Надо выкопать шесть ям

Вася разлил чай на троих – в кружку, спрятанную под крышкой термоса, в саму крышку термоса и чью-то – неизвестно, чью – чашку из местных. Чашка-потеряшка, из которой пьют все и никто.

– Ты хоть ее помыл сначала? – спросил Саня.

– Пей, не помрешь, – пошутил Вася, но потом добавил: – Помыл, помыл, не боись.

– Саня, че ты, все еще о том еблане на маршрутке грузишься? На тебе лица нет.

– Да спал четыре часа.

– Ну бля, как дедушка Ленин, – Егор положил руку Саше на плечо: – Ты там это, революцию, ниче такого мутить не собираешься? А то зови, мы подтянемся, – и Егор хрипло засмеялся.

Следом сдержанно посмеялись все в помещении.

Двеь открылась, заскочил Бригадир, в обязанности которого входило следить за всеми объектами и организовывать работы:

– Здорово, мужики, чего чаи гоняем?

– Ну, а ты камень привез?

– Так какого хуя я-то его везти должен? Мишаню ждите. А где этот хмырь?

– Толик-то? Да бегает где-то… я говорю, будто в жопу моторчик засунули ему, он с тех пор и бегает. Хрен его знает, в курятнике смотри или в сарае. Че, геотекстиль стелить?

– Да, стелите, Мишаня скоро подъедет.

– С камнем или, как всегда, заказчику по ушам поездить и бабло забрать?

– Да хуй его разберет, должен с камнем.

Миша, директор, сутулый молодой парень высокого роста, приехал через полчаса и на вопрос, где камень, сдержанно ответил:

– Едет.

– Ага, – сказал Егор во время перекура. – Едет. А где он едет и когда прибудет – хер его, как говорится, знает.

– Доброе утро всем, – подошел Буков с сигаретой в зубах. Он был мужик грузный, толстый, ходил из-за жары в шортах, так что его набухшие синие вены на ногах сразу бросались в глаза.

– О, Леха, здорово!

– Алексей Степаныч, доброе утро, – Саша единственный, кто обращался к нему по имени-отчеству, из-за разницы в возрасте.

– Че делать сегодня будете?

– Ну рокарии эти засыпем, пока ткань постелим. Леха, по-братски, бросал бы курить уже со своими венами, ты, бля, так до конца стройки не доживешь! – Егор Сергеич говорил это и затягивался.

– Егор, тебе начальство рассказывало че-нить про субординацию? – Буков расхохотался, громко и раскатисто.

– А хуй на нее, главное, людьми оставаться. Вот я те по-человечьи и говорю…

– Да ну бросать, че бросать-то. Сейчас, конечно, сигареты говно. У меня бабка курила всю жизнь. Девяносто лет ей было, я мелкий… ну мелкий, подросток, считай. А она слепая уже, а руки помнят – табачок берет, значит, самокруточку, все как надо, и затягивается. Я ей, мол, ты чего, бабушка, побереги себя. А она ж блокадница, ее отец на табак посадил, чтобы есть меньше хотелось. Ну, и в девяносто два умерла! А курила до последнего, значит. Так что херня это всё, ребят. Береги, не береги… здоровье каждому на его срок отмерено, больше не прибавится, я так думаю.

– Леха, так дети маленькие у тебя…

– Вот как раз! Ради них и живем, они ж нам жизнь и продлевают. А кури не кури – вообще.., – Буков махнул рукой. – Миша где?

– Так на участок ускакал, там и Миша, и Бригадир, и Толик уже твой газон косит.

Буков тяжелой, хромающей походкой скрылся за воротами.

Камень доставили только к одиннадцати – всё уже было расстелено, все подготовительные работы закончены. Оперативно разгрузили две тонны засыпки из мелкой гальки, рассортированной по сорок килограммов в мешки, скинули крупные валуны. Крупняк использовали для оформления композиции (что-то вроде маленьких скал посреди пляжа из разноцветной гальки).

Миша подошел к Сане и сказал, немного заикаясь:

– Т-там потом мож-жевельники подвезут… не знаю, или я подвезу… в общем, как закончите, не расходитесь. Т-тут же быстро вы, втроем?

– Михал Палыч, я извиняюсь, но… серьезно? Быстро? Здесь тридцать пять валунов, и, как вы знаете…

Миша не знал, Миша плохо разбирался в том, чем занимается его же собственная фирма – так иногда бывает, когда бизнес достается в наследство.

– …каждый надо прикопать для устойчивости. Плюс засыпать шестьдесят квадратов площади. Я думаю, здесь и двух тонн этих не хватит.

– Д-должно хватить, как не хватит.

– Ну должно – должно. А закончим дай бог к пяти, к пяти и везите свои можжевельники.

Саша принялся вкапывать валуны, Егор Сергеич с Васей высыпали и ровняли засыпку из мешков. Миша отошел поговорить с Бригадиром.

– Миш, тут у мужиков мешки останутся и другой мусор. В хозблоке места нет уже, это все прибирать надо. Короче, разберись с мусором, организуй вывоз или еще что, позвони, там, Ринату, пусть на газельке приедет заберет говно это всё.

Миша, поразмыслив, подошел к Сане (а Саня работал ближе всех к начальству и разговор слышал):

– Саша, надо еще с мусором разобраться. Что-н-нибудь придумайте или… или вот б-бригадиру скажи.

И Миша быстро уехал.

Саня отложил работу, подошел к Бригадиру:

– Слушай, тут это.., – он еле сдерживал смех: – Товарищ директор тебе сказал с мусором разобраться.

– Блядь, я же только что его самого просил! Еблан!

– Не еблан, а грамотно делегирует полномочия, – Саня откровенно ржал. – Ты сказал ему, он сказал мне, я говорю тебе – круг замкнулся, давай, решай.

– Ну и выносите его нахуй за территорию! Нихуя, блядь, решить не может. Тоже мне, директор… Вась! Сейчас бросаешь это всё, берешь тачку и из сарая вывозишь весь мусор за забор, вот сюда. Я машину вызову через пару часов, раз у нас начальник дурачок.., – и к Сане: – Вы же вдвоем с Егором справитесь, да?

Справились. Саня разложил большие валуны расходящимися скалистыми грядами, Егор засыпал две трети территории – сыпать слой тоньше нельзя, камушек скатится в неровности в земле, геотекстиль будет торчать наружу и выгорать на солнце. Именно поэтому засыпки не хватило.

Миша можжевельники так и не привёз.

Садик

После работы Саша отправился за сыном, как и обещал жене. Разулся в предбаннике, минут десять ходил взад и вперед по раздевалке, пока дети заканчивали ранний ужин, потом дверь открылась, и вместе с гурьбой детей выскочил радостно-растерянный Ванечка. Дикий, глаза по полтиннику, кричит:

– Папа, папа, а де мама?

– Мама дома нас ждет, мой хороший, – Саша обнял сына. – Сейчас мы с тобой переоденемся и как раз пойдем к маме. Давай, где твой шкафчик?