Надежда маяка

Надя и сама не поняла, что случилось, расстроилась. Вокруг башни опять медленно начали собираться серые клочья фронтирского тумана, стремясь сожрать яркие краски воспрянувшей рядом с маяком зелени.

– Ну полно, – встрепенулся, утешая, ухват, черенком чувствуя, что хозяйке нельзя печалиться. – На той стороне разберутся, чай, не последние маги при академии. Ты не грусти, Надеждушка, вещи пока разбери, посмотри, что тебе отправили. Скоро ведь вечер, а там и ночь. Тебе бы горяченького поесть да отдохнуть не мешает. Письмо, опять же, где-то должно быть.

– Точно! Письмо! – Крохалева вскочила и тут же устало опустилась на табурет, сил совсем не было.

– Ох и довела ты себя, дочка, – с сочувствием неодобрительно качнулся печной инвентарь. – Сиди ужо, егоза. Сами все сладим! – И тут же зычно скомандовал: – Малый, ищи писульку бумажную! Ты, скалка, давай со мной вещички разбирать да рассортировывать, а кочерга-матушка пусть горюч-камень найдет, что маги послали, да ужин организует, вечерять будем и думу думать.

А вот на той стороне, в академии магии, в связи с произошедшим переполох был нешуточный. До того как связь с женщиной, имя которой они даже не успели узнать, исчезла, в блюдечке перед Марией Спиридоновной мелькнуло перекошенное злобой лицо неизвестного мужчины. Судя по реакции стоящих рядом магов, видела его не только Марья, и всем им эта возникшая на доли секунды личность, как и ей, сильно не понравилась.

Ректор, вскочив и раздраженно рыкнув что-то себе под нос, выбежала из уютного домика феи, где они в ее магическом мирке собрались связаться с нечаянной попаданкой. Переместившись персональным порталом в библиотеку, Эртониза так напугала при появлении своим гневным лицом Аниту Вердуховну, пожилую домовушку-библиотекаря, что та чуть не уронила стопку расставляемых по полкам книг, которые держала домовичковой магией.

Оставшиеся у феи после прерванного сеанса связи ошарашенно молчали, и только муж Марьи, Марк Радимирович Рорх, бывший профессор лич, а теперь весьма живой, немолодой, очень худой, высокий рыжеволосый мужчина, хмуро обмолвился, выражая всеобщее мнение:

– Сдается мне, кто бы это ни был, добра ни нам, ни попавшей на маяк женщине он не желает! Это явно не один из духов прежних владельцев.

– А если это тот, кто я предполагаю, – добавил он, и зеленые глаза на бледном лице ярко блеснули, а брови сурово нахмурились, – то эта женщина в очень большой беде, как и все мы. Винни, ты, когда там был, ничего не почуял? Винни?!

Тролль, привалившись к стене, все продолжал смотреть на блюдечко со скукожившимся на нем яблоком, которому почему-то досталось больше, чем его собрату в башне. Профессора он совсем не слышал, поскольку перед глазами все еще стояло лицо женщины, одетой в его свитер, с шаманской шапкой из боскуайского грызколова на голове и с большими, чуть испуганными глазами, в которых явственно читалась растерянность и беспомощность. А еще на затылке Винни, никем не замеченные, в рисунке татуировки появились два новых крошечных символа, спровоцированных твердым внутренним желанием мужчины защитить и сберечь.

Глава 6. Имена и немного самой разной магии

Ужинали, или, как сказал ухват, вечеряли, где-то спустя пару часов. Кочерга успела быстро отыскать горячий плоский камень, с виду совсем не выглядевший волшебным, и, пристроив его на каменный подоконник, накипятила для начала воды для чая.

Ухват выудил из груды свертков и плюхнул на стол перед Надеждой пакет, открыв который она расплылась в счастливой улыбке, отчего у злобного духа аж зубы свело. В пакете, куда мертвый маг не преминул заглянуть, находились какие-то тюбики и баночки – бестолковая женская дребедень, с которой дамочки испокон веков так носятся.

Зато Надежда просто сияла от вида самой верхней, как минимум поллитровой емкости в виде горшочка с крышкой, на которой прилепился квадратный бумажный ярлычок. На нем округлым женским почерком было написано: «Для удаления любых загрязнений на коже. Нанести ровным тонким слоем и оставить. На лицо тоже можно!»

Больше ничего указано не было, и Надя задумалась. Смывать потом или вытирать тряпочкой?..

Решила попробовать сначала на руках, но сомнения озвучила вслух.

– А со мной точно ничего не случится, если я это на себя намажу? – поинтересовалась она у волшебной утвари, хоть и сомневалась, что они могут в этом разбираться.

Подлетевшая скалка словно бы заглянула в пакет, а потом снова неодобрительно заворчала:

– Да ты чего? Слепая, что ли? Вон же магопечать стоит, что сертификат на все имеется и товар запатентован академией! Не покупное, значит, небось, сама кикимора варила, Манефа Ауховна. А ты носом крутишь. Ходи тогда грязная, раз не нравится.

Все же характер у деревяшки был сварливый, и долго сдерживать себя она, похоже, не могла. Но Крохалева, поняв это, тоже не смолчала. Знала она таких особ. И как с ними общаться, тоже понятие имела.

– Конечно, не вижу! Я же не маг, – чуть огрызнулась она, чтобы осадить инструмент. А потом мягче попросила: – Может, поможешь хоть чуть-чуть разобраться, а то непонятно, смывать потом или что? Про это ничего не написано…

Скалка фыркнула, но уже не ворчливо, а, скорее, снисходительно-покровительственно и соизволила разъяснить:

– Делай то, что написано, там больше ничего и не надо! Инструкции для того и есть, чтобы ничего лишнего. Раз не написали, то не самовольничай. Привезли мы все лучшего качества, вот и пользуйся. Мажь уже, мне еще вон твои вещи разбирать. – В ее голосе опять появились ворчливые нотки. – Кому скажи, что приличная скалка вместо горничной работает, засмеют!

– Ну ладно. – Надя поставила перед собой вытащенную из пакета посудину, обнаружив на ее боку еще одну надпись: «Чистополье», которая ничего не прояснила, и осторожненько открыла плотно притертую крышечку.

Небольшое каменное помещение наполнил запах свежескошенного клеверного луга, у Наденьки даже голова от него чуть-чуть закружилась. Она постаралась самым чистым пальчиком подцепить из горшочка немного нежно-лавандовой субстанции, а потом аккуратно натерла ее на кисть левой руки.

– Мамочки! Это как? – На ее эмоциональный возглас среагировали все присутствующие, включая витающего под потолком незримого Киорензира.

Впрочем, дух только сплюнул, поняв, из-за чего так разверещалась глупая тетка.

«Из какой дыры сюда выдернуло эту нелепую оборванку?!» – бесновался он, понимая, что его надежды могут пойти прахом, раз в восторг попаданку привел обычный магический очиститель для тех, кто работает в отдаленных от цивилизации сложных полевых условиях, где даже воду надо беречь.

Волшебные помощники же лишь добродушно похихикали и вернулись к своим делам. Только венчик, нашедший пухлое письмо, опустил его на краешек стола, скалка пробурчала, чтобы Надя поторопилась привести себя в порядок, а кочерга поместила рядом с письмом просто гигантскую чернильно-черную кружку. С посудины улыбался череп, в глаза которого были вставлены фиолетовые кристаллики, а наполнял ее ароматный чай, к запаху которого примешивался еще легкий мятно-лимонный аромат с нотками карамели.

Скалке Надежда кивнула, венчику улыбнулась, и малыш, сделав в воздухе сальто, умчался помогать ухвату. Кочергу она поблагодарила и отхлебнула духовитый горячий напиток, блаженно жмурясь.

На душе стало спокойно и умиротворенно, словно она была не в непонятном месте, где вокруг происходило что-то из ряда вон выходящее, а у себя дома.

Инвентарь заговорщически переглянулся, а Наденька, поставив кружку, решила продолжить гигиенические процедуры: протерла руки до локтя и даже на ощупь рискнула намазать лицо и шею.