Над пылающей бездной

— А как насчет носорогов? — Носороги были любимыми животными семьи Джегера, и он испытывал чувство глубокой привязанности к этим удивительным животным.

— С носорогами все еще хуже. Заповедник для молодняка, в котором мы стреляем на поражение, существует прежде всего ради носорогов. Наличие нескольких тысяч слонов означает, что у нас все еще есть вполне жизнеспособные стада. Что касается носорогов, то нам пришлось завезти сюда несколько взрослых самцов, чтобы подстегнуть рождаемость и поддержать жизнеспособность стад.

Кениг потянулся к своему бокалу и осушил его. Было ясно, что тема разговора его очень тревожит. Не спрашивая у него согласия, Джегер снова наполнил бокал мужчины.

— Если браконьеры так хорошо вооружены, то вы должны быть их основной целью, — заметил он.

Кениг мрачно улыбнулся.

— Буду считать это комплиментом. Я летаю очень низко и очень быстро. Над самыми верхушками деревьев. Пока они заметят меня и приготовят оружие, меня уже и след простыл. Раз или два в моем самолете оставались отверстия от пуль. — Он пожал плечами. — Это ерунда.

— Итак, вы пролетаете над ними, видите браконьеров, отмечаете их местонахождение, а что дальше? — спросил Джегер.

— Если мы отмечаем на земле какую-то активность, то вызываем по радио наземные группы, и они на автомобилях пытаются перехватить эти банды. Проблема заключается во времени реагирования, наличии достаточного количества людей, в уровне их подготовки и размахе деятельности преступников, не говоря уже о том, что вооружение наших людей не соответствует стоящей перед ними задаче. В общем, к тому времени, как мы добираемся до места убийства животных, там уже нет ни бивней, ни рогов, ни, разумеется, самих браконьеров.

— Вам, должно быть, страшно, — предположила Нарова. — За себя и за животных. Вы боитесь, но в тоже время взбешены.

В ее голосе звучала искренняя озабоченность, а в глазах светилось восхищение. Уилл напомнил себе, что удивляться тут нечему. Между Наровой и этим немецким воином-защитником животных существовала очевидная связь — их объединяла любовь к животным. Она сближала их, и Джегер чувствовал себя странным образом исключенным из этой близости.

— Иногда да, — согласился Кениг. — Но чаще я зол, чем напуган. Эта злость — на масштабы бойни — она меня мотивирует.

— На вашем месте я была бы вне себя от ярости, — сообщила Нарова Кенигу, пристально глядя ему в глаза. — Фальк, мне хотелось бы увидеть все это самой. Можно мы с вами завтра полетим? Присоединимся к вашему патрулированию?

Кенигу потребовалось несколько секунд на то, чтобы ответить.

— Не думаю. Никогда не брал с собой гостей. Видите ли, я летаю очень низко и быстро. Это как американские горки, только хуже. Мне не кажется, что это доставит вам удовольствие. Кроме того, существует риск попасть под обстрел.

— И все же вы возьмете нас? — не отступала Нарова.

— Это и в самом деле не очень хорошая идея. Я не могу брать кого угодно… И с точки зрения страховки это просто не…

— Мы не кто угодно, — перебила его Нарова, — как вы уже, вероятно, поняли в той пещере. К тому же, я думаю, мы можем посодействовать вам. Я и в самом деле считаю, что мы способны помочь вам положить конец бойне. Фальк, нарушьте правила. Всего один раз. Ради ваших животных.

— Андреа права, — добавил Джегер. — Мы действительно могли бы помочь вам справиться с этой угрозой.

— Каким образом вы сделаете это? — поинтересовался явно заинтригованный Кениг. — Как поспособствуете тому, чтобы прекратить эти убийства?

Джегер в упор смотрел на Ирину. В его мозгу медленно созревало некое подобие плана. Ему казалось, он придумал то, что вполне может сработать.

Глава 46

Уилл посмотрел на рослого немца. Тот был в отличной форме и, если бы его жизнь сложилась иначе, вполне мог бы стать хорошим бойцом какого-нибудь элитного подразделения. При их первой встрече он не проявил ни малейшего страха.

— Фальк, мы посвятим вас в одну тайну. Я и моя жена — бывшие военные. Войска особого назначения. Несколько месяцев назад мы ушли из армии, а потом поженились. Полагаю, мы что-то ищем, желая посвятить себя какому-то делу, которое было бы больше нас.

— Нам кажется, мы его нашли, — добавила Нарова. — Сегодня, здесь, в Катави, с вами. Если мы сможем помочь остановить браконьеров, это будет значить для нас гораздо больше, чем целый месяц сафари.

Кениг перевел взгляд с Наровой на Джегера. Он явно сомневался, можно ли им доверять.

— Что вы теряете? — спросила Нарова. — Уверяю вас — мы действительно можем помочь. Вы только поднимите нас в воздух, чтобы мы могли сориентироваться. — Она посмотрела на Джегера. — Можете не сомневаться, браконьеры — это не самое страшное из того, с чем нам с мужем приходилось иметь дело.

Такие слова поставили окончательную точку в разговоре. Было ясно, что Кениг питает слабость к привлекательной Наровой. Не вызывало сомнений и то, что он склонен нарушить правила и получить возможность похвастаться своей удалью в воздухе. Но перед чем он не смог устоять, так это перед шансом осуществить свою миссию по спасению диких животных

Он встал, собираясь уйти.

— Хорошо. Но вы летите на свой страх и риск. Не как гости Катави. Ясно?

— Конечно.

Он пожал руки Джегеру и Наровой.

— Это против всяких правил, так что попрошу вас об этом не распространяться. Встречаемся ровно в семь на взлетной полосе. После взлета позавтракаем. Разумеется, если у вас будет аппетит.

И тут Джегер выдал свой последний вопрос — как будто только что об этом вспомнив:

— Фальк, все хотел вас спросить: вы когда-нибудь поднимались на борт того самолета в пещере? Вы в него заглядывали?

Застигнутый врасплох, Кениг не смог скрыть замешательства.

— Вы о военном самолете? — переспросил он. — Видел ли я, что там внутри? С какой стати? Честно говоря, он не представляет для меня никакого интереса, — уклончиво ответил Кениг.

С этими словами он пожелал им спокойной ночи и ушел.

— Он лжет, — сообщил Джегер Наровой, когда немец отошел на достаточное расстояние и уже не мог их слышать. — О том, что он никогда не входил в тот самолет.

— Конечно, лжет, — согласилась она. — Когда кто-нибудь говорит «честно говоря», можно не сомневаться в том, что он врет.