, пою, поглядывая вниз и изучая матерого черного волка, вокруг которого собралась вся стая. Волки рычали, прыгали, подбадривали его. «Генерал», как я его окрестила, рыл когтями землю и оценивающе смотрел на дерево. Я в курсе, что меня сегодня сожрут. Вот только… так помирать не хочется. Казалось бы, ну чего я так за эту жизнь цепляюсь? Сижу с копытами, с хвостом, а не доставлю магу за неделю эту чешую — всю жизнь такая ходить и буду. И ведь все равно жить хочется, как ни крути, а хочется. И видеть, как на моем боку смыкаются огромные острые клыки, прогрызающие на раз кожу, разрывающие плоть, — не хочется этого мне. Ой как не хочется. Я лучше с голоду вот тут помру.

— Спус-кай-ся.

Голос, больше похожий на лай, заставил перегнуться вниз и поискать источник звука.

— Кто это сказал?

На меня рыкнули, и я посмотрела в желтые глаза «генерала».

— Ты говорящий?

— Спус-кай-ся!

Показываю шиш и отворачиваюсь. Слышен рык, лай, и пара тел врезалась в дерево, пытаясь меня стряхнуть. Фигушки. Я тут неплохо устроилась, до завтрашнего вечера дотяну точно — со мной мой рюкзак с остатками колбасы и сосуд с водой. Так что не пропаду, ребята.

— Спус-кай-ся!

Он другие слова знает? Или верит в силу своего убеждения? Типа, чем больше раз повторю, тем быстрее поверит, что оно мне надо.

— Отстань. Дай поспать. И без тебя тошно…

Хорошо хоть, что шмотья я на себя после русалочьего озера нацепила столько, что на три жизни хватит… Тепло. Мне и вправду тепло, да и амулет все-таки вылечил, правда, теперь, как я его ни тыркаю, висит бесполезной игрушкой. Но хоть не кашляю, голова не болит и горло не раздирает от боли.

Снизу зарычали и бросились на дерево.

Недолет. Два метра недолет. Но прыгнул высоко, уважаю. Висела бы чуть ниже — точно бы перепугалась.

04:34

Меня разбудил дружный тяжелый вой. Сонно оглядываюсь, пытаясь понять, где я. Чуть не навернулась. Ой, а тело-то как боли-ит. Кошмар! Я, наверное, теперь на всю жизнь такой скрюченной и останусь, особенно шея.

Волки сидят внизу и воют на полную луну. Она, кстати, убывает, а полоска горизонта медленно бледнеет. Вот бы чары спадали по утрам, и вместо кучи зверей как по мановению лучика оказывалась куча голых мужиков… Хорошо бы красивых.