Надгробие Дэнни Фишеру

С минуту мы с ненавистью смотрели друг другу в глаза. Отец первым не выдержал моего взгляда. Он опустил глаза и поднес к губам чашку с кофе.

Успокаивающе мама положила мне руку на плечо.

— Садись, сынок, доешь овсянку. А то она совсем уже остыла.

Я медленно сел на стул. Есть мне не хотелось. В душе — пусто, тело — полно усталости, как после тяжелого боя, глаза щипало, будто сыпанули песку. Автоматически допил я свой кофе.

Глава 9

Я вышел из темного парадного и зажмурился от яркого весеннего солнца. Теплый ветерок приятно обдувал мне лицо. Я чувствовал себя отлично. Вот уже четыре месяца, как я работаю с Сэмом, и все эти четыре месяца удача мне не изменяет. Были выиграны отборочные бои чемпионата страны среди любителей, и для того, чтобы попасть в финал, мне оставалось одержать еще одну победу. Трудно, конечно, но в успехе я не сомневался.

Полной грудью вдыхал я свежий весенний воздух. Верхняя пуговица рубашки давила, я расстегнул ее. Последнее время все воротнички мне были малы. Эх, только бы убедить отца, что бокс для меня — это лишь способ добывать деньги… Но он не желает этого признавать и все сваливает на Нелли, все боксеры для него — ублюдки. Я стараюсь не встречаться с ним, но когда это не удается, как сегодня утром, он не упускает возможности поскандалить.

Когда я выходил из дома, отец читал газету.

— Я сегодня задержусь, мама, — сказал я.

— Еще один бой? — встревоженно откликнулась она.

— Да, полуфинал, в большом зале «Гроув» в Бруклине, — с гордостью ответил я. — Потом финалы в «Гарден-холле» — и перерыв до следующего года.

— Обещай, что будешь осторожен, — попросила она.

— Не беспокойся, мама, все будет нормально.

Отец оторвал глаза от газеты и заговорил с матерью так, будто меня не было в комнате:

— Не беспокойся, Мери. Ни черта с ним не случится. Ты только послушай, что о нем пишут газеты: «Дэнни Фишер — новая знаменитость Ист-Сайда с зарядом динамита в каждом кулаке — собирается подняться еще на одну ступеньку в чемпионате. Сегодня он встречается в полуфинале с Джо Пассо. Фишер, которого прозвали „Молотилка со Стентон-стрит“ за четырнадцать нокаутов в предварительных боях, находится в центре внимания всего спортивного мира. Ходят упорные слухи о том, что он по достижении совершеннолетия собирается перейти в профессионалы…» Или вот еще, мать, слушай, нет, ты только послушай! «Спокойный, немногословный белокурый парень Дэнни Фишер на ринге превращается в холодного безжалостного убийцу, который обрушивается на своего противника, как кузнечный молот. Автор этих строк считает, что Фишер, несомненно, является подлинным открытием сезона. Болельщики, которые соберутся сегодня в „Гроув“, не будут разочарованы. Они увидят хладнокровного белокурого громилу; если он всерьез примется за своего соперника, того унесут на капитальный ремонт».

Отец с отвращением отшвырнул газету и посмотрел на маму.

— Прекрасные слова, характеризующие твоего сына. «Убийца, громила, костолом…» Да, мы можем гордиться нашим детищем.

Расстроенная мама перевела взгляд на меня.

— Дэнни, неужели это правда, что о тебе пишут?

— Нет, мама, — попытался я успокоить ее, — это ведь все репортерские штучки. Газета является спонсором чемпионата. Вот они и распинаются, чтобы привлечь побольше публики.

— Все равно, сынок, будь, пожалуйста, поосторожней.

Отец презрительно фыркнул.

— Да чего ты, мать, боишься? Ничего с ним не случится… — Он обернулся ко мне, и я услышал первые за все утро слова, обращенные ко мне: — Катись отсюда, молотилка, за доллар ты готов убить кого угодно!

На этот раз он достал меня.

— Да, отец, за доллар я готов на все что угодно, лишь бы ты мог сидеть здесь и греть задницу, живя на мои «кровавые» деньги! — С этими словами я хлопнул дверью и выскочил на улицу.

Когда я повернул за угол, меня окликнул Спит:

— Салют, Дэнни! На минутку…

— Не могу, Спит. Опаздываю, — бросил я, не останавливаясь.

Спит догнал меня и возбужденно схватил за руку.

— Дэнни, мой босс хочет поговорить с тобой.

— Кто? Филдс? — удивился я.

— Да-да, мистер Филдс, — скороговоркой выпалил Спит, почему-то оглядываясь по сторонам. — Я сказал ему, что знаю тебя, и он попросил привести тебя к нему.

Спит многозначительно кивнул на строгую вывеску на двери соседнего дома, где золотом было выведено: «Платежное агентство Филдса».

— Ну хорошо, — согласился я без особого энтузиазма.

Филдс был большим человеком в округе, и отмахиваться от его приглашения было бы необдуманно. Занимаясь игорным бизнесом и спекуляциями на бирже, участвуя в политической борьбе, он мог испортить жизнь любому. Я помнил, с какой завистью парни из нашей компании восприняли известие о том, что дядя Спита, работавший у Филдса, уговорил своего патрона взять к себе нашего мокрогубого в качестве рассыльного. Спит гордо показал нам свидетельство о приеме на работу в фирму Филдса и заявил, что уходит из школы. Он хвастал, что, как и мистер Филдс, со временем станет большим человеком, пока мы тут копаемся в дерьме. Потом он исчез, но, встретив его, я бы не сказал, что он процветает. Был он все в тех же потрепанных джинсах, засаленной рубашке и грязных стоптанных туфлях на босу ногу.

Спит провел меня в контору, мы прошли небольшой зал, по периметру которого располагались маленькие зарешеченные окошечки, как в банке. У задней стены, перед дверью, сидел вышибала, который даже не оторвался от «Плэйбоя», когда мы прошли мимо в комнату. Здесь обычно делались ставки, работал тотализатор. И сейчас несколько мужчин что-то записывали мелом на большой черной доске. Они, как и вышибала, не обратили на нас внимания. Спит провел меня по лестнице на второй этаж, почтительно остановился перед дверью, на которой была надпись «Управляющий». На робкий стук из-за двери раздался рык:

— Входите!

Мы вошли, и я буквально застыл на пороге от изумления. Да, я был наслышан о великолепии кабинета мистера Филдса, но, честно говоря, не верил. Теперь-то я понял, что это был не треп. Комната была прямо из фильмов о той, другой, жизни, — в нашем бедном районе она была явно не к месту.

К нам не спеша направился здоровяк с лицом цвета жженого кирпича, обладатель необъятного живота и таких громадных блестящих туфель, каких я никогда прежде не видывал. Одного взгляда было достаточно, чтобы с уверенностью сказать: это — Макси Филдс. На меня он даже не взглянул.

— Кажется, тебе, Спит, было сказано: меня не беспокоить! — сердито проворчал он.

— Но, мистер Филдс, — испуганно пролепетал Спит, — вы приказали мне привести к вам Дэнни Фишера… как только я увижу его. Вот он.

— Так это ты — Дэнни Фишер? — Недовольство Филдса исчезло так же быстро, как и появилось.

Я кивнул.

— Меня зовут Макси Филдс, — протянул он мне руку.

У него было обволакивающе-теплое рукопожатие, слишком теплое. Чем-то он мне сразу не понравился.

— Ладно, Спит, свободен, — кивнул он моему провожатому.

Спит моментально исчез.

— Давно хотел с тобой познакомиться, Дэнни Фишер. Я много слышал о тебе, особенно в последнее время. — Он тяжело опустился в широкое мягкое кресло. — Может, выпьешь?

— Нет, спасибо, — отказался я, а сам подумал: «Может быть, он и не такой уж плохой мужик?» — У меня сегодня встреча, — добавил я вслух.

— Да-да, я видел тебя на ринге на прошлой неделе. Ты здорово работаешь, парень. Сэму повезло…