Надежда все исправит

— Я нашел твоего отца, Надин. Он хочет встретиться.

Словно загипнотизированная, я позволила усадить меня в мерседес. Пока Антон бережно пристегивал мой ремень безопасности, я отрешенным взглядом наблюдала за тем, как из перекошенного дома на улицу выбежали мои девочки, встревоженно наблюдающие за тем, как их трудовиха сбегает с богатеньким дядей в закат. Могла ли я ненавидеть себя еще больше в тот момент?

Мы добрались до Москвы глубокой ночью и, хотя нам о многом нужно было поговорить, всю дорогу я молчала и не реагировала на попытки Антона начать диалог.

Уже в городе я попросила оставить меня возле любого отеля, чтобы я могла переночевать. Ехать в дом Антона, будто ничего и не произошло за эти четыре месяца, я не могла. Лаптев отнесся с пониманием к моей просьбе, так что ночь я провела в одном из самых дорогих столичных отелей. Словно специально Антон демонстрировал мне свою финансовую мощь, даже не догадываясь, что это меня больше не впечатляет. Ни бриллианты, ни туфли от именитых дизайнеров не будоражили больше моего притихшего сердца.

Коля не отвечал на звонки, и я просто перестала звонить. В чем-то Антон прав. Возможно, сейчас и мне, и Коле будет очень больно, но спустя время мы оба поймем, что расстаться было лучшим решением.

— Надин, он пришел, — за спиной раздался голос Антона, и я вернулась в реальность.

Мой отец, которого я никогда не видела, сейчас находится в кабинете за стеной, и я даже не знаю, что сказать ему. Привет, папа? Здорово, что ты жив? Наверное, ты не знал, но у тебя есть дочь. Как глупо!

Сделав глубокий вдох, я проследовала за Антоном в кабинет.

У окна стоял тот самый мужчина, фотография которого хранилась в моем дневнике — высокий, статный, приятный с виду мужчина. Короткие темные волосы, слегка серебрящиеся сединой на висках. Глаза — темные, прищуренные, обращенные на меня с недоверием, будто могли быть сомнения в нашем родстве.

— Герман Сергеевич, это Надя. Ваша дочь, — представил Антон, отодвигая для меня стул.

Коротко кивнув в знак приветствия, я села за стол, и мой отец, немного помедлив, опустился на стул напротив.

— Здравствуй, Надя, — ровном тоном произнес он.

— Надо же, вы очень похожи, — заметил Антон, звонко стукнув бутылкой виски о стакан. — Выпьете?

Я помотала головой, хотя и понимала, что ко мне вопрос не имел никакого отношения.

— Да, пожалуй, нужно смочить горло, — сухо произнес Герман Сергеевич.

— Я думала, вас нет в живых, — ляпнула я, глядя в упор на мужчину.

— Знаю, — он поджал губы, — И очень удивился, что ты в конечном итоге узнала о моем существовании. Я был уверен, что твоя мать лучше хранит секреты.

В кабинете повисла тишина, и только виски с неприятным плеском наполнил стакан, предназначавшийся моему неожиданно живому отцу.

— Что вы имеете ввиду? — не поняла я.

— Надя, я дал твоей матери достаточно денег, чтобы она держала язык за зубами, — лицо мужчины неприязненно скривилось.

— В таких случаях женщины предпочитают ежемесячное пополнение счета, — усмехнувшись, согласился Антон. Я перевела на него взгляд, полный непонимания.

— Что происходит? — шепнула я.

— Твоя мама работала в архиве в конторе моего отца. И, конечно, она не могла упустить шанса закрепиться в Москве.

— На что вы намекаете? — я начинала злиться.

— Она меня соблазнила, хотя на тот момент мне уже была выбрана невеста из подходящего круга. А потом заявила, что беременна, — Герман Сергеевич развел руками, а Антон снова согласно закивал.

— Классика жанра, — добавил он, отпив виски.

Я молча переводила взгляд с одного мужчины на другого, не зная, как реагировать на услышанное.

— Сколько? — прямо спросил Герман, глядя в упор на меня.

— Что? — снова переспросила я.

— Сколько ты хочешь за молчание? — пояснил он, — У меня семья. И наследники уже есть. Сама понимаешь, шумиха мне сейчас не нужна.

— Надин полностью обеспечена, — встрял Антон, не желая уступать в игре, где нужно мериться толщиной кошелька.

Всю свою жизнь я держала в голове идеальный образ отца. Сильный, оберегающий, надежный и безмерно любящий мою маму, но волею судьбы ушедший из жизни слишком рано.

И вот отец — настоящий, а не выдуманный, появляется в моей жизни и предлагает деньги за то, чтобы я молчала. Чтобы не рушила его семью, чтобы не мстила за жизнь, которую он испортил моей матери.

— Какой же ты мерзкий, — процедила я сквозь зубы.

— Ты что-то сказала? — мужчина склонился ближе ко мне, и я, не сдержавшись, схватила его стакан и плеснула виски в прямо в наглую рожу своего отца.

Тот хрипло рассмеялся и, отклонившись на спинку стула, обратился к Антону:

— Я хотел по-хорошему. Если она каким-то образом заденет честь моей фамилии, я буду действовать иначе, Антон Игоревич, — тон Германа Сергеевича звучал предельно холодно, но меня его угрозы не пугали, ведь касаться его фамилии я не собиралась. Хватит с меня этой мерзости!

Антон понимающе кивнул, и я истерически хохотнула.

— Как чудно, что вы встретились. Заключите какой-нибудь контракт, чтобы не терять время даром, — громко чиркнув стулом по паркету, я поднялась и, не оборачиваясь, покинула кабинет.

На пути мне встретилась Гела Микаэловна, которая при виде взбешенной меня довольно улыбнулась.

— С возвращением в Москву, — с наигранной дружелюбностью поприветствовала она, — Эксперимент с Булкиным закончился?

Я кивнула, отведя взгляд из-за нахлынувших воспоминаний.

— Спасибо, Гела, — неожиданно искренне сказала я.

— За что? — она вопросительно приподняла тонкую бровь.

— Булкин — возможно, лучшее, что было в моей жизни, — тихо ответила я и, махнув на прощание, направилась к лифту. Больше я сюда не вернусь — это я знаю точно.

— Надин, подожди! — около лифта меня нагнал Антон.

В привычной властной манере он до боли схватил мое предплечье и прижал к себе.

— Отпусти меня, — я выдернула руку и сделала шаг в сторону.

Говоря эти слова, я имела ввиду не только свою руку, но и свою жизнь в целом, и, судя по взгляду, Антон это понял.