Начало

Брейгель заглянул в библиотечный зал. Там царил такой же разгром. Как будто кто-то методично брал с полок книги, одну за другой, и раздирал их на страницы.

Других помещений в библиотеке не было.

– Это похоже на буйство сумасшедшего, – заметил Орсон.

– Хорошо еще, что крови нет, – нашел все же положительный момент Брейгель.

– А говорят, что если людей оставить без телевидения и интернета, то они снова начнут книги читать, – сказал Осипов.

– Вранье. – Камохин, наклонившись, взялся за крышку стола и поставил его на ножки. – Это все равно, что злостного курильщика лишить сигарет. Он, сдуру, головой о стенку биться начнет.

– Что мы здесь и наблюдаем, – кивнул Орсон. – Проявление активного, антисоциального протеста.

– Не думаю, что это связано с тем, что отключилось телевидение, – с сомнением покачал головой Осипов.

– Скорее всего, сработала совокупность нескольких факторов. Но главным, я полагаю, стала изоляция от остального мира.

– Да, они тут привыкли жить в изоляции!

– Я имею в виду принудительную изоляцию. Когда люди знают, что даже если и захотят, то не смогут покинуть отведенную им территорию.

– Активная, пассивная, – Брейгель пожал плечами. – Книги-то зачем рвать? – он наклонился и поднял с пола переплет. – Вот – Добрынин. Хороший ведь поэт!

– Вандал, изорвавший книги, действовал, скорее всего, безотчетно…

– Черт с ним, с вандалом, Док, – перебил Камохин. – Скажи лучше, нам можно маски снять?

Орсон посмотрел на полевой газовый анализатор, что держал в руках.

– В воздухе никаких посторонних примесей. На счет эпидемического состояния я пока ничего сказать не могу.

– А когда сможешь?

– Когда у меня будет материал для исследований.

– Какой именно?

– Да какой угодно. Лучше всего – тела умерших.

– Это английский юмор? – указал на него пальцем Брейгель.

– Можно и так сказать, – безразлично пожал плечами Орсон.

– Ладно, будем считать, что у нас тут штаб. – Камохин хлопнул ладонью по столу. – Что дальше?

– Пойдем искать местных? – предложил Брейгель.

– Живых или мертвых, – добавил Орсон.

– Док, откуда вдруг у тебя появилась склонность к черному юмору?

– Она всегда у меня была. Только раньше я ее скрывал.

– Должно быть, из-за нее тебя и не любили в Центре?

– И из-за нее тоже, – не стал отпираться Орсон. – Хотя, я считаю, что человек, не понимающий юмора…

– А ну, хорош трепаться, юмористы.

Все разом обернулись на голос.

В дверях стоял мужик лет сорока, в грязно-коричневой болоньевой куртке нараспашку. Высокий, худой и небритый. С охотничьей двустволкой в руках. Которая могла и заряженной оказаться.

Глава 33

– Так, мужик, а ну-ка, опусти ружье!

– Стой! – Худой направил стволы на двинувшегося было в его сторону Камохина. – У меня в обоих стволах картечь! Всех, к лешему, посеку!

Голос у него был странный. Надсаженный, хриплый, как будто он долго орал на морозе, а после выпил ковш ледяного кваса. Но при этом абсолютно невыразительный, лишенный какой-либо эмоциональной окраски. Как у пономаря. А еще – глаза… Глаза у мужика все в красных прожилках, со сжатыми, будто дырки от булавок, зрачками. И смотрел он так, будто ничего перед собой не видел. Или, наоборот, видел что-то такое, что никому более увидеть не дано. Все это наводило на очень нехорошую мысль – случись что, мужик, ни секунды не колеблясь, разрядит свое ружье; он не видел повода для колебаний.

– Вы какого хрена тут околачиваетесь? – прохрипел худой.

– Мы тут по делу! – с вызовом ответил Камохин. – А вот ты…

– Игорь! – осторожно, чтобы не спровоцировать человека с ружьем, совсем чуть-чуть приподнял руку Осипов. – Позволь, я буду говорить!

– А ты, чего ж, у них главный, выходит? – тут же перевел стволы на него худой.

– Выходит, что так, – спокойно ответил Осипов.

И умолк. Чтобы дать время мужику успокоиться.

– Чего молчишь? – махнул стволами небритый.

– Опусти ружье, и мы спокойно обо всем поговорим, – предложил Осипов.

– Хрен тебе! – и не подумал идти на компромисс худой. – Думаешь, я дурак?

– Если бы думал, то не предлагал бы поговорить.

– Почему?

– О чем говорить с дураком-то?

Мужик поджал губы, насупил брови, немного подумал и согласно кивнул.

– А ведь верно.

– Ну, так что?

– Что?

– Будем говорить?

– Об чем?

Теперь пришла очередь Осипову задуматься. На заданный вопрос нужно было дать такой же короткий и ясный ответ. Если говорить долго и путано, мужик снова начнет нервничать и размахивать ружьем.

– Ты местный? – спросил Осипов, не придумав ничего лучшего.

– Я-то местный, ясный пень. А вот вы кто такие?

– Мы – из города. По делу к вам.

– Не ври! Вокруг деревни кордон! Никого не пущают! Ни туда, ни обратно!

– У нас пропуск есть.

– Не ври!

– Хочешь, покажу?

– Да на кой мне твои документы сдались! Я тебе, чо, полицай?.. А?.. Похож я на полицая?

– Нет, не похож, – успокоил разнервничавшегося мужика Осипов.

– А вот ты похож! – ткнул в Осипова стволами мужик. – И он – тоже похож, – указал он ружьем на Орсона.

– Я? – удивился англичанин.

– Ага, – кивнул мужик. – Ты больше всех на полицая похож!

Орсон растерянно развел руками.

– Ну и что ты собираешься делать? – спросил у мужика Осипов.

– Не знаю, – честно признался тот. – Подумать надо.

– А может, ну его, к лешему? – недовольно скривился под маской Камохин. – Давай лучше выпьем!

– А что, у вас есть? – сразу сделал стойку мужик.

– Спирт.

– Технический?

– Медицинский!

Тощий задумался только на секунду.

– А давай…

Удивительно, но даже это он произнес хрипло и без эмоций. И даже не опустил ружье.

Камохин жестом попросил Орсона принести спирт, который, по его прикидкам, наверняка должен был иметься в лабораторном отсеке. Англичанин сделал шаг к двери и снова замер, уткнувшись грудью в два ствола.

– Стоять, – тихо произнес мужик.

– Слушай, давай будем последовательными, – сделал шаг вперед Камохин.

– Я сказал стоять. Это значит – стоять всем.

– Для того, чтобы выпить, нужно сначала принести спирт из машины. Врубаешься?