Наемник. Дилогия

— Застава уже пала, проклятый ты ублюдок! — Закричал Ламил, нависнув всем своим немалым телом над гномом. — Мы — это все, что осталось от вашей проклятой заставы! Может еще кто-то остался в соседнем коридоре, но мы не удержимся! Понимаешь ты это своими проклятыми мозгами?

Я не успевал переводить. На этот раз я не опускал крепкие словечки десятника — на это не было ни времени, ни желания. Лицо гнома все гуще наливалось краской. Железные пластины, оковывающие его перчатку, скрипнули, когда Рогум изо всех сил сжал рукоять топора. Еще миг, и он бросится на десятника.

— Мы должны сражаться. — Его лицо было багровым, словно жар угасающего в ночи костра, но от слов веяло морозной стужей. — Мы не можем бежать.

— Боги, конечно мы не можем бежать! — Ламил всплеснул руками. — Куда бежать, если снизу нас подпирают треклятые эльфы, а сверху — мятежники, будь они прокляты? Мы должны найти других, кто еще сражается, и присоединиться к ним. Об этом я тебе толкую, недомерок проклятый!

Я аж клацнул зубами, прикусывая последние слова. Если бы они вырвались, Рогум бы попросту бросился бы на десятника, если бы они вырвались. Гном и так сдерживался из последних сил. Видно было, что, еще чуть-чуть — и он пустит топор в дело.

— Он прав. — Нарив вклинилась между гномом и Ламилом. Говорила она спокойно, будто обсуждала нечто незначительное, но взгляд ее глаз был серьезен. — Если мы останемся здесь, то убьем еще нескольких эльфов. Но мы не можем стоять здесь вечно. Эта позиция потеряна и мы должны найти другую, где наши мечи принесут хоть какую-то пользу.

Удивительно, но спокойный голос жрицы возымел большее действие, чем крик десятника. Краска постепенно спадала с лица Рогума, а пальцы гнома уже не с такой силой стискивали рукоять топора. Он собрался что-то сказать, но…

— Идут! — Крикнул кто-то.

— Держать строй! — Ламил на миг снова повернулся к гному. — Подумай, куда нам следует отойти! — И побежал к первому ряду.

Следом за ним устремилась Нарив. За ней — я, наспех переведя Рогуму слова Ламила. Я успел занять свое место в строю как раз в тот момент, когда из-за угла выскочил первый эльф.

 - Долго мы еще будем плутать по этим проклятым норам?
– Ламил устало привалился к стене. Слова с хрипом вырывались из его рта, а грудь десятника вздымалась и опадала, будто кузнечные меха.

Тусклое пламя догорающего факела едва на пять шагов освещало узкий коридор. Тени причудливо плясали на неровных серых стенах, словно живые существа, празднующие победу над остатками нашего отряда.

Я, стараясь успокоить выскакивающее сердце, прерывисто перевел слова десятника. Рогум, выглядевший осунувшимся даже для своего невысокого роста, долго не отвечал. Ламил, вопреки своему характеру, и не торопил его.

– Не знаю.
– Наконец произнес гном. Взгляд его был пустым, будто на нас смотрели не живые глаза, а два горлышка опорожненных бутылей.
– Нам надо подняться на пять уровней...

– Проклятье, так почему же мы движемся вниз, если надо вверх!
– Перебил гнома, а точнее - меня, Ламил. Выплеснув свой гнев, он произнес гораздо тише.
– Проклятые эльфы!

Эльфы... Похоже, этих тварей здесь видимо-невидимо. За первыми эльфами последовала целая волна, едва не смывшая наш отряд. Они появлялись из-за поворота, вначале поодиночке, затем - парами... А потом зал, который мы вынуждены были оставить, изверг целый поток врагов. Мы держались сколько могли. Выжили лишь благодаря тому, что ширина коридора едва позволяла эльфам атаковать нас по двое, да и то - из-за огромного роста развернуться в тесном пространстве они не могли. Несмотря на это, наши копья оказались почти бесполезны против закованных в живую броню врагов. Лишь один удар из десяти наносил хоть какой-то урон. Большинство же просто скользили по доспехам эльфов, не причиняя никакого вреда. Однако, масса врагов начала оттеснять нас все дальше и дальше. Сперва строй подался на шаг назад, потом еще на шаг... Ламил орал изо всех сил, призывая держать строй. Десятник сам встал во втором ряду, коля эльфов коротким мечом поверх щитов.

Пал Дони. Щит наемника не выдержал мощного удара костяного клинка, и вторым ударом эльф распорол ему горло. Строй дрогнул, но врагу не пришлось порадоваться победе - вперед выступила Нарив, прикончившая проклятого эльфа молниеносным ударом. Мы снова вынуждены были отдать эльфам несколько шагов коридора. Но, едва мы успели закрепиться, один из эльфов ухватился за край щита Лопина. Кровь еще одного нашего товарища пролилась, окрасив каменный пол красным. Тогда в бой вступили гномы, остававшиеся до того позади строя. Рогум выпрыгнул вперед, чуть не вырвавшись за линию щитов, и, ударив изо всех сил, по самую рукоять вонзил клинок в живот эльфа. И снова мы отошли на несколько шагов.

Нарив, улучив момент, пока оседало на земь тело только что убитого ей эльфа, бросила мне через плечо:

– Отходите!
– И, в ответ на мое недоуменное молчание, добавила: - Я сдержу их ненадолго. Отходите или погибнем все!

Ламил, когда я передал ему слова жрицы, не колебался ни мгновения. Едва мы вновь прекратили отступать и выровняли линию, десятник скомандовал отходить. Нарив, оказавшись в одиночестве перед врагом, развернулась в полную силу. Ее танец завораживал. Мечи разили и жалили эльфов, словно две молнии. Кровь веером разлеталась от клинков, оставляя темные полосы на стенах.
– Тебе, щенок, проклятое особое приглашение надо?
– Ламил схватил меня за руку и поволок за собой. Только тогда я осознал, что замер, очарованный движениями жрицы.
– Проклятье, я приказал отходить! Опомнившись, я принялся вырываться, стремясь на помощь Нарив. Да, я понимал, что жрица менее всего нуждается в моей помощи, но оставить ее одну... От сильнейшего удара в челюсть из моих глаз посыпались искры. Все вокруг расплылось, коридор потонул во мраке. Сквозь звон в голове я только и расслышал, как Ламил приказывает кому-то нести меня.

Нарив! Когда я наконец пришел в себя, первый проблеск сознания осветил воспоминания, как жрица сражалась в одиночестве. Кто-то, подхватив за руки, куда-то волок меня по полутемным коридорам гномьих подземелий.

– Нарив!
– Прохрипел я, вырываясь.

– Да здесь она, чтоб тебя!
– Прикрикнул голос, в котором я с трудом узнал Хорваса.
– Успокойся ты уже!

Я успокоился лишь тогда, когда увидел ее своими глазами. Нарив оказалась прямо за моей спиной.

– Я здесь, Алин.
– Она мягко положила руку на мое плечо, от чего меня словно пронзила молния.

– Нарив...
– Меня накрыла такая буря чувств, что я едва устоял на ногах. Хотелось сказать столь много, что слова, мешая друг друга, попросту застревали в горле. Нарив лишилась одного из мечей, кольчуга ее зияла окровавленными прорехами в трех местах, а лоб пересекал глубокий порез, на котором уже подсохли потеки крови.

– Очухался?
– Жесткий голос Ламила мгновенно вышиб из моей головы все мысли.
– Мы с тобой еще поговорим, придурок проклятый. Шевели ногами! Бегом!

Отряд снова начал движение. Потянулись бесконечные коридоры, сходящиеся и разветвляющиеся, зияющие темными дырами боковых ответвлений и, иногда, вливающиеся в подземные залы разных форм и размеров. Гномы, шедшие впереди, то и дело поворачивали, казалось, совершенно наугад. Часто впереди слышался скрипучий звук, с которым терлись друг о друга части эльфийских доспехов. Едва заслышав такое, мы возвращались назад и ныряли в другой коридор. Однажды впереди послышался дикий крик, вновь сменившийся гробовой тишиной... Мы снова отошли, рассудив, что кричавшему уже не помочь. Путь наш то поднимался в гору, то шел под уклон. Несколько раз нам пришлось спускаться вниз по длинным лестница. Вскоре светильники на стенах начали встречаться все реже и реже, а сами стены выглядели, словно их никогда не касалась рука каменотеса. Мы то и дело останавливались передохнуть. Во время одной из таких остановок Рогум послал одного из своих гномов назад, и вскоре тот вернулся, держа в руках флягу.