Начало трудовой деятельности

После совещания приходилось обедать с деловыми людьми в узком кругу. Так что я поздно являлся в свой отдельный номер в гостинице, очень уставал, и до самого утра никто даже не рискнул бы меня обеспокоить.

Довольно быстро, расторопно пригнали завод; что бы там ни говорили, но порядок на железной дороге существовал: надо – делается и в срок. Также без опозданий прибыли бригады рабочих, которые я тут же разместил в приготовленный комфортный для них вагон. Пригодился и зампредседателя по культуре – не захотел оставаться в стороне от деятельности других его коллег.

Силами работников клуба в одном из купе вагона был оборудован «красный уголок». Каждое утро туда поступали свежие газеты и журналы. На стол (где только взяли!) взгромоздили радиолу. Её окружали стопки грампластинок на любой вкус.

– Всё как у людей! – гордились клубные работники.

– Да уж, вот именно, – соглашались с ними рабочие, не очень-то привыкшие в командировках к таким услугам. Лениво обживаться времени не было. Службы станции сразу же подсоединили завод ко всем коммуникациям – и уже вечером начался разогрев битума, который был сварен ещё там, на месте. Так что уже на другой день с утра закипела настоящая работа.

Присланная из тюрьмы рабочая сила с лозунгом: «Эх, век свободы не видать!» взялась за инструменты, а рабочие завода указывали им, как, куда и сколько. Всё пошло гладко. Тюремный начальник представил мне бригадира – бугра по-ихнему.

– Толковый мужик.

– Отлично, – порадовался я, – он мне понадобится на дороге, а здесь и так всё организованно работает.

На объекте, теперь уже называемом «дорога», ожидали машины со щебнем, гравием, песком. Машины были бортовые, но это было даже удобнее, так как для выравнивания дорожного полотна не всегда требовались большие объёмы материалов.

Для этих работ из тюрьмы были востребованы дополнительные человеческие ресурсы. Я объяснил бригадиру, что и как надо делать. Да, действительно, это был человек очень сообразительный, толковый и достаточно авторитетный для своих, если можно так сказать, сокамерников. Работа на объекте «дорога» закипела в прямом и переносном смысле, так как самосвалы вывалили первые кубометры асфальтобетона, а асфальтовая масса при соприкосновении с достаточно холодной для неё поверхностью кипит. Появились группки любопытствующих местных жителей, привлечённые необыкновенным для них, совершенно незнакомым запахом расплавленного асфальта.

Дорога была разделена на две части: на одной стороне шла работа по укладке, а вторая оставалась свободной – для проезда транспорта и прохода людей. По моему настоянию, где-то наняли и доставили огромный дорожный каток. Катки, которые были в распоряжении завода, обеспечить должную укатку дороги, согласно нормам и правилам дорожного строительства, не могли. Даже видавшие виды мои рабочие уважительно сторонились, когда этот монстр проходил мимо, оставляя за собой зеркальную полосу. С каждым днём становилось всё больше зевак. Начальство также очень много уделяло внимания этому объекту.

У них даже вид, как мне показалось, стал более горделивый. Ещё бы – такая дорога! Знай «наших» теперь! Для многих из них считалось за честь поздороваться со мной за руку.

Когда ветер дул от дороги в сторону города, жители, вдыхая аромат асфальтобетона, уважительно произносили: «С дороги потянуло».

Мне в этой круговерти даже не верилось, что всё заработало так ловко. Погода, глядя на эту суету, тоже расщедрилась: стояла солнечная, не жаркая, достаточно комфортная, тёплая. Для дорожных асфальтобетонных работ лучшего и желать нельзя было. Главное – не было дождей.

Вместе с заводом прибыл и мой вагончик, в который я, не мешкая, перебрался. Не мог же я руководить строительством из гостиничного номера! Я взял за правило, чтобы доступ ко мне был круглосуточным, и это на случай непредвиденных обстоятельств. Телефон в моём вагончике подключили к городской телефонной сети. Так что получилась качественная оперативная связь. Наведывалось (и не раз) моё начальство. По правде говоря, им даже не верилось, что так всё быстро и чётко было налажено, что реально виделись результаты работы.

Солидно выглядел заасфальтированный участок дороги, хотя это был лишь нижний слой. Этот участок облюбовали местные дети. Ещё бы такая ровная большая площадка!

Моё начальство осталось очень довольным.

– Да ты теперь к начальству можешь ногой дверь открывать! – полушутя, полусерьёзно подытожил прораб Козлов.

По общему согласию моих рабочих, с разрешения профсоюза решили работать аккордно, без выходных дней. Подытожили: зимой отдохнём, отваляемся, отопьёмся. Согласилась с этим и тюрьма. Всё же характер выдержали не все.

Когда привезли и раздали аванс, многих (но не всех) сильно качнуло. Правда, это был вечер после рабочего дня. Было уже темно, когда я посетил этот вагон-бытовку. Там, как гласит поговорка, «стоял дым коромыслом». Вагон даже покачивался на своих мягких рессорах от танцев.

– Я испугался, думал, что вагон горит, – зловеще проговорил я, входя в этот вагон. На многих мой приход сильно подействовал, но отрезвил не всех. Одни пытались шутливо объяснить причину своего веселья каким-то там праздником – Днём дорожника.

Но, видя, что я не поддался на их шуточки, замолкали, отодвигаясь куда– то в темноту, в угол. Маша по прозвищу Бульдозер разлила бутылку водки в два стакана и предложила мне выпить. Она тут же влила в себя свой стакан и, видя моё несогласие поддержать компанию, отправила туда же и второй. Затем она сунула руку в трёхлитровую банку маринованных помидоров, выудила из рассола томат и послала его следом за водкой. Закусив таким образом, она стала раскачивать, якобы в танце, своими многопудовыми телесами вагон.

Наиболее трезвые, а то и совсем трезвые, успокоили меня: завтра все будут на работе. По правде говоря, я не нашёлся, что ответить. Ругать сейчас, показывать свою власть, было бы глупо и, главное, бесполезно. Положился на пословицу «утро вечера мудренее».

***

Глава 21. Дорога

Дорога строилась быстро. Чёрно-гладкая река асфальта плавно текла от города с очень пологим уклоном. Даже меня, организатора и руководителя этой стройки, иногда удивляла, до некоторой степени даже поражала чёткая работа всех звеньев и бригад.