Начало
Шрифт:
Пока еще общество Латвии однородно, людей с другим цветом кожи или разрезом глаз крайне редко можно встретить на улицах. На них всегда обращают внимание. Но если таких станет много, то качество жизни у коренных латышей очень резко изменится. Другие обычаи и законы, другой уклад жизни, другая религия и совершенно другой менталитет. Вот что их ожидает. Вряд ли приезжие захотят в спешном порядке ассимилироваться. Скорей всего они образуют здесь собственные колонии и уж конечно не станут, как русские терпеть изощренные чиновничьи издевательства типа языковых
Столкнувшись с этническими бунтами, власть призадумается – а стоило ли с таким многолетним упорством выдавливать «собственных» инородцев из Латвии, но как всегда уже будет поздно. Многие «оккупанты» с надеждой смотрят на Запад, ведь там к ним нормальное отношение не то что на родине. Семья Ефим Палыча так же решилась поменять «среду обитания» и в полном составе отбыть на постоянное жительство за океан.
– Лед тронулся, – улыбнулся он и облокотился о стойку, собираясь основательно поговорить. Но не успел, потому что сзади уже топтался, изнывая от ожидания постоянно куда-то спешащий и раздражительный молочник.
– Как погода? – спросила Тамара на прощание. – Не улучшилась?
– Метет! Два раза забуксовал, пока к вам доехал. Спасибо, люди добрые помогли!
Улыбаясь, Ефим Палыч отошел, а его место занял всегда недовольный Имант. Сердито сопя, он заполнил и перебросил через стойку кассовый ордер. Тамара вновь ощутила нарастающий зуд на лице. Щеки просто пылали, в нос, казалось, вонзилось сразу сотня заточенных игл, мочки уха вообще потеряли чувствительность. К тому же во рту усилился металлический привкус, поташнивало все сильней и сильней…
– Как мне нехорошо, – неожиданно для себя вслух произнесла она, мечтая скорее попасть к Раи в мойку, где можно будет хотя бы временно снять раздражение холодной водой. На лбу выступили крупные капли пота…
Молочник, услышав ее слова, неожиданно замер, бросив считать полученные деньги. Потом наклонился, окинул кассиршу внимательным взглядом и очевидно остался доволен увиденным.
– А как МНЕ нехорошо, – проникновенно выдохнул он, обдав женщину перегаром. – Кефирчика свеженького попейте. Замечательно помогает. Плохого не посоветую.
Похоже, принял ее за товарища по «несчастью»!
Заметив возвращающуюся уборщицу, несущую на вытянутых руках поднос с грязной посудой, Тамара приглашающе помахала рукой. Та приблизилась.
– Ох, умоталась я, просто сил нет! Надьку с Людкой уволили, ты в курсе?
Речь шла о поварихах из кафе, расположенного над магазином. Они действительно в последнее время потеряли остатки совести – салаты, предлагаемые посетителям, день ото дня становились все менее съедобны. Присутствие Николая Ивановича, в роли смотрителя игровых автоматов, немного сдерживало их хищные инстинкты. Оставшись без соглядатая, подруги старательно наверстывали упущенное. Не всем клиентам это пришлось по душе и после парочки грандиозных скандалов и обещаний вызвать комиссию для разборки, заведующая наконец-то решилась принять радикальные меры.
– Ты только подумай, они окончательно обнаглели. Вчера одна
дама такого шороху навела, чуть стекла не вылетели от ее ора! Ей что-то там недовесили.– И…?
– Позвонила хозяйке. В общем кончилась их беззаботная жизнь.
– Чему же ты радуешься? Ведь у них неприятности.
– О! Они со мной знаешь что сотворили? Сейчас расскажу! В субботу гуляли с подружкой по району, зашли как порядочные, взяли пивка… А я, прикинь, захотела бутерброд с лососиной съесть…
Уборщица громко высморкалась.
– Подали такое г…! Ты бы видела!
– Печально все это, – поддакнула ей Тамара и неожиданно задала вопрос. – Так что с Парижем-то?
– Мечтаю поехать.
– На каком языке вы общаетесь? Или ты уже по французски заговорила?
– Он нормально по русски волокет. Видно наш человек, просто там проживает. Обещался в музей свести, представляешь? – Рая смущенно хихикнула. – Анекдот!
– Замечательно.
– Да на что он мне сдался – этот… как его… ихний Лувр?
– Все мечтают там побывать.
– А мне по фиг. Лишь бы шмоток побольше.
– Намекни ему.
– Подскажи как.
Тамара задумалась. Вот бы самое время сейчас поговорить «по душам», только где найти нужный тон?
Незаметно подошла Аннушка. Скромно встала у двери. – Наши женщины интересуются – когда аванс намечается?
– В понедельник наверное.
Продавщица горестно покачала головой. – Ой, беда. А сегодня никак нельзя получить?
Она заглянула внутрь кассы, заметив принесенный Ефим Палычем паштет. – Это что у вас? Собираетесь завтракать?
– Некогда с вами трепаться, пойду туалеты мыть, – Зоя нехотя отошла.
– Если у вас ко мне больше вопросов нет…
– Деньги кончились.
– Так сходите к хозяйке и попросите. Она кстати подъехала.
Аннушка быстро метнулась к лестнице. Освободившееся место незамедлительно заняла Ира.
– На что эта истеричка жаловалась? Не очень то доверяйте ей. Отвратительная особа!
– Не понимаю о ком вы толкуете.
– О Райке! Она меня оскорбила!
Понятно. Военные действия идут полным ходом. Теперь дамы начнут вербовать союзников. Ну почему интересно они не могут спокойно существовать?
– Гляньте на этих придурков, – шепнула между тем Ира, указывая в сторону мойки. – Вот бы знать, чем они занимаются!
Там и вправду образовалась «веселая» компания – те же самые лица, что находились на подозрении.
– Подойдите к ним, выясните, что они обсуждают! Чувствую, это заговор против меня!
– Вы действительно так считаете? Что за бред!
– Ну пожалуйста!
– Отправляйтесь немедленно на рабочее место!
Сердито бормоча что-то себе под нос, женщина удалилась. Проследив за ней взглядом, Тамара осторожно приоткрыла дверь.
– Зачем тебе напрягаться? – солировал Танин голос, перекрывая невнятные возражения остальных.
Стремясь разобраться в происходящем, Тамара постепенно вытягивала шею вперед все дальше и дальше, пока наконец не выпала в коридор.