Наемник (Тени Солнца)

Брюс навел мушку на буйвола и выстрелил дважды подряд, целясь ниже, в сердце. Обе пули попали в цель — буйвол был близко, и раны хорошо виднелись на темной коже. Галоп перешел в шаг, голова зверя поникла, ноги стали заплетаться. Тщательно прицелившись в голову, Брюс выстрелил еще раз. Бык печально взревел и повалился на траву.

Грузовики встали позади «форда», из их кузовов выпрыгивали чернокожие солдаты. Радостно тараторя и обгоняя друг друга, они пронеслись мимо Брюса к поверженному буйволу.

— Прекрасная стрельба, босс, — восхитился Раффи. — Мне бы кусок потрохов размером с одеяло.

— Сначала развернем лагерь. — У Брюса в ушах все еще звенело от выстрелов. — Поставь грузовики в кольцо.

— Будет сделано.

Брюс подошел к буйволу и некоторое время смотрел, как солдаты вдесятером переворачивают его на спину и начинают свежевать. В складках кожи между телом и ногами гроздьями висели темно-фиолетовые клещи.

«А голова хороша, — отметил он, — по крайней мере сорок дюймов».

— Мяса много, капитан. Сегодня наедимся! — улыбнулся один из солдат, наклоняясь над тушей.

— Да, — кивнул Брюс и пошел обратно к машине.

Во время стрельбы обычно испытываешь невероятные ощущения: винтовка бьет тебя в плечо, а внутри все вздрагивает в радостном волнении. Но сегодня Брюс почему-то чувствовал вину и грусть, как после ночи с женщиной, которую больше не любишь.

Он залез в машину. Шермэйн сидела задумчивая, отстранившись от него.

— Они были такие большие и неуклюжие… Такие красивые, — сказала она тихо.

— Нам нужна еда. Я убил их не ради забавы, — сказал он и со стыдом подумал: «Многих я убил и для развлечения».

— Конечно, — согласилась Шермэйн. — Нам нужна еда.

Брюс съехал с дороги и просигналил остальным водителям следовать за ним.

27

Дальше все шло нормально. Аромат жареного мяса поднимался от полдюжины костров и плыл над лагерем. Темные верхушки деревьев выделялись на фоне усыпанного звездами неба. Уютно горели костры, слышался смех, ночные шорохи леса — звон насекомых и кваканье лягушек в ручье. Тарелка была полна жареной вырезкой, кусками печени, а на земле стояла бутылка пива из запасов Раффи. Легкий прохладный ветерок отгонял москитов, а рядом на одеялах сидела Шермэйн.

Раффи подошел к ним, держа в одной руке бутылку, а в другой — прут с нанизанными на него кусками мяса, с которых капал сок.

— Еще пива, босс?

— Нет, хватит. — Брюс поднял руку. — Уже не лезет.

— Стареете, точно вам говорю. Мы с ребятами лопнем, но прикончим этого буйвола. — Он присел на корточки и сменил тон. — Баки пусты, босс. Во всех грузовиках, вместе взятых, не наберется и ведра горючего.

— Слей все из грузовиков, Раффи, и наполни бак «форда».

Раффи кивнул и откусил кусок мяса с конца прутика.

— Завтра утром первым делом мы с тобой поедем на «форде» к Мсапе. Остальные побудут здесь. Лейтенант Хендри остается за главного.

— Ты про меня? — От костра к ним подошел Уолли.

— Да, будешь командовать, пока мы съездим к Мсапе и вызовем помощь. — Брюс не смотрел на Хендри и с трудом сдерживался, стараясь не выдать своего отвращения. — Раффи, сходи за картой, пожалуйста.

Карту расстелили на земле и столпились вокруг. Раффи держал фонарь.

— Мы сейчас где-то здесь. — Брюс тронул черную линию дороги. — Примерно в семидесяти — восьмидесяти милях от Мсапы. — Он провел пальцем вдоль трассы. — Дорога туда и обратно займет часов пять, а если телеграф не работает, придется ехать дальше, пока не наткнемся на патруль или найдем еще какой-нибудь способ сообщить о нас в Элизабетвиль.

Почти параллельно с черной линией дороги и всего в двух дюймах от нее шла толстая красная линия северной границы Родезии. Уолли Хендри взглянул на нее, и глаза его сузились еще больше.

— Оставь здесь Раффи, а с тобой поеду я, — заявил Хендри.

— Раффи мне нужен в качестве переводчика — вдруг нам встретится кто-нибудь из местных.

«К тому же, — подумал Брюс, — не хочется лежать в канаве в пулей в голове, пока ты будешь ехать в Элизабетвиль».

— Согласен, — процедил Хендри и снова посмотрел на карту: до границы миль сорок, день ходьбы.

Брюс перешел на французский:

— Раффи, спрячь алмазы за панелью в своем грузовике. Так мы будем уверены, что за нами вышлют спасательную экспедицию, даже если до Элизабетвиля придется добираться самим.

— Давай на родном, пижон, — заворчал Хендри.

Раффи кивнул и ответил тоже на французском:

— Оставлю сержанта Жака, он их будет охранять.

— Нет! — сказал Брюс. — Никому ни слова.

— Хватит уже! — прорычал Хендри. — Я хочу знать, о чем вы говорите.

Керри снова заговорил по-английски:

— Отправимся завтра на рассвете.

— Можно мне с вами? — Шермэйн первый раз подала голос.

— Конечно, — ответил Брюс и коротко улыбнулся ей.

— Может, не стоит, босс? — сказал Раффи.

— Почему? — Керри почувствовал, как внутри закипает ярость.

— Ну… — Раффи замялся, а потом продолжил: — Понимаете, если мы с вами и леди уедем вместе в Элизабетвиль, в глазах моих парней это будет не очень хорошо выглядеть. Могут подумать, что мы не вернемся, ну, или что-то в этом роде.

Брюс задумался.

— Верно, — вмешался Хендри. — Пусть останется, как гарантия нам.

— Я не возражаю, Брюс, — сказала Шермэйн. — Об этом я и не подумала. Значит, остаюсь.

— За ней присмотрят сорок ребят, все будет хорошо, — заверил Брюса Раффи.

— Ладно, договорились. Мы недолго, Шермэйн.

— Пойду распоряжусь насчет бензина. — Раффи поднялся. — До утра, босс.

— А я съем еще мяса. — Уолли как бы между прочим подобрал с земли карту. — Иди поспи, Керри. Не ругайся и не кричи.

В гневе Брюс не заметил, что Хендри унес карту с собой.

28

Перед рассветом лил дождь. Брюс, лежа на заднем сиденье машины, прислушивался к стуку капель по металлической крыше — такой убаюкивающий звук, особенно когда лежишь в тепле и обнимаешь любимую женщину.

Шермэйн медленно потянулась и вздохнула, просыпаясь.

На завтрак были только бифштексы из мяса буйвола. Кофе кончился. Они быстро поели, и Брюс позвал Раффи.