Начало

— Знаешь, есть ограничения, — задумался я, — вот только не сказал бы, что они дурацкие, на мой взгляд, они наоборот раньше помогали выжить если не всему нашему виду, то по крайней мере отдельным народам…

— Не понимаю, как запрет, ограничивающий размножение, может помочь выжить виду? — перебила меня Шелли.

— Ну, во-первых, при этих самых половых сношениях передается множество довольно опасных болезней. Защищаться от них научились сравнительно недавно, и то гарантия не стопроцентная, а еще лет двести, то есть смен двести назад все обстояло намного хуже.

— Во-от у вас как, — протянула Шелли, — кстати, можешь не поправляться, я понимаю. Эльфы тоже по летам смены сезонов считают.

— Ну вот. Да и медицина у нас развита… Я уже говорил, что магии у нас нет, в медицине мы в основном используем то, что здесь называют алхимией, вот только как раз у вас, судя по тому, как Иеронимус реагировал на твои раны, именно алхимия развита гораздо хуже. Впрочем, ее вполне успешно заменяет магия. Ну вот, а при беспорядочных половых связях такие эпидемии выкашивали целые города, достаточно было завестись одному носителю болезни. И выживали те человеческие сообщества, в которых подобные запреты соблюдались. Согласись, если пара разумных вступает в связь исключительно друг с другом, то их шансы не заболеть гораздо выше. А если учесть, что достаточно продолжительное время заболеть означало умереть… Ну или остаться без здорового потомства… то запрет уже не выглядит таким глупым.

— Да, — согласилась Шелли, — с этой точки зрения я ваши ограничения как-то не рассматривала. Правда, у нас ничего подобного не было.

— У вас маги есть. А у нас подавляющее большинство болезней худо-бедно научились лечить меньше ста лет назад. Но это только одна причина, есть еще и вторая. В нашем мире получилось так, что крупные популяции людей жили на сравнительно небольшом пространстве. В результате возникала проблема инцеста. То бишь кровосмешения близких родственников, что в итоге вело к вырождению. Ну и притом, что проблема предотвращения беременности тоже была решена сравнительно недавно. В общем, опять-таки выживанию вида способствовал запрет — и не прыгать в койку с первым попавшимся разумным противоположного пола оказалось вполне уместным. У вас, как я понимаю, эту проблему опять-таки сняли т’сареш, планомерно занимавшиеся селекцией людей. Ну, имеется и третья причина, она, правда, скорее социальная. Понимаешь, у нас девушка физиологически вполне способна родить здорового ребенка лет в четырнадцать-пятнадцать, но при этом она еще и сама-то жить самостоятельно не может, а уж нормально вырастить дитя… То бишь дополнительная нагрузка ложится на родителей девушки, что опять же не способствует выживанию. И вторая половина проблемы: у молодежи опыта мало, гормоны опять же играют, взрослому мужику уболтать и соблазнить такую девчонку гораздо легче. Да и насилие… Если брать в среднем, то у нас большинство мужчин физически сильнее женщин. И многим хочется получить удовольствие и свалить от ответственности. Не скажу, что у нас все мужики такие, но встречаются. Поэтому и присутствуют некие ограничения.

— Кажется, я поняла, — заерзала у меня под мышкой девушка. — Третья проблема присутствует и у нас, ну, у всех, кроме т’сареш и тифлингов. Теперь я, пожалуй, не буду называть эти ограничения глупыми. Но почему говорят просто «нельзя» и «неприлично», вместо того чтобы нормально объяснить… Ну вот как ты сейчас объяснил.

— Ха, это-то просто. Не все могут объяснить и не все могут понять. Это как с детьми. Им бесполезно говорить, что нельзя совать руку в костер. Все равно, пока не обожгутся — не поверят. Для этого надо обладать даром убеждения, умением объяснять или показывать на чужом примере. Это сложно. Но можно каждый день повторять, что этого делать нельзя, и наказывать, как только дитя подойдет к костру. Постепенно выработается рефлекс, и ребенок не станет лезть в огонь, но не потому, что может навредить себе, а потому, что накажут. Это гораздо проще, требует лишь внимательности и терпения. Более того, этот рефлекс сохранится даже тогда, когда ребенок вырастет и костер уже не будет для него опасен.

— Да, нам, тифлингам, гораздо проще. Большая часть болезней нам не страшна… Как же этот маг говорил… Вот, вспомнила, вирусные инфекции не могут воздействовать на организм, измененный кровью Хаоса. Насилие нам не грозит, я объясняла почему. И с нежелательной беременностью все намного проще. Видишь ли, тифлинг, без разницы какого пола, может зачать ребенка только тогда, когда сам этого хочет. Причем важно не мимолетное желание, хотеть… Нет, это не совсем точное слово, надо не хотеть, надо желать, когда есть это желание, организм немного перестроится, и только тогда станет возможным зачатие. Да и беременность на ранних сроках мы можем прервать самостоятельно, если, конечно, плод еще не сформировался. А если и мама и папа из наших, как у меня, например, требуется желание обоих родителей одновременно. Размножаемся мы из-за этого довольно медленно, но и вымирать тоже как-то не спешим. А что касается всего остального… Организм полностью формируется за четырнадцать смен, после этого каждый может спать, с кем хочет, конечно, по обоюдному согласию. Кстати, нашим детям умудряются объяснять, почему нельзя заниматься всем этим делом до четырнадцати, именно объяснять. Запрещать же межрасовые связи вообще полный идиотизм, мы изначально полукровки…

— Подожди, ты же говорила, что ты еще не самостоятельная? — заметил я нестыковку в ее рассказе.

— Все, больше не могу, позже расскажу, — выдохнула тифлингесса и буквально галопом выскочила в предбанник. Оттуда раздались громкий плюх и радостный визг. Вот блин, чего-то я тупить начал, понятно, для чего там эта огромная бадья. Я немного подумал и перелез на самую верхнюю ступеньку. Уставшие мышцы начало потихоньку отпускать. Да и без девушки оказалось намного проще расслабиться. Ишь ты, потомок суккубы… Причем в это понятие вкладывают тот же смысл, что и у нас, единственное — не признают этих существ посланцами зла. Весело живут в этом мире.

Кстати, девчонка-то ожила, похоже. Когда я затаскивал ее в парилку, она точно не притворялась, действительно, чтобы просто пошевелиться, ей приходилось прикладывать огромные усилия.

Я облокотился спиной о стену и прикрыл глаза. В голове роилась куча мыслей, как приятных, так и не очень, но я усилием воли заставил себя расслабиться и ни о чем не думать. Успеем еще все обдумать, нам тут минимум четыре дня загорать, а может, и больше. Надо, кстати, уточнить у девочки, когда встречающие приедут. И собирать информацию дальше. Разузнать побольше о магии, действия этого Иеронимуса меня весьма сильно впечатлили. Шелли знает кое-что, но, похоже, в общих чертах, как наши современники знают об электричестве. Пользуются-то постоянно, а вот объяснить, как это работает, или хотя бы просто представить… И о технологическом уровне тоже хотелось бы узнать, тут девчонка откровенно плавает. То есть о конечном продукте имеет представление, может даже цены перечислить, но вот о процессе изготовления вещей абсолютно ничего сказать не может.

Шелли вернулась минут через пятнадцать. Забралась ко мне и опять прижалась посильнее. Ее длинные, а теперь еще и мокрые волосы, по-прежнему собранные в хвост, стали серьезно обжигать. Я осторожно собрал хвост, свернул не пойми во что и аккуратно устроил у нее на макушке. Знаю, что женщины не любят, когда без дела трогают их прическу, но слишком сильно жгло.

— Аха, спасибо, жглось, — пробормотала Шелли, — только придерживай, чтобы не развалились, надо было полотенцем замотать, что ли, но я опять не подумала. Демон, а еще говорят, что мы, тифлинги, выносливые, вот как ты тут сидишь…

— Ну… у нас моются похоже, так что есть у меня некоторая привычка, — усмехнулся я. — Да и хорошо это после физических нагрузок.

— У нас дома тоже есть баня, конечно, не такая большая и шикарная, как здесь… Но мы ее так никогда не нажаривали. Здорово, конечно, когда тепло, но превращать удовольствие в пытку… Брр, зачем. Орки себя еще и прутьями хлещут, это вообще извращение какое-то.

Прутьями? Я быстро обежал взглядом парную, совмещенную с мыльней. Бинго! Есть, в шайке около двери мокло в воде несколько веников, совсем как у нас. Отлично.

— Эй, ты чего это задергался? — подозрительно спросила Шелли.

— Это не прутья, а веники… Чуток попозже я тебе покажу, как этим пользоваться.

— Но-но-но, я уже взрослая, пороть меня не воспитание, а извращение…

— Ничего ты не понимаешь. Наоборот, при твоей слабости тебе полезно будет, если, конечно, все правильно сделать. Я не великий специалист, у нас Потапыч фанат этого дела, — «успокоил» я тифлингессу. — Ты, кстати, обещала просветить меня на тему — взрослая и не самостоятельная.

— Да легко, это-то совсем просто. Физиологически мы становимся взрослыми в четырнадцать смен, ну в смысле организм заканчивает полностью формироваться. До этого возраста учат бою так, щадяще. Наши дети, конечно, тоже постоять за себя могут, но нагрузок взрослых им не выдержать. Да и покалечиться могут, организм-то еще не сформирован до конца. Так что учат самым основам. Ну и прочим наукам. Теория войн, история, политика и так далее. А после четырнадцати начинают гонять уже по взрослой программе, с полноценными нагрузками. Учат сражаться и выживать… То есть после четырнадцати тифлинг считается уже взрослым, детские ограничения на него не распространяются. Но пока он не закончит курс обучения и не сдаст что-то вроде экзамена, у нас это называется «воинское посвящение», считается, что он еще не может полностью защитить себя. Происходит это в возрасте примерно тридцати смен. Но бывает и раньше, бывает и позже. А до этого момента молодой тифлинг считается хоть и взрослым, но несамостоятельным, и за его поступки отвечают родители или опекуны. Там на самом деле ограничений немного. Я, например, не могу пока наниматься, не могу сама нанимать на службу, не могу уехать куда-нибудь одна, обязательно должна ехать с сопровождением, не могу распоряжаться деньгами, не могу подписывать соглашения и договоры. Да, еще не могу сама бросать вызов и отвечать на вызовы. У нас же очень многие споры решаются в поединках. Дуэльный кодекс в клане фактически заменяет свод законов у других разумных. Это, кстати, одна из причин того, почему нас другие разумные побаиваются. Мы же живем по своим законам, вот они и опасаются, что не в магистрат побежим разбираться, а вызовем на поединок на месте, да и пришибем недолго думая.