Начало
Шрифт:
В магазине работало много женщин. Все они были не прочь почесать языками. Вот и сейчас возле полок с мясными консервами собралась кучка свободных продавщиц о чем-то тихо беседующих между собой. Винный отдел пустовал – нервная «алкоголичка» каждые пять минут отпрашивалась покурить.
Обойдя зал по кругу, Тамара вышла на рампу. Туда натужно гудя и выпуская пары ядовитого дыма, заворачивал тяжелый грузовик с надписью «Видземес пиенс» на борту. Николай Иванович, сидя на корточках, делал последние торопливые затяжки перед выгрузкой.
– Здорово, – мужчина вяло махнул рукой в знак приветствия. Затем встрепенулся. – Эй! Что с лицом? Неужто ошпарили?
Грузчик не отличался деликатностью. Считалось, что он когда-то трудился вместе с хозяином
– Молчите, – огорченно вздохнул мужчина. – Значит что-то скрываете.
Заметив, как изменилось лицо кассира, рассмеялся. – Да не пугайтесь! Я так шуткую!
– А правда, что вы изначально хотели устроиться в офис? – Тамара неожиданно для себя задала вопрос. И замерла, вдруг сейчас он ответит отрицательно?
– Наверное в бухгалтерии разболтали? Сволочи! Но с другой стороны, что таиться-то! Было дело!
– Не получилось?
– Издеваетесь надо мной?
– Ни в коем случае!
Она постаралась не выказать свою радость – вот и еще одно подтверждение! Значит в правду сознательно удалось побывать в Тонком теле! Зря сомневалась!
– Тут понимаете как получилось, – возбужденно вскричал Николай Иванович, брызгая во все стороны слюной. – Я хозяина давно знаю!
Он показал рукой на пол метра от земли. Раз от разу его воспоминания приобретали все новые неожиданные подробности.
– Это даже уже и не школьный возраст, – автоматически отметила про себя Тамара.
– Думал, пристроюсь в контору, супругу на ваше место посажу! Она у моя вся больная, измучена лишним весом. Чему ухмыляетесь? У ней от природы не правильный обмен веществ!
Тамара постаралась придать себе скорбный вид. Ей на минуту сделалось жалко мужчину. Когда-то он в самом деле был близок с хозяином. В юности проживал с ним в одном общежитии, сообща прогуливал лекции, по вечерам отправлялся на дискотеку…
Получив диплом, Николай Иванович начал трудиться в управлении железной дороги, где на скромной должности проработал около десяти лет. Женился и обзавелся детьми, дождался после долгого стояния в очереди ордера на двухкомнатную квартиру в новом микрорайоне, в свободное время возделывал дачный участок… Жизнь казалось наладилась, но после обретения Латвией независимости все пошло кувырком. Ненавистных мигрантов начали в спешном порядке увольнять с насиженных мест, заменяя их титульной нацией. Некоторым радикальным политикам пришла в умные головы «гениальная» мысль – если позакрывать все заводы и фабрики понастроенные при Советах, то приезжие в срочном порядке сами отправятся восвояси. И тогда, наконец – то, гордая маленькая республика станет раем для латышей.
«ВЭФ», дававший продукцию даже во время войны, «Альфа», «Радиотехника» и прочие подлежали немедленному банкротству. Сотни тысяч людей оказались на улице. На редких оставшихся предприятиях и в государственных учреждениях проводились этнические чистки. Быть не латышем становилось опасно. Опытные специалисты, по большей части имеющие немалый стаж, преподаватели вузов и прочие внезапно оказались не у дел. Наиболее приспособленные занялись бизнесом. Создав собственные фирмы, совершали челночные рейсы в Турцию за товаром, пооткрывали палатки на рынках, понанимали людей… В те годы никто не удивлялся торгующим на базаре солидным профессорам, докторам наук. Ведь им нужно было кормить свои семьи. Производство порушили, но большинство приезжих не торопилось возвращаться на историческую родину, в спешке оставляя нажитое имущество как это происходило в Средней Азии и на Кавказе. В Прибалтике никто не устраивал зверских погромов на чужаков, никто не насиловал их и не убивал. Здесь поступили более
изощренно – лишили гражданства почти половину населения, и все дела!Те, кто не жил в стране до сорокового года и их потомки были признаны апатридами, получив на руки соответствующие паспорта. Иметь такой документ унизительно – ведь он указывает на то, что обладатель его человек второго сорта и за границей к подобным изгоям относятся негативно. В некоторых странах их даже не принимают на работу, поэтому они вынуждены оставаться в Латвии. Эти люди не могут участвовать в выборах и занимать определенные должности, не могут учиться на своем родном языке. А ведь многие из них родились здесь и выросли, вышли замуж или женились, родили детей, таких же бесправных как и они сами, воспитывают внуков. Парадокс в том, что большинство из них и хотело бы уехать, обосновавшись где-нибудь в другом месте, но…
возможности нет. Покидают родину в массовом порядке в основном латыши, которых власти мечтали бы видеть дома.
В те суровые девяностые Николая Ивановича, как русского человека, да к тому же еще и пришлого, безжалостно вышвырнули с работы наравне с остальными. Он оказался без денег и без малейшего шанса устроиться на приличное место. Таких были тысячи и все они судорожно пытались удержаться на плаву. Несколько лет с переменным успехом он торговал на центральном рынке подержанными вещами, потом подрядился в строительную фирму чернорабочим. Зарплату платили в конвертах, он даже не был официально оформлен там. Когда зимой, подскользнувшись, сломал себе правую руку, не получил никакого пособия. Пришлось сидеть дома на шее у жены, имевшей весьма невысокий оклад. Потом подвернулась работа в пивном баре и наконец… случайная встреча на улице.
Николай Иванович сразу признал однокашника Анатолия, с которым дружил на заре своей юности. Тот изменился, отяжелел, в глазах появилась уверенность, на пальце блестел дорогой перстень с брильянтом, да и одежда подтверждала, что человек этот достиг определенных высот. Выслушав горькую исповедь неудачника, бывший товарищ достал из кармана мобильный телефон. Николай Иванович почтительно замер. Его спина изогнулась, приняв полукруглое положение, дыханье замедлилось, рот слегка приоткрылся, уши, словно локаторы, застыли в томительном ожидании, стараясь не упустить не единого слова из сказанного. После кратких переговоров Анатолий сообщил:
– Пока поработаешь у моей жены в магазине, а после посмотрим, что с тобой делать.
Не вызывало сомнения – должность смотрителя игровых автоматов в небольшом кафе, расположенном прямо над торговым залом, совершенно не то, на что мог бы рассчитывать человек одаренный, щедро наделенный способностями, но согревала уверенность – это конечно же временно. Скоро все переменится, давний друг вспомнит и призовет, доверив ответственный пост. Однако и здесь стоило показать себя в лучшем виде, что бы сразу все поняли какого незаменимого работника приобрели. Зачем же скрывать свой природный талант?
С таким мыслями, полный приятных воспоминаний и светлых надежд Николай Иванович отправился покорять «Дионис». Ему представлялось в мечтах, как он будет учить новоиспеченных сотрудников уму разуму, а благодарные слушатели станут внимать ему открыв рот. Хозяйка, жена Анатолия, безмерно обрадуется, осознав как же им повезло и тогда… Какие чудесные перспективы откроются!
Однако его ожидало жестокое разочарование – заведующая без лишних расспросов скороговоркой объявила о невысокой зарплате, о предстоявших скучных обязанностях и, вызвав барменшу Алену в свой кабинет, передоверила его ей. Это был удар ниже пояса. Алена совсем еще молодая девица в длинном платье до пят, ничем не похожая на сотрудника злачного заведения, равнодушно пожала плечами и не спеша двинулась вверх по лестнице на третий этаж. В кафе она предложила мужчине присаживаться за любой из свободных столов и осваиваться, сама же ушла. Оставшись один, Николай Иванович загрустил. Он с горечью уразумел, что намечавшийся долгожданный триумф откладывается на неопределенный срок.