Надгробие Дэнни Фишеру

— Нет, Дэнни, ты же видишь… — Тут она подняла голову, и выражение ее лица изменилось.

В зеркало я заметил приближающегося к нам управляющего кафетерием.

— Так вам шоколадный, сэр? — деловито бросила Нелли. — Одну минуточку…

Управляющий прошел мимо, даже не взглянув на нас. Нелли облегченно вздохнула и поставила стакан передо мной.

— У тебя такие светлые волосы, Дэнни, — улыбнулась она мне, — почти белые. Ты мне сегодня снился…

— Надеюсь, в потребном виде? — спросил я, пробуя коктейль.

Она кивнула, чему-то улыбнувшись.

— А ты думал обо мне?

— Немножко, — признался я.

— Я хочу, чтобы ты думал обо мне, — быстро выговорила она.

Я не мог отвести глаз от ее лица. Сегодня она почти не накрасилась и выглядела гораздо моложе… Она начала краснеть под моим взглядом.

— Ты встретишь меня сегодня вечером? — спросила она.

— В том же месте.

Снова показался управляющий.

— С вас десять центов, — сухо выговорила Нелли.

Десятицентовик перекочевал из моей руки в ее теплую ладонь, потом в кассу. Управляющий ушел, и Нелли прошептала:

— В девять часов…

Я допил коктейль и вышел из магазина.

Втроем мы шли по Деланси-стрит. Солли внимательно слушал наш разговор со Спитом. У аптеки мы остановились.

— Это здесь…

— Так ведь тут работает твой старик, — удивленно произнес Спит.

Теперь настала моя очередь удивляться, — он знал слишком много, об этом стоило подумать.

— Ну и что? — спросил я.

— А что, если он разузнает, чьих это рук дело?

— Откуда он может узнать? — откликнулся я. — Они вообще обо мне не думают. А тебе больше нравится сшибать по пятнадцать центов или чего-нибудь еще хочется?

— Дэнни прав, — вставил Солли, — хватит мелочиться. Я за это берусь.

Я взглянул на него благодарно. Мы отошли к углу И снова остановились. Здесь Спит решился:

— Ладно… Я тоже с вами…

Я облегченно улыбнулся и поощрительно похлопал Спита по плечу.

— Молодец… Я знал, что на тебя можно положиться. А теперь слушайте мой план.

Глава 5

На улице моросило. Прижавшись друг к другу, мы с Нелли стояли в подъезде многоэтажки… Мы привыкли к этому укромному местечку и считали его своим, так что, когда кто-нибудь подходил к «нашему дому», мы готовы были гнать его, как непрошеного гостя.

— Скоро июнь, — проговорила Нелли. Голос ее, казалось, плыл в ночной темноте.

— Да, май кончается…

— Дэнни, я знаю тебя всего три недели, а кажется — будто вечность.

Я чувствовал то же самое, мне было хорошо и покойно рядом с нею. Словно я опять был дома.

— Ты еще любишь меня? — поддразнил я ее.

— Как это «еще»? — недоуменно переспросила она. — Я с ума схожу без тебя. Я люблю тебя, Дэнни! Так люблю, что иногда самой страшно становится.

— Я тоже люблю тебя, — прошептал я, прижимая свои губы к ее.

Она обняла меня и вскрикнула:

— Дэнни! Как бы я хотела, чтобы мы могли пожениться!

Мысль эта показалась мне настолько странной, что я не удержался от улыбки. Нелли тут же обиженно отстранилась:

— Ты смеешься надо мной?!

— Нет, милая, нет! Просто я на мгновение представил себе лицо твоего отца, когда мы вдруг сообщим ему о нашем решении.

Она опять положила голову мне на грудь.

— А кто будет слушать его, после того как мы поженимся?

Я опять поцеловал ее и обнял. Я почувствовал, как она дрожит в моих руках.

— Держи меня крепче, Дэнни! — вскрикнула Она задыхаясь. — Крепче, Дэнни, крепче… Я так люблю, когда ты меня обнимаешь, я так люблю твои руки. И пусть говорят, что это грех!

— Грех? — непонимающе спросил я. — Кто говорит, что любить — это грех?

— Я и вправду ничего не боюсь, Дэнни! — Нелли крепко взяла меня за руку… — Даже если отец Келли говорит, что надо бояться. Я готова вынести любую кару Господа, лишь бы ты был со мной!

— Какое дело отцу Келли до нас? — я впервые вспомнил, что она католичка.

— Я не должна была бы тебе это говорить, — прошептала Нелли, — но каждую неделю после исповеди он читает мне нотации за тебя.

— Ты ему рассказала о нас? — спросил я изумленно. — И что он сказал тебе?

— Он говорит, что это грех, что я должна немедленно прекратить встречаться с тобой… Говорит, что даже издали любить тебя — это грех, потому что ты не католик.

— Ну и что?

— Отец Келли говорит, что ни одна церковь не примет нас, поэтому я должна бросить тебя и найти парня-католика.

— Вот же выродок! — разозлился я. — А что, если он расскажет все твоим предкам?

— Да что ты?! — ее удивление было искренним. — Он никогда не сделает ничего подобного. То, что люди говорят ему, предназначено только Богу. Ты что, не знаешь об этом?

— Нет, — признался я, — мне мало что известно о католиках… Слушай, Нелли, а что отец Келли делает после того, как ты рассказываешь о нас?

— Он говорит, чтобы я молила о прощении и каялась перед Девой Марией… После этого — все в порядке.

— И он не наказывает тебя?

— Дэнни! — озадаченно посмотрела она на меня. — Ты совсем ничего не понимаешь! Отец Келли рассказывает, где ты прав, где не прав, чтобы тебе стало стыдно. Если ты чувствуешь свою вину — значит, ты уже наказан.

— И ты чувствуешь себя виноватой? — рассмеялся я.

— Нет, — печально произнесла она. — Я не чувствую за собой никакой вины. Вот это-то и плохо, очень плохо. Я, наверное, никогда не получу прощения…