Надежда оживает в преисподней

Алан отвернулся. Была почти ночь. Она не могла далеко уйти, не рискуя собой. Но ей же море по колено! Она и на растерзание на равнинах может себя отдать… От этой мысли генералу, жаждущему свернуть бывшей любовнице шею, вдруг стало нехорошо.

Нет, нет, не Надежда. Она такого с собой не сделает.

Вскоре Ираклий ощутил на себе всю силу знания и наказуемость инициативы. Дан выяснил от Казимира и Дементия, что генерал удовольствий исчез с Надеждой в неизвестном направлении не далее чем прошедшим вечером и явился обратно весьма недовольный.

«Крыска она та еще, как и ее почитатель. Дохлая слишком», – объяснил он собратьям по оружию. Эти слова без всяких колебаний передал Дану генерал лени.

– Говори, мразь, что ты ей наболтал обо мне!

Ираклий рта не успел раскрыть, когда Алан, не церемонясь, ворвался к нему в спальню и вытащил его из постели, норовя отмутузить, как боксерскую грушу.

– Кому? О чем ты говоришь?!..

– Говори или я не отвечаю за твою уродливую татуировку! – Алан намекнул на художества, которые навел Ираклий, чтобы скрыть шрам на животе, оставленный ему райским генералом.

– Тихо!.. Я просто помог ей немного: она меня молила! Клянусь, я ее и пальцем не тронул!

– Тебе, гниль, она бы не дала и платок свой поднять!.. Каким образом ты ей помогал?!

Пятый генерал был вынужден расколоться. Выслушав, Алан с силой отбросил его в угол комнаты. Они были примерно в одинаковых весовых категориях, однако это выглядело так, будто заправский хулиган избивал хрестоматийного доходягу. Всеми конечностям Ираклий едва удержался от свидания со стеной.

– Отдай копию файла, которую оставил себе на память! И не ври, что ее нет!.. Или я из тебя все остатки перьев вытряхну!

– Копия была! – признался Ираклий. – Но она попросила выдать ее и уничтожила!..

– Молодец девочка!.. А ты – только сунь свой нос еще раз! – пригрозил Алан на прощание.

Полночи поиска и добрая половина армии гордыни не принесли результатов.

Алан плюхнулся на простыню, лишенный сил. Черные волосы упали на глаза. Гнев его за бессонные часы преобразился в устремленность наконечника: найти, найти, найти.

В его голове до сих пор не укладывался столь аномальный кульбит. Эта женщина, которая никогда не заявляла на него никаких прав, не смела раскрыть рта на то, что он спит с другими, не утверждавшая своего превосходства и неслыханной красоты, казалось, не имевшая никакой гордости, лишь колкое чувство юмора для самозащиты, вдруг выкатила, что бросает его. Его! Начальника главной адской армии!..

Она не оскорбляла и не впадала в своем письме в истерику, она снова признавалась в любви, обещая хранить ее в своем сердце. Даже благодарила за доброту. Это его-то, чей живодерский язык угадывал больные места с математической точностью. Она бесцеремонно показала ему, что у нее есть своя воля и никому не преодолеть принятого решения. Внезапно вынырнувшее и расширившееся фундаментом чувство собственного достоинства оттаскало его гордыню за шкирку и удалилось непобежденное никем.

Это напрочь обескуражило, поставило в тупик… и взбесило.

А для чего он ее вообще ищет?..

Он что, разметает ее по кусочкам?.. Навряд ли. Врежет пару раз – возможно. Вытряхнет из нее дурь. А дальше?.. Он пока не знал. Но, дьявол, она его женщина, он лепил ее сам для себя неделями, и он вернет ее и распорядится так, как захочет!.. Он – генерал гордыни и не позволит об этом забыть ни одной душе!..

На вечернем совещании Князь и Княгиня не досчитались одного из военачальников.

– Аланчик не соблаговолит почтить нас своей персоной? – поинтересовался Владыка, поднимая бровь. Но все молчали. Ираклий покраснел до ушей, а Дементий и Казимир потупились. – Ну говорите, если есть чего.

– У него трагедия личная, – произнес Булат. – Его Надежда пропала. Он обыскал весь ад, но ее нигде нет.

– Да, некоторые из нас волшебники из волшебников, – Князь взглянул на жену.

– Скорее волшебницы, – отозвалась Княгиня.

Хотя им обоим не до конца было ясно, как все произошло, сладостно-ядовитые стрелы Дианы, безусловно, ужасали и оглушали триумфом.

– Вот только почему он за ней носится? – Самуил адресовал негромкий рассуждающий вопрос в воздух. – Неужели хочет убить?..

– Я бы сил пожалела, – пожала плечами Диана, отпивая вина из бокала. – Хотя ему виднее, на что растрачивать своих оболтусов.

В том, что ничем хорошим это не кончится, она была уверена, и злорадство бальзамом переполняло ее душу.

– Разве юбки стали уважительной причиной для пропуска совещаний и непочтительности к Князю? – подобного ответа от первого генерала можно было ожидать.

Сладострастный садист, он был известен также своей приверженностью патриархальному укладу и абсолютной власти своего Господина, почитая все, что касалось воинской чести и государственных обязанностей.

Но Самуил не был теперь расположен к менторским замечаниям закостеневшего вояки. Тем паче что Варфоломей и сам сотни лет назад умудрился обзавестись весьма своенравной любовницей, считающей себя ровней любому мужчине.

– Хорош с нотациями, Варф. Будь проще, и к тебе потянутся, – посоветовал Денница.

Варфоломей замолчал. Воля Князя для него была незыблема. Также как и ненависть ко второму генералу, позволявшему себе то, за что вполне можно было бы снести его смазливую башку.

– А ты откуда все знаешь? – Диана кивнула на генерала злобы. – Самым умным стал?..

– Так об этом все и на тренировке, и в баре, и даже по отрядам гудят. Алановских парней вытащили на поиски, – сдвинул брови Булат. Хотя посягательства на его интеллект часто заканчивались кулаками, Княгине это не грозило. К тому же он не понял, использовала ли она иронию или говорила серьезно.

– Может, она раскаялась? – предположил Князь с усмешкой.

– Смотря кто принимал ее исповедь, – усмехнулась Диана.

Глава 2

– Леонард, можно тебя?

Начальник стражи давно встал с постели, но словно только теперь был разбужен знакомым голосом, который он почти никогда не слышал обращенным к себе.

– Да… Да, генерал.

В штабе стражников царила безыскусная рабочая атмосфера. Сам Лео пил из чашки коньяк, желая, видимо, взбодриться.

Подобное решение стоило Алану многих размышлений. Надежду не могли обнаружить почти двое суток. Она была умна, и генерал предполагал, что ею приняты все возможные меры, чтобы этого избежать. Заработанные в баре силы она себе оставила, а этого хватит, чтобы найти жилье и, возможно, сменить внешность. Фу, он представить себе не мог ее другой.