Надкушенное яблоко Гесперид
Шрифт:
Посередине участка возвышалась громадина дома. Светло-голубой, опоясанный прозрачной стеной застекленной террасой в белых рамах, он казался тогда целым дворцом. А она была в нем принцессой, и лет до пяти, кажется, совершенно искренне надеялась поймать под водосточной бочкой заколдованную жабу-принца. Немного смущало то, что придется жабу целовать – может быть, поэтому поиски велись не столь уж тщательно...
Но главное было дальше, за домом. Там росли сосны, затенявшие весь белый свет, но рубить которые почему-то было нельзя. Впрочем, Ирочка ни за что в жизни и не дала бы никому рубить свои сосны. Их было шесть. На двух из них, растущих близко друг к другу, каждое лето подвешивался гамак, а рядом в хорошую погоду выставлялись два раскладных кресла, обтянутых парусиной. Если погода портилась, кресла нужно было стремительно спасать. Это была всегдашняя
А летом, пока зеленые кругляши яблок, торчащие из-под листьев, только намекали на будущее изобилие, под соснами, невзирая на тень, почему-то охотно росла земляника. В жаркое лето можно было за раз собрать почти стакан. И еще грибы. Прекрасные белые грибы. Ирочка каждое утро, как мороз-воевода, обходила свои владения пристальным дозором. Если боровиков находилось больше трех, день признавался грибным, и собиралась экспедиция в большой лес.
Там же, под соснами, они с подружками играли в прятки, а став постарше – рассказывали друг другу девичьи секреты. Дачная летняя жизнь была насыщенна и беззаботна.
Кончилась она, как и все прекрасное, практически в одночасье. Как-то зимой родители вдруг сообщили пятнадцатилетней, уже не Ирочке, а Ирке, что купили где-то участок и собираются строить свой дом. Так что следующее лето они проведут уже там. Бесполезно описывать не относящиеся к делу слезы и бунты упрямого подростка. Дом был построен, обжит, вошел в привычку и стал в конце концов дарить насыщенную и беззаботную летнюю жизнь уже ирининым детям.
А старая дача кончилась. Ирина, конечно, приезжала туда время от времени навестить бабушку, но это было уже все не то. Потом они и вовсе уехали в Америку. После бабушкиной смерти дом остался, никому толком не нужный. За все прошедшие годы он, естественно, сдался и одряхлел. На семейном совете решено было, что, если Ирина с семьей не захочет обживать его и осваивать заново, то участок нужно будет продать. Собственно, Ирина и ехала туда сейчас, чтобы осмотреться на месте и принять окончательное решение. Оно у нее, по большому счету, почти было. Заводиться с отдельной дачей ни ей, ни Сашке не хотелось, не так уж много времени они проводили за городом, а дети были счастливы на родительской. Но взять вот так, и продать свое детство... Это тяжело, и именно поэтому Ирина, как могла, оттягивала поездку на старую дачу.
Наконец впереди замаячили черные железные ворота, отгораживающие дачный поселок от остального мира. Ирина вспомнила, как, будучи маленькой, в ожидании приезда родителей на дачу в пятницу вечером, задолго выходила к этим воротам и висела-каталась на них, вглядываясь в конец прогона – не появится ли там долгожданная голубая машинка? Был такой еженедельный ритуал. Ворота были огромными, тяжеленными, они качались с таким важным скрипом... А, когда родители наконец подъезжали, Ирочка, торопясь и спотыкаясь, тянула вбок тяжелую створку, открывала проезд... По пятницам ворота были ее друзьями. Зато в воскресенье, когда она провожала родителей в город до тех же самых ворот, они становились злыми разлучниками. Она не хотела их открывать в воскресенье!
Господи, но какими же они стали маленькими! И какими-то... Нет, не жалкими, но... Маленькими, осевшими куда-то вниз. Ирина вышла из машины, распутала цепь, скрепляющую створки, развела ворота по сторонам. Проезд, открывшийся за ними, тоже поразил ее своей узостью. Она помнила его как главную улицу поселка. В их детской компании она называлась Белой Дорогой. «Встретимся через полчаса на Белой Дороге». Какая уж там дорога... И не белая совсем... Щебенка вся травой заросла...
Она доехала до своего участка, бросила машину на краю, толкнула калитку. Все было таким крошечным! Калитка, дорожки, сам участочек... Почему ей казалось, что дома от калитки бежать и бежать, тут и двадцати метров не будет. А грядки... Все позаросло, все. Только скелетик теплицы еще выдавался из зарослей каких-то незнакомой растительности. Да, и вон немного клубничных кустов сохранилось.
Ирина подошла к дому, поднялась на крылечко. Ключ от дома обычно лежал над
дверью, на притолоке. У Ирины был с собой запасной, но она, не задумавшись, протянула руку привычным жестом, пошарила. Пальцы наткнулись на металлический холодок ключа.Дом тоже ее удивил. Она помнила его совсем другим – просторным, светлым, залитым солнем и пахнущим яблоками. А он был темным, пыльным и пустым. Окна покрылись сероватым налетом, из комнат тянуло какой-то нежилой сыростью, все казалось сжатым и жалобным. Словно сказочный мир, покинутый своей принцессой, начал стремительно стариться и умирать.
Ирина вдруг заметила, что плачет. По крайней мере, из глаз текла какая-то вода. Она, неизвестно почему, чувствовала себя страшно виноватой – перед домом, перед клубникой, перед всем. Даже перед воротами, хотя они-то, казалось бы, тут при чем? И это ведь она еще не посмотрела на сосны.
Чем, собственно, она тут же и занялась. Бросила сумку, развернулась и побежала за дом – смотреть на сосны. С тайным ужасом уже ожидая и в них каких-нибудь перемен.
А они, как ни странно, остались прежними. Все так же уходили ввысь шершавые золотистые стволы, все так же редкие лучи света могли пробиться через густые ветви. У подножья ближайшей сосны выросла целая куча ландышей. Ирина нагнулась – и нашла среди листьев тоненький стебелек цветка с белыми колокольчиками. Нагнувшись еще ниже, практически улегшись на землю, она приблизилась к нему лицом, вдохнула... Настоящий ландыш. Горьковатый, прелестный запах. Она уж и забыла, как пахнут живые ландыши.
Она поднялась с земли. Да нет, все в порядке. Конечно, дом нельзя продавать! Его надо отчистить, отмыть, подремонтировать. И прекрасно можно в нем жить. И детям понравится, и ехать ближе, чем на родительскую дачу. Да, сил нужно будет немало – ну да что ж она, не справится, что ли? Даже интересно – самой построить дом.
Новым, хозяйским шагом Ирина отправилась обходить владения. Фундамент совсем осел на углу – да и фундамент-то жиденький, тут и не поднять. И дерево, прямо скажем... Может и правда – чем ремонтировать, проще новый поставить. Сейчас есть такие – готовые домики. Вроде и возни не очень много, только бригаду толковую найти.
Она вошла в дом, прошла по всем комнатам, распахивая окна, впуская свежий воздух и солнечный свет. Совсем не так все и страшно. Ну, пыльно немножечко, ну, надо вымыть – всего и делов!
Она отыскала в чуланчике под лестницей ведро и заскорузлую старую тряпку. Повернула кран – из него, сперва неохотно, а потом веселее и веселее побежала струя воды. Набрав целое ведро, Ирина попыталась затолкать туда тряпку. Тряпка отчаянно упиралась, не желая менять свое ХХХ состояние. Она не складывалась, а вода стекала с нее, как с пластмассовой. Отчаявшись, Ирина бросила ее под крыльцо и начала открывать шкафы в поисках какой-нибудь адекватной замены.
Тут ее подстерегала новая волна ностальгических сюрпризов. На одной полке лежали горой ее старые игрушки: пластмассовая кукла с торчащей розовой голой ногой, черный свалявшийся медведь, затрепанный кролик, груда деревянных кубиков... На другой пылилась стопка ее же детских книг. Ирина не удержалась, вытащила, стала перебирать, усевшись тут же на полу. Вот эти сказки мама читала ей перед сном. А это можно было бы отвезти Мишке, он бы еще прочитал.
Спохватившись через какое-то время, она сложила книжки на полку. Успеется. Надо все-таки разобраться с полами. Найдя в другом шкафу неизвестно чью клетчатую рубашку, Ирина в авральном порядке назначила ее дежурной тряпкой и принялась за дело. Протирая не только полы, но и все другие поверхности, она попутно собирала в кучу то что, на ее взгляд, можно было отнести к явному мусору, перетряхивала одеяла и шторы, вытаскивала на солнце матрасы для просушки кидала в отельное место все, что имело смысл увезти в Москву постирать.
Через пару часов этой бурной деятельности дом приобрел если не жилой, то гораздо более веселый вид. Он, конечно, не блестел – но и не выглядел таким уж скукоженным. Ирина удовлетворенно огляделась. Все-таки она молодец. Следующий раз надо будет приехать сюда более организованно – привезти нормальных тряпок, щеток, чистящего чего-нибудь. Детей можно будет взять. И Сашку. Обязательно Сашку – пусть мужским глазом посмотрит. Ну там, посуды какой-нибудь взять, еды...
Еды. Да. Это она сплоховала, конечно. Насчет еды могла бы и сообразить. Черт, жрать-то как хочется. И неудивительно – времени два часа! Самый обед. Ну и что теперь – ехать домой? Как-то глупо. А с другой стороны – что еще она может сделать здесь?